Последний Магистр - Клименко Анна (читать хорошую книгу полностью TXT) 📗
Магистр снова хихикнул, и его взгляд подернулся дымкой безумия.
– Я никогда не слышал о маге более могущественном, чем основатель Черной цитадели, – хрипло прокаркал он, – но он умер… давно соединился с духами предков, и теперь осмелели люди, тянутся к священной земле дэйлор!
– Учитель, позвольте, я провожу вас в покои, – только и заметил Варна, – вам нужно отдохнуть.
Внезапно Магистр вцепился костлявыми, как птичьи лапы, руками в ворот его мантии; глаза, наполненные страхом перед неотвратимым небытием, оказались совсем близко, так близко, что Варна увидел сеточку кровеносных сосудов, пронизавших белки.
– Хватит ли у тебя сил, чтобы бороться? – просипел старик, – ты уверен, что это будет тебе по силам?!!
…Тиннат оказалась странным созданием. В ней самым невероятным образом уживались шумное легкомыслие и тихая вдумчивость, изысканность орхидеи и развязность рубахи-парня. Утром она была одна, к вечеру – совсем другая. Словно в одном человеке жил по меньшей мере десяток самых разных Тиннат, и этого Ильверс не мог понять, как ни пытался. Но была во всем этом единственная правда: при всем непостоянстве Лисица оказалась единственной преградой между Ильверсом и замершим в ожидании черным сердцем Алларена. Она заполнила собой все дни и ночи, и дэйлор уже казалось, что он постепенно становится прежним, выныривая из мертвых глубин безразличия; сам того не подозревая, он уцепился за спасительную соломинку, по пояс в вязком болоте силы отражений, не сводя глаз с яркого сияния вокруг Тиннат.
Правда, стоило ему опустить взгляд и поглядеть, образно выражаясь, себе под ноги, как циничный рассудок начинал нашептывать о том, что все надежды на исцеление – самообман, что Ильверс д’Аштам уже никогда не будет прежним, обычным дэйлор, и что он, поддавшись соблазну плотских утех, позабыл о самом главном. О мести. О власти и могуществе. И о том, что ему нужно любым путем попасть в Черный город.
Но Лисичка была рядом, и это давало надежду.
– Зачем тебе это злое место? – горячо шептала она, – не думай о нем. Забудь. Давай лучше думать о том, как нам хорошо вместе. Разве не стоит жить только ради этого?
Ильверс ничего не отвечал, потому что на самом деле не знал, как поступить правильно. Ему было хорошо, беспредельно хорошо с этой человеческой женщиной, но точно также шипом в сердце засело осознание того, что он безвозвратно изменился в ту, последнюю ночь.
…Продолжая в отчаянии цепляться за паутинку надежды, дэйлор вспомнил брачные обычаи своего народа. И предложил Тиннат бросить Алларен и уехать далеко-далеко, купить маленький домик и жить в тишине и уединении. Она лишь беззаботно тряхнула кудрями.
– Но куда же мы уедем, Ильв? Не в Дэйлорон ли, где тебя едва не убили?.. К тому же, разве я могу бросить город белых башен? Это же самая настоящая золотая жила! Не думай об этом, мы здесь и сейчас, и это главное…
Ильверс настаивал. Решив, что Тиннат не хочет уезжать с ним потому, что брак человека и дэйлор бесплоден, он даже предложил ей выбрать кого-нибудь в отцы будущему ребенку, чтобы потом Ильверс воспитывал его, как своего. Лисица, зло ощерившись, дала ему пощечину и убежала к себе; это оказалось больно, обидно… И вновь нахлынула тусклая волна безразличия, прохладный мрак ласкающее охватил, обвил своими бесформенными щупальцами… Утешая, навевая покой.
Той же ночью Ильверс отправился к Черному городу.
Он без приключений миновал кварталы, находящиеся под опекой Ловкача, пересвистываясь с парнями; здесь его теперь знали как Мага-Ходячую-Смерть и уважительно сплевывали себе под ноги, едва завидев. Потом Ильверс прошелся по улице Горшечников, свернул в Купеческий квартал, затем – в Розовый переулок, который одним своим рукавом упирался в глянцево блестящую черную стену. Впрочем, только на первый взгляд – «упирался». Бросалось в глаза, как жмутся каменные дома друг к дружке, словно опасаясь прикоснуться гладкими боками к стене. В результате вокруг Черного города образовалось пустое пространство, и ничто не мешало Ильверсу обойти всю цитадель.
