Утренний всадник, кн. 2: Чаша Судеб - Дворецкая Елизавета Алексеевна (книги TXT) 📗
Смеяна вздохнула, сжимая в руке серебряную бляшку. Грустно становилось от мысли, что она едва ли когда-нибудь вернется на старое огнище Ольховиков, к людям, принявшим к своему очагу ее мать, вырастившим ее саму, как родную. И не их вина, видят боги, если она была не такой и не смогла приспособиться к простым и понятным законам, по которым живет поколение за поколением. Но если боги иногда сотворяют вот таких, непохожих, значит, зачем-то это нужно.
Громкий говор в нижних сенях вывел Смеяну из задумчивости. Один из ближних городков, Листвин, прислал дружину: пять десятков хорошо вооруженных, умелых воинов. Смеяна слышала внизу бодрый голос Держимира и хотела уже бежать к нему, но вспомнила о бляшке в своей руке. В гриднице от нее не будет никакого толку. Но если бы она смогла как-то помочь, присоединить свою странную и плохо управляемую силу к общим силам дрёмичей!
Минуя бурлящую, звенящую оружием толпу мужчин в нижних сенях, Смеяна через задний двор скользнула к бане. Сейчас тут было пусто, темно, холодно и по-особому сыро.
– Батюшка Баенный, не погневайся, пусти! – шепнула Смеяна на пороге. – Я тебе гостинец принесла.
Она положила на полок пирожок с капустой, прихваченный из горницы, присела на край длинной лавки. Воеводская баня была не чета домашней – просторная, рассчитанная на десяток человек одновременно. Смеяна осторожно зажгла лучинку: ее кошачьи глаза видели и без света, но для ворожбы нужен огонь. В бадейке осталось немного воды. Зачерпнув ковшиком, Смеяна поставила его возле себя на край лавки.
За спиной ее послышался скрип, потом чмоканье. Мгновенно похолодев, Смеяна едва сдержала крик и резко обернулась. С полка на нее не мигая смотрели бледно-зеленоватые круглые глаза. Вокруг них вилась темно-серая шерсть, скрывавшая все жутковатое существо. Здешний баенный оказался похожим на очень пушистого кота. И вдруг страшные зеленые глаза закрылись, баенный пропал. Пирожок с капустой пропал вместе с ним. Заметив это, Смеяна вздохнула с облегчением: раз ее угощение понравилось хозяину, значит, ей дозволено остаться. Ненадолго.
Торопясь использовать время с толком, она опустила серебряную бляшку в ковшик и наклонила над водой лучинку. А дальше что? Не призывать же, как в новогодних гаданиях: «Явись ко мне суженый-ряженый!» Он ведь ей не суженый и вовсе не для того нужен.
Смеяна всматривалась в тусклый серебряный блеск под темной водой, всем телом ощущая вокруг навязчивую банную сырость и старалась забыть об этой бане, обо всем городе Ратенце, и вспомнить ту заснеженную лесную речку неподалеку от Хортина и Велишина, где дружина Держимира встретила Огнеяра чуроборского. Она представляла себе его невысокую, но крепкую и подвижную фигуру, волчью накидку, резкие черты смуглого лица, черные брови, темные глаза с красной искрой, волчьи клыки среди человеческих зубов. Каждая черта его внешности так четко и крепко держалась в ее памяти, что Смеяне нетрудно было вообразить себя снова стоящей рядом с ним. Ей даже вспомнился исходящий от него жар Подземного Пламени, но при этом она чувствовала не страх, а восторг, преклонение перед этой стихийной, но надежно смиренной в узде силой. Образ Огнеяра, образ снежного леса и волчьих голосов, образ его мира, неразрывно слитого с ним, ожил и задышал уже где-то рядом. Смеяна едва успела обрадоваться – получается! – как вдруг ощутила тревогу. Образ Огнеяра, принявший протянутую Смеяной невидимую нить, схватил ее слишком крепко и с силой потянул на себя. Вскрикнув, она уронила горящую лучинку в ковшик и обеими руками вцепилась в края лавки: ей показалось, что сила Князя Волков сейчас вытащит ее из этой баньки и унесет через леса и долы – туда, где он сейчас. Связь между ними оказалась слишком живой, а соотношение сил – неизмеримо.
Лучинка сердито зашипела и погасла, в бане стало темно. Смеяна таращила глаза, стараясь заново привыкнуть к темноте, резко хватала воздух ртом, не в силах справиться с дрожью. Ничего не вышло. Она ни слова сказать ему не успела. Вот так: не все же одним счастьем пробавляться, надобно же и умение.
