Вождь - Норман Джон (хорошие книги бесплатные полностью .TXT) 📗
— Может быть, остановимся на сети и трезубце, — предложил Палендий, — или мече со щитом?
— Я не знаю, что это, — ответил Ортог, принц Дризриакский.
Внезапно, несмотря на свою горделивую позу со сложенными на груди руками, он пошатнулся и едва сумел сохранить равновесие.
— Кажется, он болен, — сказала женщина, сидящая рядом с младшим офицером.
— Да, его здесь не перекармливали, — согласился офицер.
— Вы заморили его голодом, чтобы лишить силы?
— Нам не хочется возмещать Палендию убытки.
— Я выбрал оружие, — заявил варвар.
— Какое же? — осведомился Палендий.
— Вот это, — и варвар протянул вперед обе руки. Палендий рассмеялся, но, взглянув на офицера флота, увидел, что тот одобрил выбор.
— Гинак! — позвал Палендий.
Вперед выступил гладиатор, который показывал свое умение владеть киросским копьем. В бою он потерпел поражение.
— Теперь у тебя есть возможность искупить вину, Гинак.
Гинак казался невозмутимым, он спокойно смерил взглядом варвара.
— А теперь, капитан, не хотите ли придать состязанию немного остроты? — усмехнулся Палендий.
Капитан подал знак двум членам экипажа, которые стояли в тени, возле трибуны. Они скрылись за ней и вскоре появились вновь, таща металлическую трубу — около пяти футов в длину и четырех футов в обхвате. К трубе было приварено несколько колец, каждое диаметром порядка четырех дюймов. Один из мужчин ногой отгреб песок с металлической крышки на арене, слева от капитана, приподнял ее и сдвинул в сторону. Под крышкой оказалось цилиндрическое отверстие, в которое на два фута вставили трубу. Судя по звуку, отверстием служила металлическая полость большего диаметра. Два кольца уперлись в песок, их прикрепили к стенкам люка, удерживая трубу в вертикальном положении. Проделав все это, оба мужчины удалились.
Зрители недоуменно смотрели на установленную, как столб на песчаной арене трубу. Один из мужчин на скамье хлопнул себя по колену.
Сердце судебного исполнителя бешено заколотилось.
Она замерла от страха и протеста, когда на арену вытащили девушку в цепях и ошейнике — ту миниатюрную смуглянку, Янину, которая прошлым вечером прислуживала в столовой. С ее правого запястья, охваченного металлическим браслетом, свисала короткая цепь. Точно такой же браслет, с цепью, был у нее на другой руке. Янину поставили на колени у столба, лицом к нему. Служитель прикрепил браслеты к верхнему кольцу столба и запер замок. В то же время другой мужчина прикрепил к столбу цепь, свисающую с ошейника рабыни. Таким образом, Янина оказалась прикованной к столбу и за обе руки, и за шею. Ключи положили на деревянный барьер арены, перед молодым офицером флота.
— Смотрите, как она одета! — воскликнула женщина в брючном костюме.
— Это называется «кеб», — объяснил молодой |офицер.
У судебного исполнителя задрожали руки.
— Ей могли позволить хотя бы надеть тунику, — заметила ее соседка.
— Но она же стоит у столба, — возразил офицер.
Существовало много видов туник для рабынь — все они были легкими, довольно короткими одеждами без рукавов, открытыми на боках. Едва ли их можно было считать туниками — в действительности они представляли собой неприлично маленькие клочки ткани.
Но даже эти туники казались скромными по сравнению с одеждой девушки, которая называлась «кеб».
В первоначальном виде эта одежда представляла собой длинный узкий шарф из мягкого прозрачно-серого кортана. Им сначала плотно обматывали грудь рабыни, завязывая узлом на спине. Длинный конец шарфа свисал по спине, и его пропускали между ног. Придерживая ткань у талии одной рукой, другой обматывали оставшийся конец вокруг бедер и завязывали вместе с придерживаемой лямкой…
— Какая отвратительная одежда, — пробормотала женщина в брючном костюме.
— Да, — отозвалась судебный исполнитель.
Одежда рабыни не слишком отличалась от ее белья под униформой — правда, рабыне пришлось показаться почти обнаженной на людях. Конечно, кеб можно было надевать по-разному — например, когда не было необходимости скрывать красоту груди рабыни. Тогда кеб просто обматывали вокруг бедер и завязывали. Преимущество кеба состояло еще и в том, что в определенном виде его можно было использовать для множества целей: как повязку на голове или на глазах, для того, чтобы связать рабыню, прикрутить ее к чему-либо и так далее. Следует также сказать, что кеб иногда использовали как веревку для перевязывания тюков.
