Последний довод королей - Аберкромби Джо (книга жизни .TXT) 📗
– Мне кажется, я вижу сон, – проговорил тихо Ищейка. – Это так?
Доу нахмурился.
– Если это сон, то очень странный.
Трое детишек вышли не одни – какой-то здоровяк следовал за ними. На его могучие плечи была наброшена меховая накидка, а на огромном животе болталось тяжелое ожерелье. Это были кости – костяшки пальцев, понял Ищейка, когда верзила подошел ближе. Человеческие пальцы перемежались с плоскими кусочками дерева, на которых были вырезаны странные знаки. Великан усмехался, показывая желтые зубы, выступающие из коричневой с проседью бороды, как кузнечное зубило. От его улыбочки Ищейке не стало легче.
– Черт подери! – простонал Доу. – Давай вернемся. Пошли назад, на юг, хватит приключений!
– Почему? Ты его знаешь?
Доу повернул голову и сплюнул.
– Это Круммох-и-Фейл собственной персоной.
Ищейка и сам теперь предпочел бы нарваться на засаду, чем начинать разговор. Ведь каждому ребенку было известно, что Круммох-и-Фейл, вождь горцев, самый бешеный из вождей Севера, будь он неладен.
Круммох-и-Фейл подошел и легко отодвинул копья и стрелы.
– Для всего этого нет необходимости, не так ли, мои красавчики? Мы друзья. По крайней мере, у нас общий враг, что уже неплохо. У нас много врагов там, на холмах. Одной луне известно, как я люблю хорошую битву, но лезть на вершины, когда там засел Бетод со своими прихвостнями, вряд ли кому-то по плечу. Даже нашим новым южным друзьям.
Он остановился прямо перед Ищейкой и Доу. Костяшки пальцев в ожерелье раскачивались и бряцали. Трое детей стояли за его спиной, беспокойно сжимая оружие для взрослых воинов, и мрачно поглядывали на людей.
– Я Круммох-и-Фейл, – сообщил здоровяк. – Вождь горного народа. Или всех тех, кто так себя называет. – Он улыбнулся, как будто явился на свадьбу. – А кто главный в вашей веселой компании?
Ищейка снова ощутил пустоту внутри, но отступать было некуда.
– Я.
Круммох вскинул брови, глядя на него.
– Неужели? По-моему, ты маловат для того, чтобы командовать большими парнями. А у тебя есть имя?
– Меня зовут Ищейка. А это Черный Доу.
– Странная у вас команда, – произнес Доу, указывая на детей.
– Что верно, то верно! И не робкого десятка! Парень с копьем, это мой сын Скофен. Тот, кто держит мою секиру, – мой сын Ронд. – Круммох нахмурился, взглянув на девочку с молотком. – А имя вот этого мальчика я не могу вспомнить.
– Я твоя дочь! – выкрикнула девочка.
– Разве у меня больше нет сыновей?
– Скен уже вырос, и ты дал ему его собственный меч, а Скефт еще слишком мал, чтобы что-то удержать в руках.
Круммох покачал головой.
– Вряд ли это правильно, если чертова баба берет в руки молоток.
Девочка бросила молоток на землю и пнула Круммоха в колено.
– Тогда неси его сам, старый козел.
– А! – вскрикнул он и засмеялся, потирая ногу. – Теперь я вспомнил тебя, Изерн! После твоего пинка память мигом вернулась ко мне. Ты можешь держать молоток, вполне можешь. Самый маленький несет самую большую ношу.
– Тебе нужна секира, отец? – Младший мальчик, пошатываясь, поднял вверх свое оружие.
– Тебе нужен молот? – Девочка вытащила молот из кустов и оттолкнула брата.
– Нет, мои щенята. Сейчас мне нужны слова, и они у меня есть, обойдусь без вашей помощи. Вы скоро увидите, как ваш папочка кое с кем расправится, если все пойдет гладко, но сегодня секира или молоток мне не нужны. Мы пришли сюда не для того, чтобы убивать.
– А зачем вы пришли? – спросил Ищейка, не уверенный, что хочет услышать ответ.
– Сразу к делу, без церемоний? – Вытянув шею и склонив голову набок, Круммох вскинул руки, поднял одну ногу и взбрыкнул ею. – Я пришел сюда, потому что проснулся ночью и вышел прогуляться в темноте. Луна нашептала мне кое-что. В лесу, понимаете? Среди деревьев, под уханье сов на ветвях. Вы знаете, что мне сказала Луна?
– Что ты давно спятил? – грубовато отозвался Доу.
Круммох хлопнул ладонью по своему могучему бедру.
– Для такого уродца, как ты, манеры очень даже ничего, Черный Доу. Однако нет. Луна сказала мне, – он заговорщицки кивнул Ищейке, словно у них был общий секрет, – что здесь Девять Смертей.
