Попасть не напасть (СИ) - Гончарова Галина Дмитриевна (книги онлайн без регистрации полностью TXT) 📗

Я хмыкнула.

– До или после окончания служебного расследования.

– После, разумеется. Что я могу тебе предложить? Неуверенность в завтрашнем дне?

– А что вы мне можете предложить сейчас?

– Маша, теперь это другое. Андрей мой сын, и я не хочу его отдавать. Не смогу…

Я помассировала виски.

Вот что тут ответишь? Как вывернешься? Хотя… а чего я голову ломаю?

– Александр Викторович, а вы не забыли, что пока еще женаты? Или вы собираетесь Дарью придушить подушкой?

Судя по растерянному лицу Благовещенского – именно что забыл. И вспоминать не собирался.

Но прежде, чем я успела как следует по нему потоптаться, вмешался Виктор Николаевич.

– Довольно. Сегодня мы уже сказали многое. Давайте сделаем перерыв, а потом примем решение, которое всех устроит.

Я посмотрела на Виктора Николаевича.

– Скажите, вы не маг?

– Нет.

– И ни капли крови, ничего…

– Увы.

– Какая жалость!

– Благодарю за комплимент, княжна. А теперь позвольте нам откланяться.

Мы улыбнулись друг другу.

Да, вот от такого свекра я бы не отказалась. Вот где настоящее сокровище! Аристократы там, маги…

Жаль, что таких Викторов – победителей мало. А то бы я открыла охотничий сезон. Однозначно.

Интерлюдия.

Александр Викторович Благовещенский сидел и напивался.

Злобно.

До упора.

В стельку, как последний сапожник.

И не собирался останавливаться раньше, чем свалится под стол. Ну, или в блюдо с мясом, принесенное прислугой в качестве закуски.

Обидно было…

Или не обидно?

Александр и сам не мог понять, какие чувства им владели. Сложная смесь получилась.

Обида там была, безусловно, и кто бы не обиделся? И злость. И почти ненависть. И любовь, и…

Да не перечислишь тут всего!

А как еще нормальный мужчина должен на такие новости отреагировать? Без его ведома от него зачали ребенка – ладно бы по случайности, тут можно и простить, и понять. Никто не застрахован, дети, знаете, как тараканы, выползут, когда и не ждешь.

Но вот так?

Холодно, расчетливо…

И ведь он стал первым мужчиной у Лейлы… то есть у Маши. Первым… и единственным?

Получается так.

До его прибытия в Березовский она точно ни с кем… пока беременность, пока роды – вряд ли. А потом он и сам был в курсе. Город маленький, амурные приключения не скроешь.

И в то же время, за него даже замуж не пойдут.

Каково?

Неперспективен? Нет, даже не это! Ладно бы – беден, не может ничего предложить, или хочется большего. Нет. Просто – ей это не нужно.

А что ей нужно, черт возьми?!

Что нужно этим женщинам!?

И потом… как она могла промолчать? Не сказать, что у него – сын!

И как она могла сказать? Как начать разговор? Вы знаете, мы с вами уже спали… просто я под другим именем была и в другом виде.

Сейчас-то он сходство видел. Малиновку можно вымазать углем с ног до головы, но в ворону она точно не превратится. Вот и Машу можно покрасить в черный цвет, можно нанести на лицо косметику, но черты останутся те же. И сходство прослеживается…

Мать объяснила.

Вот черт!

Александр налил еще одну рюмку водки и выплеснул в рот. Сгреб ломоть мяса, прожевал…

Хорошо пошла?

Плохо. Повторим.

Виктор Николаевич перехватил занесенную руку.

– Ты напиться хочешь – или разобраться?

Александр вздохнул и руку убрал. Отца он любил, уважал… и – да! Отца!

И плевать, кто там корову покрыл, теленок все равно вышел хозяйский! Другого отца, кроме Виктора Николаевича, Александр не знал, знать не хотел, а теперь и убедился, что был прав на сто процентов.

– Не знаю.

– Тогда даже и не начинай с водкой. Сейчас слуги все уберут, а мы с тобой побеседуем.

Александр кивнул.

– Хорошо.

– Тошно тебе?

– Да.

Слуги зашуршали мышами, вынося поднос с водкой и закуской. На его месте появился другой. Саша взглянул и улыбнулся.

– Шоколад?

Не какао, нет. Не то, что привыкли называть этим словом.