— Конечно, вы понимаете, — обратился младший офицер к своей соседке, — что у столба она должна стоять даже без кеба, однако мы находимся в цивилизованном обществе…
Судебный исполнитель с дрожью глядела на арену. Янина, которая казалась перепуганной и, вероятно, никогда прежде не бывала у столба, в страхе прижалась к нему, обхватив металлическую трубу маленькими ладошками.
— Дамы, которым это зрелище неприятно, могут уйти, — предложил Палендий.
Ни одна женщина не двинулась с места, и Палендий усмехнулся.
Судебный исполнитель почувствовала страшную слабость. Палендий повернулся к варвару и указал на девушку:
— Что ты о ней скажешь?
— Это только еще одна рабыня, — ответил варвар.
Янина шевельнулась; ее цепь зазвенела о металл трубы.
— Не понимаю, — удивился Палендий.
— Рабыня, как и все остальные, — повторил Ортог, принц Дризриакский, указывая на трибуны.
Женщины вздрогнули. Многие громко запротестовали, к ним присоединились даже мужчины.
— Вы просто сняли с них ошейники, — продолжал варвар.
— Это свободные женщины! — оскорбленно отозвался Палендий.
— Нет, рабыни: — Ортог пренебрежительно скрестил руки на груди.
— Что за чепуха! — воскликнул Палендий.
Ортог повернулся к молодому офицеру флота с тремя пурпурными шнурами у левого плеча.
— Пусть женщины встанут на колени, перед настоящими мужчинами и научатся быть покорными, — заявил он.
Молодой офицер флота хладнокровно выдержал его взгляд.
Судебный исполнитель прижала руку к груди. Как она радовалась, что тонкая ткань спрятана под ее униформой и «балдахином»!
— Гинак! — сердито позвал Палендий.
Гинак вышел вперед, пригнувшись и держа руки наготове.
Варвар тоже занял оборонительную позицию. Они стали сближаться.
— Подождите! Разойдитесь! — крикнул вдруг Палендий, и противники разошлись в стороны.
Из главной двери появился один из младших офицеров, он поспешно обогнул арену и быстро сказал что-то капитану, по-видимому, срочное и секретное. Молодой офицер флота выглядел озадаченным. Варвар тоже заинтересованно наблюдал за этой сценой.
Спустя минуту капитан встал и повернулся к зрителям.
— Прошу меня простить, — улыбаясь, сказал он. — Ничего не произошло, просто необходимо ненадолго отлучиться.
Он вышел в сопровождении помощника.
— Пожалуйста, продолжайте, — сказал второй офицер, который теперь был старшим по званию в зале.
— Начали! — крикнул Палендий борцам.
Мгновенно внимание всех вновь обратилось на арену.
Сердце судебного исполнителя готово было выскочить из груди. Никогда еще она не чувствовала события такими реальными и значительными. Здесь, на песке, на коленях стояла едва прикрытая полоской ткани девушка — беспомощная награда победителю, прикованная к столбу. Рядом на песке передвигались двое мужчин, впиваясь друг в друга тяжелыми взглядами, предчувствуя, что поединок станет смертельным для одного из них.
Странное, дикое, примитивное представление открылось перед возбужденным воображением судебного исполнителя: картины ужасных побоищ и жестоких царств, виды хижин и шалашей, навесов и шатров, домов и дворцов, крепостей и замков, где мужчины были мужчинами, а женщины, подобно другим видениям и ощущениям — зеленой листвы, камней, сырой земли под босыми ногами, дремучих лесов, прикосновения к грубой ткани, запаха еды от костров, беспокойного и безнадежного ожидания охотников — женщины были вполне реальными, хотя настоящее казалось едва различимым миражом. Как далеко все это было от грязных томов законов, скуки тяжб и судебных процедур, бесконечных, бессмысленных банальностей протокола и общения — от всего того, что лишь напоминало остающуюся вдалеке реальность. Она был а именно там — трава, растущая из влажной земли, радуги и грозы, животные и люди. Прежде женщина никогда не понимала сущности реальности, не ведала, что это не документы, постановления, банальные беседы, претензии и лицемерие, а нечто совсем другое — прочное и совершенное, естественное и простое, неизменное, как дерево, камень и сталь. Настоящий мир был так же реален, как свернутая веревка или прохладное шелковое полотно, как полновесная золотая монета или ременная плеть…