Он так и сделал – неспешно пошел вдоль стены в поисках ворот или какого-нибудь бокового хода. Ночь была студеной, холоднее, чем все предыдущие; тучи, много дней подряд извергавшие дождь, наконец, отправились куда-то за край мира; на темном небосводе ярко засияли звезды и две луны – большая и малая, еще не вошедшие в пору полнолуния, но уже достаточно округлые, формой напоминающие широко распахнутый глаз. Под ногами хрустко ломались звездочки льда, а ветви розовых кустов, столь любимых богатыми горожанами, были присыпаны инеем, распадавшемся при первом же прикосновении ледяной трухой.
Ильверс шел, время от времени останавливаясь и прислушиваясь – а не проходит ли рядом патруль? Но нет – все было тихо, так тихо, как только и может быть в морозную зимнюю ночь, широко распахнувшуюся навстречу звездам.
Дэйлор слушал не только ночь. Обострившееся восприятие скользило по стенам, гладким, без единого шва, будто вытесанным из гигантской глыбы; тянулось к пульсирующему далеко внизу сгустку Силы – но черное сердце мягко и настойчиво отталкивало, словно намекая – мол, войди сперва в город, и получишь все.
Он даже не задумывался, зачем ему это, зачем идти в гнездилище чуждой и темной силы; он просто знал, что надо. А еще знал, что рано или поздно, он туда войдет.
…Ильверс остановился, глубоко вдохнул морозный воздух – и коснулся едва заметного выступа. Вот и вход, скрытый от всех – но только не от него, видящего силу Отражений. Дэйлор нажал на камень; в толще стены что-то хрустнуло, как ломаемая косточка, зашуршало, заскрежетало… И каменный блок высотой в полный рост Ильверса растворился в темноте. Дэйлор хмыкнул, остановился напротив лаза и заглянул внутрь. Там, искрясь в лунном свете, из земли пучком вырастали башни, а к ним, как птенцы к матери, жались низенькие, глухие постройки. Оказалось, что в стенах заключено куда большее пространство, чем могло бы показаться снаружи… И все дышало спокойным величием прожитых веков, и звало, манило внутрь.
– Ну, разумеется, – ехидно заметил Ильверс, – так я и поверил!
Вместо того, чтобы шагнуть в тоннель, он закрыл глаза и попытался увидеть все скопления Силы, собранные за черной стеной. В следующий миг он с удивлением присвистнул и подумал о том, что даже ему, хорошо видящему Силу отражения, не стоит сломя голову лезть в город: помимо угрожающе-нависших черных щупалец, крюков и челюстей, понятных Ильверсу, было там еще кое-что другое, совсем иной природы, невидимое – но вполне ощущаемое. Людская магия. И, уж конечно, куда как сложнее, чем ловушки на дверях горожан.
Каменная дверь неслышно стала на место. А Ильверс, не торопясь уходить, прислонился лбом к холодной стене.
Теперь… Все вернулось на круги свои. Черный город звал его и ждал, да и сам он, принадлежа силе Отражений, уже почти сросся с этими благородными черными стенами. И с тем, что веками спало в их бережных объятиях. Как же глупо было дергаться, пытаясь выпутаться из этой обманчиво-мягкой паутины, цепляться за крепкие руки Тиннат, надеясь на возвращение к прежней жизни!
Ильверс поймал себя на том, что смеется. И отчего истина открылась ему только сейчас, и столько времени пропало даром?..
Но он все же не мог пока что войти в Черный город, а потому вернулся ко двору Томми. Застав у себя Лисицу, и почти не глядя ей в глаза, дэйлор сказал почти то же самое, что когда-то сказал Золюшке.
– Я не самая лучшая для тебя копания, Тиннат. Нам лучше расстаться. Прости. Я был виноват с самого начала, да и не нужно было ничего начинать.
Она вздрогнула, поникла, как увядший на корню цветок. И, не говоря ни слова, ушла. А Ильверсу запомнился ее последний взгляд – взгляд побитой собаки.
– …Глядите, парни, осторожнее, эта женщина, говорят, в магии сильна, – напутствовал Ловкач, ковыряясь в зубах грязной щепкой, – для того тебя, Маг-Ходячая-Смерть, и берем!
