Ладога - Григорьева Ольга (читаем книги онлайн бесплатно полностью без сокращений .txt) 📗
Чужак достал заранее заготовленный мешочек, высыпал на ладонь зеленоватый порошок, пошептал над ним и протянул мне:
– Нюхай!
Вот те раз! А я-то думал, отвар какой глотать заставит… Покорно вдохнул зеленую пыль. Засвербило в носу, но сдержался – неловко все же ведуна обижать… За мной остальные понюхали. Чужак остатки порошка не выкинул, завернул в широкий лист, положил обратно в котомку. Бережлив…
Стоял я будто пень, ждал, когда Змей появится, да только ничего не менялось. Те же сосенки смотрели серьезно, те же холмы пугали пещерами, разве что запахов стало поболее и солнышко вышло из-за туч, засветило мир радостными красками… И еще странно – поверилось вдруг в Змея. Ведь не раз слышал про любостая, что над бабьми избами кружит, а Скоропею и сам видал. Она для болотников – змея обычная, а для речных печищ, как сказывают, чудище неведомое, царица над змеями…
Лис покосился на ближний холм, принюхался и уверенно сообщил:
– Не-а. В этой его нет.
– Кого? – не понял я.
– Змея. – Лис даже удивился. – Кого же еще?
– А почем ты знаешь, как Змеи пахнут? – поинтересовался Бегун. На его лице застыло настороженное мальчишечье ожидание.
– Нанюхался уж. На охоте-то не раз со Скоропеей сталкивался, а она тоже змеиной породы…
Лис слегка запыхался и говорил с отдышкой, а все же не отставал от остальных и уж вовсе не походил на тот полутруп, который два дня назад покачивался на широких Медвежьих плечах. Его чудесное излечение казалось не простой ворожбой, а чем-то более могучим и зловещим. Я не хотел об этом думать. Знал уже – стоит вытянуть на свет один махонький вопросик, и, словно верша рыбу, потянет он из тьмы остальные, а среди них – опасные, настораживающие…
Крадучись, мы двинулись вдоль кромки леса, стараясь не заступать ногой на бурую, точно выжженную землю Пустоши.
Поразительно похожие друг на друга холмы выстроились рядком неподалеку от границы. Их голые склоны рябили бурыми и коричневыми глинистыми разводами.
– Там!!! – Лис выбросил руку, указывая на зеленоватую гряду с шишкообразными наростами по верху.
– Ступай. – Чужак подпихнул меня вперед концом посоха. Я вздохнул поглубже и пошел.
Не знаю, чего я боялся больше – увидеть Змея или не найти его, но от каждого звука шарахался под защиту сосен, а спотыкаясь о кочки, приседал до земли. Даже собственная тень пугала, заставляя мертвой хваткой вцепиться в рукоять рогатины.
Из-под ног выпорхнула зазевавшаяся лесная курица. Дернувшись, я отскочил в сторону и нелепо грохнулся спиной на большой плоский камень с выпуклыми буграми по бокам. Неужели я, сын Приболотного Старейшины, такой трус?! Ну уж нет! Поднявшись, я озлобленно пнул камень и устремился к заветной гряде. Она была совсем рядом, и я было начал раздумывать над тем, как привлечь внимание Змея, если он окажется неподалеку, когда за моей спиной что-то оглушительно зашипело, словно лопнула сотня болотных пузырей. Я обернулся. Плоский камень, который я в сердцах пнул, взметнулся в воздух, таща за собой длинную, глянцево поблескивающую на солнце, шею. Пришло запоздалое понимание – не камень я ударил, а голову спящего Змея! Ужас наполз на сердце холодной жабой, лишая воли, сковывая язык. Змей лениво зевнул, широко распахнув усаженную острыми зубьями пасть. На меня пахнуло приторно-вонючим теплом. Слегка покачиваясь, голова склонилась ко мне, узкие кожистые прорези глаз сверкнули мутно-зелеными болотными брызгами.
– Словен? – прошипела она, выпуская на волю быстрый, раздвоенный на конце язык. Раньше я считал, что более неприятного и оглушающего звука, чем вопль раненой Скоропеи, не существует, но теперь убедился – крик Скоропеи просто слабый вздох по сравнению с шипением Змея. Уши у меня заложило, а самого порывом ветра сорвало с места и отбросило в лесок. Змей шевельнулся, его туловище, принятое мной за гряду, колыхнулось, и внезапно откуда-то с боков вынырнули, расползаясь по земле, перепончатые крылья. А на них, словно Белбог с Чернобогом в схватке сошлись, полыхали огненные молнии, смешиваясь с небесной синевой и травяной зеленью.