Скрипнула дверь бани, Смеяна вздрогнула. В низкий дверной проем просунулась какая-то темная фигура, сверкнули два красноватых огонька. Примерно на высоте человеческого лица.
– Эй, сестренка! – позвал низковатый, звучный, единственный на свете голос. – В какую же ты нору забралась? Или тут получше места нет? А лучину зачем утопила?
Смеяна зажала себе рот ладонью: ей хотелось вопить во весь голос. Темная баня кружилась и качалась, как лодка на стремительной ночной реке. Этого не могло быть – однако это был он. Огнеяра чуроборского ни с кем не спутаешь.
А он тем временем прошел в баню, выловил лучину из ковшика, как-то небрежно стряхнул с нее воду, и уже через мгновение лучина ярко горела. Подземное Пламя жило в нем самом, так зачем ему кремень, огниво, трут?
– Вот так! – удовлетворенно сказал оборотень, пристроив лучину в щель рассохшейся старой лавки. Потом он посмотрел на Смеяну и спросил: – Ну, чего глаза таращишь? Вот он я. Звала ведь?
– Ты… откуда взялся? – еле выговорила Смеяна. – Ты что… прямо вот так… оттуда?
– Да нет. – Огнеяр усмехнулся и сел на ближайшую лавку. – Я еще вчера из дома собрался. Дела у вас тут такие, что сами едва ли справитесь.
– Вчера! – воскликнула Смеяна, уразумев пока что только начало его ответа. – Что же – от твоей земли досюда только день пути?
Огнеяр ответил не сразу, а сначала посмотрел на нее спокойным и пристальным взглядом. И Смеяна вдруг устыдилась своего недоверия: вспомнила, кто он такой.
– У Князей Леса свои дороги, – только и сказал Огнеяр. – Ну что, опомнилась? Тогда пошли.
– Куда?
– В гридницу. Не в бане же о таких делах толковать. В бане только мелкая нечисть промышляет.
– А ты кто? – спросила Смеяна уже на пороге.
– А я нечисть крупная! – с гордостью ответил Огнеяр и улыбнулся. – Я – Князь Волков!
В княжеской гриднице толпилось множество народу: Держимировы и ратенецкие кмети, прибывший сегодня листвинский полк, воеводы всех степеней, старейшины окрестных родов. Стоял гул голосов, дым от трех очагов медленно вытягивался в дымовые окошки, повисал над столами. Однако едва лишь Огнеяр Чуроборский появился на пороге, как стало тихо. Его заметили все, и не заметить было невозможно: с ним приходила невидимая, но могучая сила, заставлявшая разом забыть обо всем и привлекающая внимание к себе. Каждого как будто толкнула невидимая рука, неслышный голос шепнул: эй, оглянись-ка!
Князь Держимир молча поднялся. Как ни велико было его удивление, он сразу понял: чуроборский оборотень просто так не придет.
– Здравствуй, князь Держимир! – сказал Огнеяр и протянул руку.
Держимир сделал шаг вниз по ступенькам престола и подал ему руку в ответ. По крайней мере, Огнеяр чуроборский пришел как друг, а это уже очень много. После той встречи в лесу прямичевский князь высоко ценил его могущество.
– Откуда я, не спрашивай, – продолжал Огнеяр. – Лучше послушай, с чем я пришел.
– Садись. – Двинув бровью, Держимир согнал с лучшего места Озвеня, и Огнеяр сел. – С чем бы ты ни пришел – я тебе рад.
– Еще бы! – Огнеяр непонятно усмехнулся, на миг показав ослепительно белые клыки, выступающие из ряда верхних зубов. – Где птица-то ваша?
Он огляделся, остановил взгляд на соколе, прикованном над княжеским сиденьем.
– Ты об этом? – Не отводя глаз от гостя, Держимир кивнул в сторону сокола.
– Ну да. Конечно, не Жар-Птица, но беспокойства тебе принесет не меньше. На тебя за эту птицу Боримир Огнегорский ратью пошел.
Гридница охнула, но не очень громко. Этой вести ждали. И только через некоторое время до людей дошло, что теперь на них идет два вражеских войска с разных сторон.
– А ты откуда знаешь? – воскликнул Держимир.
Он сообразил быстрее других, и желание, чтобы это оказалось неправдой, возобладало и над вежливостью, которой в нем было мало, и даже над благоразумием, которого имелось несколько больше.
