Призрачная реальность [= Протекторат] - Авраменко Олег Евгеньевич (серия книг TXT) 📗
Конте прошёл внутрь бокса и опустился на корточки перед мертвецом. На вид ему было лет сорок, может, немного больше, его крепко сбитая фигура, широкие плечи и мускулистые руки свидетельствовали о том, что при жизни он обладал недюжинной физической силой. Такому совсем не просто было свернуть шею.
– При нём имелись какие-нибудь документы?
– Нет, коммодор, никаких. Вообще ничего, что могло бы помочь установлению личности. А комбинезон – наш, из тех, которые интендант сдавал на орбитальной станции в чистку. – Костелло наклонился, отвернул воротник комбинезона и показал метку. – Наверно, его украли при транспортировке.
– Н-да, – задумчиво протянул Конте и внимательно осмотрел выдвинутый ящик, где лежало несколько обрезков труб, какие-то клещи и свёрнутый в кольцо гофрированный шланг. – Здесь есть свободное место. Похоже, отсюда что-то взяли. Интересно, что?
– Сначала я тоже так подумал, коммодор. Но потом немного поразмыслил и пришёл к выводу, что дело было иначе.
– А именно?
– Отсюда ничего не брали, сюда собирались что-то положить. Обратите внимание на следы пыли: этот хлам передвигали. Полагаю, чтобы освободить место.
– И для чего же?
– Понятия не имею. Есть у меня кое-какие догадки, однако фактами они не подтверждены. Ясно только одно: что бы ни принёс с собой убитый, этим предметом завладел убийца. Если мы сумеем вычислить, что это было, то найдём ответы и на остальные вопросы.
У Конте мелькнула мысль о радиоактивных материалах – самом жутком кошмаре астронавтов всех времён и народов. По какой-то причине при переходе в режим овердрайва ядра всех неустойчивых изотопов подвергались мгновенному распаду, так что даже небольшое количество урана или плутония на борту могло привести к серьёзной аварии. На заре межзвёздных перелётов это обстоятельство сильно тормозило процесс освоения Дальнего Внеземелья – и не только из-за частых несчастных случаев или диверсий, но ещё и потому, что на кораблях нельзя было использовать термоядерные двигатели, которые обеспечивали более быстрый разгон, чем ионные или химические, и были гораздо безопаснее аннигиляционных. В классическом термоядерном синтезе, помимо устойчивого дейтерия, также участвовал радиоактивный тритий, а кроме того, для запуска реакции слияния ядер требовался первоначальный толчок в виде направленного атомного взрыва. Впоследствии обе эти проблемы были решены – двигатели новой конструкции уже не нуждались в тритии, а запуск процесса синтеза, так называемое «ядерное зажигание», осуществлялся посредством аннигиляционного взрыва, – однако способа предотвращать индуцированный распад неустойчивых ядер до сих пор найдено не было, и радиоактивные изотопы по-прежнему оставались главной угрозой для космических кораблей.
Впрочем, люди быстро научились бороться с этой бедой. Во избежание возможных катастроф все корабли были буквально напичканы сверхчувствительными датчиками альфа-, бета– и гамма-излучения, которые регистрировали малейшее отклонение от естественного фона и в таких случаях сразу поднимали тревогу. Эсминец «Отважный» не был исключением: его система радиационного контроля имела несколько уровней защиты, гарантирующих её безотказную работу, посему вероятность того, что мертвец доставил на борт радиоактивные материалы, была не просто мизерной, а почти нулевой. Любой контейнер, который он только мог с собой унести, не поглотил бы всего излучения – кое-что осталось бы и на долю многочисленных датчиков.
Догадавшись по выражению лица Конте, какие мысли вертятся в его голове, Бруно Костелло кивнул:
– Первым делом я тоже подумал о маленькой такой, компактненькой плутониевой бомбочке. Но нет, это невозможно. Чтобы пронести на корабль хотя бы десяток грамм плутония, обманув наши детекторы, ему потребовалось бы как минимум полтонны свинца. Он, конечно, был сильным парнем – но не настолько же.
– При нём могла быть и обычная взрывчатка, – заметил Конте.
– Да, – согласился Костелло. – Например, полкило G4. По моим грубым прикидкам, сила взрыва в этом боксе оказалась бы вполне достаточной, чтобы моментально вывести из строя ц-привод. Случись это в овердрайве, и мы превратились бы в облачко странствующих по Вселенной кварков.
«А может и не „бы”, – мрачно подумал Конте. – Возможно, здесь больше годится не условное наклонение, а будущее время...»
Он поднялся с корточек, сложил за спиной руки и вновь смерил взглядом распростёртое на полу тело. Затем медленно произнёс:
– Скорее всего, убийца кто-то из экипажа.
– Мне тоже так кажется, коммодор. Правда, нельзя исключить и того, что на борт проникло двое – врагов или сообщников, это уже отдельный вопрос, – а потом один из них убил другого и скрылся, прихватив с собой некий предмет, который убитый хотел спрятать в этом ящике. Но такая версия мне не нравится, она грешит чрезмерной надуманностью.
– Да, в самом деле. Кто ещё знает о вашей находке?
– Пока никто. Я решил сначала доложить вам. На тот случай, если вы захотите скрыть это происшествие.
Конте ненадолго задумался.
– Нет, – решительно промолвил он. – Скрывать не стоит. Возможно, кто-то что-то видел и сообщит нам ценную информацию. Кроме того, нужно немедленно объявить тревогу и тщательно обыскать весь корабль, а тело подвергнуть вскрытию. И, пока не поздно, отправить на Нью-Джорджию запрос с отпечатками пальцев и снимком сетчатки глаза. Кстати, как вы думаете, этот инцидент связан с нашим заданием? Или здесь что-то другое? Что подсказывает вам ваша интуиция контрразведчика?
Старший лейтенант Службы Безопасности Корпуса растерянно пожал плечами:
– Боюсь, она безмолвствует, коммодор...
*
Прочёсывание корабля в поисках радиоактивных материалов или взрывчатки не принесло никаких результатов – что уже само по себе было результатом положительным, а тщательное обследование места убийства не выявило ни единой улики, указывавшей на личность убийцы. Отправленный по лазерной связи запрос на Нью-Джорджию тоже ничего не дал: через пару часов был получен ответ, что такие отпечатки пальцев и рисунок сетчатки в планетарных базах данных не обнаружены. Вскрытие трупа лишь подтвердило первоначальный диагноз, что смерть наступила в результате перелома шейных позвонков, и позволило более точно установить время убийства – не позже чем за тринадцать и не раньше чем за четырнадцать часов до момента обнаружения тела. На этом следствие зашло в тупик.
