Столица (СИ) - Бутырская Наталья (бесплатные онлайн книги читаем полные версии .txt) 📗
– Фу мог предположить, что нападение было лично на него, и если он уедет, то его людям ничего не угрожает. Кроме того, младший пару раз упоминал некоего третьего, так называемого старшего брата. Казалось, что он был сильно недоволен тем, что Шен занял место старшего.
– Мог ли мальчишка выдумать это? Может, его подговорил Фу?
– Возможно, но я поверил. Шен попытался заткнуть брата и дал тому оплеуху, после чего Байсо вспылил и убежал. На первый взгляд, провинность была не столь большая, чтобы за нее бить, но с другой стороны, основная опасность была устранена, так как Байсо ушел с ужина.
– Логично.
– И есть еще два варианта. Фу мог не найти преемника и устроил нам это представление напоследок, просто чтобы помотать нервы. А на самом деле, он взял двух мальчишек к себе, чтобы хоть как-то побыть родителем, а Шен к тому же еще и талантливый начертатель. Ты же знаешь мечту Фу.
– Он еще не забросил ее? Идеалист…
– Или у Фу уже есть кандидат, а караван, мальчишки, ужины – это все игра, чтобы отвести от него внимание. Тан Зенггуанг или Ци Лонгвей вполне могут заменить Фу. Или это может быть кто-то, кого он нашел за время пути, но не стал рисковать и тащить его в караване. Несколько дней назад Ци Лонгвей улетел из города, всего лишь спустя восемь дней после прибытия Фу в Киньян. Думаю, что это может быть связано с кандидатом.
– Фу, да проглотит его Пропасть, что он задумал? Хотя, знаешь, мы ведь можем и спросить. Надо лишь понять, у кого будем спрашивать…
* * *
Я с ненавистью смотрел в спину уходящего Харскуля, сидя на полу и закрывая лицо ладонью. Этот… харскуль выбил мне плечо, от чего левая рука висела плетью, сломал нос, а если я запачкаю пол кровью, то должен буду отмывать весь зал. Я посмотрел на пол и заметил красные капли. Вот же! Откуда? Сосредоточился на ощущениях и почувствовал, как горит ухо, все плечо уже было залито красным. Кинул легкую заморозку на плечо, нос и ухо для приглушения боли, медленно, без помощи рук, поднялся и поплелся к выходу из зала.
Харскуль сменил тактику, и вот уже неделю с лишним он измывается надо мной. В начале занятия он дает возможность свободно нападать, лишь уклоняясь от ударов, затем, когда ему надоедает, он перехватывает копье и атакует сам. Точнее, даже не атакует. Это не прежние просчитываемые удары в цепочках или что-то в этом роде, это яростное желание избить меня до полусмерти. Хаотичные, нелогичные движения, бешеная скорость, слабо контролируемая сила.
Я уже уходил с тренировок и с порванной щекой, и с переломами, и с отбитыми внутренностями, только ноги он пока не калечил, видимо, чтобы не пришлось тащить меня к лекарю на себе. Впрочем, стоило мне только упасть, как он прекращал избиения и уходил.
Возможно, если я буду ложиться при самых первых ударах, то останусь цел, но ведь это будет значить, что я сдаюсь. Сдаюсь ему! Ублюдочному Харскулю! Ну уж нет, пусть лучше убьет меня, а потом оправдывается перед Джин Фу.
Охранники больше не приходили посмотреть на наши тренировки, только Добряк заглянул однажды, посмотрел на все это и спросил:
– Зачем?
– Я не могу обучать человека, который боится ударить.
– У него уже было первое убийство.
– Помню. Но я бы приписал его лупоглазу, а не этому слюнтяю. Не вмешивайся. Либо он возненавидит меня и захочет убить, либо струсит и перестанет приходить сюда. Меня устроит и то, и другое.
Добряк только хмыкнул и ушел.
Особенно тяжело было, когда я выходил за пределы сыхэюаня, ведь Харскуль продолжал числиться моим охранником, а значит, он кланялся, следовал за мной и прикрывал. Я все время чувствовал его взгляд, полный презрения, до тех пор, пока однажды резко не обернулся. Тао Сянцзян стоял за моей спиной и наблюдал за улицей, отслеживая прохожих.
Он не думал в тот момент обо мне, как пареньке из тренировочного зала, а просто выполнял свою работу. Усердно и со всей ответственностью.