«Правильно, – вспомнил я, – Хитрец сказывал – У древних Змеев тоже крылья были».
Следуя указаниям Чужака, я гордо вскинул голову и, заикаясь, завопил:
– Прости, коли обидел ненароком! Я сын Старейшины Приболотного, об одолжении просить пришел!
Голова Змея стремительным броском очутилась возле моего лица. Теперь я мог хорошо рассмотреть мелкие чешуйки на бровях и нависающие над нижней губой белые зубы с мою руку толщиной. Скор был Змей, так скор, что я и испугаться по-настоящему не успел.
– Так чего же ты хочешь, болотник? – Змей с ленцой повернул морду, устремил на меня свой глаз – узкий, коварный, пронизанный глубоким зеленым цветом, с вертикальной желтой полосой зрачка посредине.
– Пропусти меня с ватажкой через ловище да зарок дай не трогать нас во время перехода.
– А почему я должен это сделать? – удивился Змей. В смотрящем на меня глазу запрыгали опасные всполохи. Вмиг припомнились старые сказки, где Змей и море синее сковывал, и высь небесную усмирял, и горные хребты крушил. Всплыл из недр памяти Белее, что от гнева Перунова в змеином облике прятался. Кто ведает – может, это он сам предо мной стоит, может, сын его – Волот, а может, просто пращур какой древний, из венедов. Спрашивает, смотрит, испытывает, каков на деле человечек, осмелившийся его покой потревожить.
– Мы к Князю Меславу идем… – Честно говоря, я просто не знал, какой из доводов повлиять на его решение сможет.
– Ну и что? – вновь спросил Змей. Я решил попробовать с другого конца:
– Так ты разрешишь или нет?
– Возможно… Заслужи, и я сам перенесу тебя через свои земли.
Я только хотел было спросить, как заслужить, но в это мгновение откуда-то сбоку, громко хлопая крыльями, вылетела крупная пестрая цесарка. Качающаяся передо мной голова выбросила узкую красную ленту языка и, молниеносно опутав ею шею несчастной, по-прежнему ожесточенно машущей крыльями жертвы, ловко втянула ее в пасть. Птица исчезла, но выражение Змеиных глаз ни на мгновение не изменилось! Я перестал дышать, живо представив себя на месте птицы, и тут мой страх перевалил черту, отделяющую его от безрассудной смелости, и покатился вниз, точно колесо с покатой горы. Я больше не боялся Змея! Слова полились свободно и ровно, поражая меня своим спокойствием:
– Я буду служить только Князю Меславу.
– А-а-а, понятно…
Зеленые глаза прикрылись, и, шумно вздохнув, голова Змея опустилась на траву.
– Уходи, пока цел.
Я перестал трусить и мог говорить, а он гонит меня, будто последнего смерда?! Да будь он хоть кем – надоело! Хватит всякой нежити со мной в непонятные игры играть!
– А ну, подымись! – закричал я, склоняясь к голове Змея.
– Чего орешь? – не размыкая век, прошипел он.
– Встань, говорю, когда с Княжьим воем разговариваешь!
Змей взметнулся, сосняк запел, застонал тяжко, словно сошлись в нем на встречу Стрибожьи внуки и затеяли веселье с хороводами. Меня крутануло так, что еле успел ухватиться рукой за ветку. Иглы вонзились в ладонь, в голове замутилось от свиста и смерча, завертевшегося вокруг. Тонкая веточка обломилась, и меня вмяло в укрытую сосновой хвоей землю. В рот набился песок, дыхание перехватило.
– Встань и ты, коли вправду вой! – донесся до меня голос Змея. Я неуклюже потянул под себя руки. Омертвев, они царапали скорченными пальцами землю, под ногти впивались мелкие камешки и сосновые иглы. Я застонал сквозь зубы. Ненависть полыхала во мне Перуновым огнем. Не Змея я ненавидел – себя, свою слабость и хилость.
– Что же ты? – глумился Змей – Не вой ты, а младенец титешный.
Руки медленно, по чуточке ползли к груди. Если мне удастся упереться ладонями в очутившиеся подо мной коренья, то смогу приподняться. А позади меня сосенка, та, что уже раз выручила. Змей дунет – меня спиной к ней и пришлепнет, а там, глядишь, и встану. Не потому встану, что Змей велит, а потому, что стыдно перед ним червем по земле ползать.