– И что с того? – Логен неторопливо выступил вперед, положив руку на рукоять меча.
Тул и Молчун вышли за ним, грозно поглядывая на хиллменов с раскрашенными лицами, на троих грязных детишек, но больше всего на их могучего жирного папашу.
– Вот он! – взревел Круммох, вскинув дрожащий палец, похожий на сосиску приличного размера. – Сними свою руку с оружия, Логен Девятипалый, пока я не описался от страха. – Он рухнул на колени в грязь. – Это он! Он самый!
Круммох прополз на коленях через кусты и обхватил ногу Логена, прислонившись к ней, как собака к ногам хозяина.
Логен глядел на него сверху вниз.
– Отцепись от моей ноги.
– Как прикажешь!
Круммох отпрянул и плюхнулся толстым задом в грязь. Ничего подобного Ищейка никогда не видел. Похоже, слухи о том, что у Круммоха не все в порядке с головой, имели под собой основу.
– Известна ли тебе одна чудесная вещь, Логен Девятипалый?
– И не одна, коли на то пошло.
– Тогда вот что. Я видел твой поединок с Шамой Бессердечным. Видел, как ты вскрыл его, точно голубка для жаркого, и даже я не смог бы сделать это лучше. Приятно было посмотреть!
Ищейка нахмурился. Он тоже был там, но ничего приятного припомнить не мог.
– Я сказал тогда… – Круммох встал на колени. – И повторяю до сих пор… – Он поднялся на ноги. – И твердил, пока спускался с холмов, чтобы разыскать тебя… – Он поднял руку, указывая на Логена. – Луна благоволит к тебе больше, чем к кому бы то ни было!
Ищейка взглянул на Логена, но тот лишь пожал плечами.
– Кто может знать, что нравится луне. Какая разница?
– Какая разница, он говорит! Ха! Я мог бы смотреть, как он сокрушает целый мир, и это было бы прекрасно! А разница такая, что у меня есть план. Он стремился вверх вместе с холодными ручьями в недрах гор, бурные потоки принесли его в священное озеро около меня, и он омывал берег, пока я погружал ноги в ледяную воду.
Логен потер свой рассеченный подбородок.
– Вообще-то, Круммох, мы тут не на привале. И если тебе есть что сказать по существу, давай, говори.
– Как прикажешь! Бетод ненавидит меня, и это взаимно. Но тебя он ненавидит еще больше. Потому что ты посмел пойти против него, ты – живое доказательство, что человек на Севере может жить сам по себе, не склоняя колени и не облизывая зад этому паскуднику в золотой шапке, его расжиревшим сыновьям и его ведьме. – Он сдвинул брови. – Хотя к ней я, может быть, и не отказался бы приложиться языком. Ты бы составил мне компанию?
– Воздержусь, – ответил Логен, но Ищейка не был до конца уверен в этом.
– Только свистни, если передумаешь, и я сразу прискочу к тебе. А идея моя такова. Если Бетоду дать по случаю подловить тебя одного, вдали от твоих дружков из Союза, любителей хорошей солнечной погоды, расползающихся по Северу словно муравьи, он многое отдаст, лишь бы не упустить добычу. Возможно, даже спустит свой зад со своих ненаглядных холмов ради такого случая.
– Ты явно преувеличиваешь степень его ненависти.
– Что? Ты сомневаешься, что способен вызывать такую ненависть? – Круммох повернулся и широко раскинул свои огромные длинные ручищи, так что едва не задел Тула и Молчуна. – Но ведь он распух от ненависти и не только к тебе, Девять Смертей! Всех вас, и меня, и моих трех сыновей, которые здесь, он ненавидит всех!
Девочка снова сбросила молоток и уперлась кулаками в бока, но Круммох продолжал свою тираду, не обращая на нее внимания.
– Я так думаю – твои парни присоединятся к моим, и вместе у нас будет восемь сотен копий. Мы двинемся на север, будто собираемся на Высокогорье, обойдем Бетода и устроим ему веселенькую жизнь, ударив под зад с тыла. Уверен, это раззадорит его. Он не упустит случая помочь нам вернуться в грязь.
Ищейка раздумывал над тем, что сказал Круммох. Шанс на удачу у этого плана имелся, потому что люди Бетода были на взводе. Им не нравилось, что они сражаются далеко от привычного берега Белой реки. Возможно, до них дошел слух о возвращении Логена Девятипалого, и они засомневались, на правильной ли они стороне. Бетод с удовольствие надел бы на кол несколько голов, чтобы его воины полюбовались ими. Ему нужны были головы и Девятипалого, и Круммоха, и Тула Дуру, и Черного Доу, и самого Ищейки. Он горел желанием показать всему Северу, что нет иного пути, кроме как вместе с ним. Не выразить, как он этого хотел.
