Потерянный в бездне (СИ) - Нежин Макс (читать книги .txt) 📗

И не спросишь ни у кого.

Верёвка дергается слишком сильно и мне снова становится больно. Не от верёвки, а от искусанных этой тварью рук и ног.

Открываю глаза — за спиной у горгульи вижу вход. Тот самый спасительный вход в башню. В башню где еще, кажется, сохранились осколки моего мира. Подкрасться бы к выходу, а затем вскочить на ноги и бежать. Добежать до башни, затем по ступеням и….

Она не даст мне добежать. Не для того её привязали к моей ноге чтобы вот так запросто, потеряв всего лишь половину кожи добежать до спасительного убежища. До избавления от новой стадии безумного сна, в который я провалился.

— Тебе не нужно было выходить, — вдруг говорит человек с обглоданной рукой. — Слишком поздно. Или слишком рано.

Наверно, я совсем не ожидал что он заговорит.

Совсем.

Поэтому вздрагиваю и вглядываюсь в его тонкогубый рот — он точно что-то сказал сейчас или у меня началась новая волна галлюцинаций

Смотрю на него молча, потому что не знаю что говорить.

Мне, наверное, нужно о чём-то спросить… Знать бы только о чём. Больше всего хочется задать вопрос про «я сошёл с ума, да?», но такой вопрос не стоит задавать. Правдивого ответа всё равно не услышу.

— Кто ты?

Это всё на что меня хватает сейчас. Если правда которую тебе предстоит узнать слишком велика, то лучше начать с малого.

— Наито, — его голос звучит хрипло.

Интересно, если идти совсем маленькими шажками — можно ли потихоньку выбраться из безумия.

— Кто ты? — снова спрашиваю я.

— Я Наито, — он не злится, просто повторяет ответ.

Меня интересует не имя, но как объяснить ему это.

— Кто вы. Кто вы все здесь?

Я задаю этот очень странный вопрос и жду на него ответ.

Он задумывается.

Этот человек с обглоданной рукой… он как будто совсем не удивлён мне… как не были удивлены и те, другие. С копьями.

— Киру. Последние из киру.

— Я не понимаю.

Лучше признаться в этом сразу.

— Разве ты не должен знать всё?

В его голосе удивление. И вызов.

— Всё? Почему я должен знать всё?

Он не отвечает, лишь разглядывает меня так, будто уже сомневается в том, что видят его глаза.

— Кто я?

Это спросить тяжелее всего, потому что ответ может оказаться слишком страшным.

— Ты тот, кто должен был придти. И тот, кто опоздал.

Я ненавижу загадки и двусмысленные выражения, но сейчас важнее другое. И это «другое» состоит в том, что мы с этим человеком как будто говорим на разных языках.

— Куда я опоздал?

— Помочь нам. Помочь всем.

Вот и я об этом — слова знакомые, а смысл остаётся спрятанным.

— Как помочь?

— Не знаю, — он пожимает плечами. — Ты знаешь.

А если я сплю? Если всё так просто?!

Если нет никакого безумия и нет этого почти однорукого рядом с дурацкой дырявой деревяшкой в волосах. И нет твари караулящей меня. Да, сон кажется слишком длинным, но разве не бывает таких снов, которые кажутся бесконечными? И которые вдруг заканчиваются.

— Дина, — говорю я.

Я зову её … и это попытка проснуться. Ведь если я сейчас проснусь… я верну свой мир.

— Дина.

Человек смотрит на меня удивлённо пытаясь уловить смысл этого слова… наверное, незнакомого ему.

Проснуться, открыть глаза, увидеть рядом посапывающую жену, бросить быстрый взгляд на часы… Сейчас это равно счастью.

Ничего не происходит. Только огромная чёрная тварь, к которой я прикован, пялится на меня своими жёлтыми с черными пятнами в середине зрачками.

Это не сон.

Я могу ждать бесконечно, но это не сон.

И дело даже не в боли, которую я чувствую сейчас, хотя во снах не бывает боли…

— Я хочу уйти. Обратно.

Он кивает — кажется он понимает меня.

— Ты можешь добежать, — говорит он. — если будешь бежать быстро.

* * *

Я бы не прочь смотреть в жёлтые глаза твари бесконечно, вот только чуда не случится. Он не отойдёт и не откроет мне путь обратно.

И не сдохнет, неожиданно и беспричинно.

И не проснусь я — на это тоже уже больше нет надежды.