После этого я тоже стал разделять эти роли. В зале был бешеный Харскуль, вне его – личный защитник Тао Сянцзян, и относиться к ним одинаково было бы глупо и по-детски.
Кровь из носа капать перестала, и вечерний прохладный ветерок приятно охладил разгоряченную кожу, приглушая боль от ушибов. Я сомневался в том, что новая методика Харскуля что-то изменит во мне. С каждым разом приходить на так называемые тренировки становилось все сложнее. А ведь если бы я решил отказаться от них, мне достаточно было пропустить пару раз или попросить Джин Фу сменить мне учителя. Каждый день я шел к лекарю с мыслью, что сегодня точно был последний раз, но утром, когда все раны излечивались и воспоминания о боли немного стирались, я уже не был столь категоричен, а после обеда решал дать брыластому еще один шанс. Последний.
– Добрый вечер! Что у нас сегодня? – радушно улыбнулся Тэн-ишэн. Он всегда был рад моему приходу, но я почему-то не доверял ему. Хотя Тэн-ишэн во многом напоминал мне лекаря из каравана, такой же спокойный, сдержанный, также любил свою работу и подробно объяснял мне, как лечить, куда смотреть и почему именно так.
Я даже спросил Тэн-ишэна однажды, не родственник ли он лекарю из каравана, но юноша рассмеялся и покачал головой:
– Си-ишэну? Нет, не родственник. Но я понимаю, почему ты так подумал. Мы действительно с ним похожи, и это не случайность. Господин Джин Фу, если ты еще не понял, с большой осторожностью и вниманием подходит к выбору своих людей. Он часто говорит, что процветание «Золотого неба» зависит не от богатств, товара или связей, а лишь от людей, входящих в Дом. Поэтому он выбирает не только по умениям или талантам, но и по характеру, прошлому кандидата и даже по тому, какие члены семьи у него.
Сказать по правде, я не был образцовым учеником, когда господин пришел нанимать лекаря. Был у нас один паренек, талант в шестьдесят единиц, настоящий гений, чуть ли не с одного взгляда определял болезни и находил способ лечения. Все думали, что Джин Фу выберет его. Даже преподаватели. Но он прошелся перед нами, каждому задал лишь по одному вопросу, меня он спросил, готов ли я рискнуть собой и поехать в опасное путешествие на полгода. Я ответил, что готов, и это было правдой. А гения он спросил, кто, по его мнению, лучший лекарь из присутствующих, тот ответил, что он и есть самый лучший. И Джин Фу выбрал меня.
А потом я познакомился с Си-ишэном и словно заглянул в зеркало. Господин Джин искал человека, похожего на Си, и сумел найти его всего лишь по одному ответу.
Тен-ишэн мягко вправил плечо, затем взялся за нос, крепко зажав его спинку двумя пальцами, дернул сначала вниз, а затем вбок, там что-то хрустнуло, и снова плеснуло кровью.
– С ухом ты сам?
– Нужно же мне на ком-то практиковаться, – прогундосил я.
У меня сложилась довольно уникальная ситуация, по словам Тэн-ишэна: я изучал лекарское дело на самом себе. Каждое исследующее, излечивающее, закрепляющее заклинание я испытывал на своем теле, благо, Харскуль ежедневно предоставлял мне возможность практиковаться. Я легко зашивал неглубокие раны и царапины, научился определять поврежденное место, убирать боль и синяки. А после первого перелома лекарь наконец показал мне ускоряющее заживление заклинание, но еще раз напомнил, что им нельзя злоупотреблять, так как лечение забирает силы у тела.
Я должен был один раз в час запускать заживление небольшими порциями и внимательно следить за тем, как срастается кость. И так всю ночь. Или отказаться от тренировок дня на три. Лекарь тогда сказал, чтобы я позаботился о хорошем питании, но из-за зудящей боли в руке я не обратил на его слова никакого внимания. Уж небольшой голод как-нибудь смогу пережить, подумал я.
Но после полуночи я проснулся от ощущения, словно меня кто-то пожирает изнутри. Я вскочил с кровати и покрутил рукой. Кажется, я немного перестарался с заживлением, так как боли не было, вместо нее пришел голод. Такой, какого я еще ни разу не испытывал.
Первым делом, я проглотил пирожные из комнаты Байсо. Госпожа Роу строго-настрого запретила забирать и хранить еду в спальне, но брат как-то наловчился добывать сладости. Сладкие комочки словно провалились в Пропасть, я даже не почувствовал их вкуса.