Настоящий шоколад, из какао-бобов, густой и крепкий. Отличная штука, которая прочищала мозги не хуже кофе.

– Он самый. Кофе мне врачи запретили, так хоть шоколадом спастись. Его тоже, правда, много нельзя, ну пару чашечек мы с тобой примем. За здоровье моего внука Андрюши. Кстати – откуда такое имя?

Благовещенский хмыкнул.

– Ма…ша, – уменьшительное имя далось с трудом вместо привычного "Мария Ивановна" – рассказала. У нее был друг по имени Андрей. Не любимый, но человек, который очень многое для нее сделал. Она поклялась, что назовет сына в его честь.

– Был друг?

– Он умер. Маша сказала, что он прожил не самую счастливую жизнь, но всегда старался поступать по справедливости. И честь не опозорил.

– Понятно. Что ж, хорошее имя. Ты на нее обиделся?

– Я ее готов был убить, – честно сознался Благовещенский. – Вот просто – прикончить! Это ж надо! Мой ребенок – и мне ничего не сказали! Ладно бы она меня не знала, не доверяла мне… ведь не доверяет, верно?

– Стоп-стоп-стоп. Не гони. Давай, выпей еще шоколада, а там и дальше будем разбираться.

Саша повиновался.

– Ты тоже был обижен на мать?

Как-то раньше он об этом отца не спрашивал. Ни к чему было. Или и так все было ясно? Если б обиделся – не взял бы в свой дом, не признал сына, не… А вот сейчас…

Привычная картина мира дрогнула, нарушилась.

Виктор Николаевич покачал головой. Медленно сделал глоток шоколада и аж прижмурился от удовольствия. Хорошо…

А потом еще и кусочек лимона утащил. Посыпанного кофе и сахаром. И улыбнулся сыну.

– Никогда не обижался.

– На мать?

– Вообще.

Саша удивленно посмотрел на отца.

– Непродуктивная эмоция, – пояснил патриарх семейства Благовещенских. – Надо понять человека, вот и все. А дальше, если ты его понял, ты либо принимаешь его таким, какой он есть, либо выкидываешь из круга близких, либо начинаешь обращаться, как с треснутой чашкой – не жди слишком многого, скоро вообще расколется.

– То есть?

– Армия плохо на тебя подействовала, сынок. У тебя остались либо свои – либо чужие. А мир не состоит из двух цветов, он многогранный и разноцветный.

Саша вздохнул. И отец без труда прочитал на его лице тоску от философии. Ладно же, будем более конкретны.

Дети есть дети, хоть им сорок, хоть им восемьдесят. Хоть они маги, хоть генералы.

И задача родителей – всегда, в любом возрасте, помочь детям справиться с теми проблемами, которые они сами почему-то не одолевают. Либо не видят, либо не понимают, что надо увидеть.

Ну ничего, сейчас он сыну покажет, куда бить, а дальше парень и сам разберется.

Что поделать, дети…

Не потому, что глупые, или маленькие, или еще какие, нет. Но человек живет на планете Земля и не чувствует ее движения. Вращение Земли хорошо заметно с Марса, к примеру. Саша сейчас такой землянин. Он внутри этой проблемы, он эмоционально вовлечен в нее и потерял способность мыслить абстрактно. И кто бы его за это упрекнул? А Виктор Николаевич смотрит со стороны. И готов подсказать сыну то, что тот пока еще не заметил.

– Что двигало твоей матерью? Любопытство, сострадание, желание помочь, влюбленность – не любовь. Гремучая, в совокупности, смесь, но не из тех, что горит долго. Полыхнет, прогорит, погаснет. Даже поженись она с этим Храмовым – все равно закончилось бы плохо.

– Разве?

– Конечно. Разные люди, разные миры. Дочь купца и аристократ… нет, добром бы это не кончилось.

– Допустим.

– Любила она его? Нет. Любила она меня? Нет. Мог я это исправить? Безусловно. И нужно было лишь уделить побольше внимания и принять тебя, как своего сына. И все у нас прекрасно получилось, сам знаешь.

Саша знал.

Более счастливой семьи, чем свои родители, он не видел. Не напоказ, а внутренне, искренне счастливых. И лишь сейчас он понимал, сколько усилий для этого потребовалось приложить родителям. Когда сам носом об забор налетишь, оно так доходчиво получается!