Бросаю последний взгляд на человека рядом и тот, понимая что я собираюсь сделать через мгновение, едва заметно кивает. Одобряя или благословляя — не понять.

Оглядываюсь в поисках чего-нибудь, что даст мне лишний шанс на «выжить». Палка — я бы попытался воткнуть в эти жёлтые равнодушные глаза. Камень — я бы бросил его в них.

Ничего.

Кроме песка под пальцами.

Я зачерпываю его и сжимаю в ладонях так сильно что он скрипит, затем встаю и иду к выходу. Жёлтые глаза следят за мной словно пытаясь понять что произойдёт дальше… что я буду делать дальше.

— Если добежишь, — хриплый голос звучит за моей спиной, — не возвращайся. Никогда. Тебя здесь не ждут.

Сколько там до входа в башню? Метров пятьдесят. Совсем немного. Несколько секунд… если бы к моей ноге не была привязана эта дурацкая верёвка.

Если бы обрезать её…

— Нож, — я смотрю на человека. — Здесь есть нож?

Я знаю ответ, но не спросить будет глупо. Вдруг.

Он качает головой.

— Беги, — он не говорит, я читаю это по его губам.

И я бегу.

Перед самым выходом, когда жёлтые глаза горгульи вспыхивают нетерпением на миг замедляюсь и бросаю в них песок.

Смешно — он даже не долетает, рассыпавшись в воздухе на ничто.

Почти падаю на камни в надежде избежать первого удара когтистых лап. Даже получается — я подныриваю под огромное тело, под крылья взрывающие воздух над головой и выскальзываю за её спиной.

Вскакиваю на ноги и снова бегу. Я не могу оторваться от неё — верёвка по-прежнему связывает нас… нам придётся покидать этот мир вместе.

Нож — я уронил его где-то на лестнице когда на меня наставили все эти копья. Мне бы успеть добежать до него раньше чем тварь добьёт меня. Добежать, схватить, а затем… затем мне нужно будет как-то освободиться от неё.

Верёвка толстая, но и нож острый — вечно острый кухонный нож, который никогда не нужно точить. Мечта любой домохозяйки… Я бы попробовал перерезать верёвку раньше чем умру…

Пробежать получается совсем немного — в спину вонзается десяток лезвий. Когти залезают под кожу так глубоко, что кажется будто они проткнули меня насквозь. Опрокидываюсь на спину — сейчас это единственный способ заставить тварь выпустить меня.

Нет. Когти слишком глубоко.

Она бьётся уже подо мной, стараясь перевернуть, оказаться сверху.

Воздух который она взбивает крыльями становится густым и я начинаю задыхаться.

Боль.

Сумасшедшая боль.

Ни сравнимая ни с чем. Когти, зубы рвут меня, превращая спину и шею в огромный глубок зубных нервов, которые пилят ручной пилой.

Сдавшись, не в силах освободиться от ноши, встаю на ноги и снова бегу… почти бегу. До каменных ступеней осталось немного… до них и было немного…

От боли начинает темнеть в глазах.

Ноги слабеют и я, не в силах бежать, останавливаюсь и пытаюсь сорвать с себя страшный груз.

Поскальзываюсь и падаю… и только когда уже оказываюсь на земле вижу что поскользнулся на своей крови…

* * *

Слишком долгая дорога…

Сотня бесконечных метров по земле, потом ползая по земле в поисках ножа, потом еле живой змеёй по ступеням вверх, отбиваясь и одновременно пытаясь перерезать верёвку.

Перед распахнутой дверью, уже понимая что крохотных остатков жизни не хватит чтобы переползти через порог, захлёбываясь болью сдаюсь.

Тварь еще терзает меня какое-то время, но я — о чудо, о прекрасное чудо — уже не чувствую боли. Совсем. И это даже больше чем блаженство. Больше чем рай и больше чем счастье целой вселенной.

Она улетает, вспугнутая кем-то невидимым, неизвестным, оставляя меня одного рядом с распахнутой дверью…

Я теряю сознание… засыпаю… или умираю, а потом прихожу в себя… просыпаюсь… или оживаю. Пробую подняться на руках и тут же падаю больно ударяясь лицом о скользкий залитый моей кровью пол.

Рядом никого нет. Только тишина. Она ласкает меня и баюкает. Она говорит — ты будешь жить, никто больше не тронет тебя… если ты никогда больше не спустишься по этим дурацким ступеням ведущим в невозможное.