Война Братьев - Грабб Джефф (читаем книги онлайн бесплатно .TXT) 📗
Мишра несколько раз моргнул, стараясь вытряхнуть из головы тьму, которая, казалось, и наяву не желала покидать его. Потянувшись, младший брат огляделся вокруг и вновь удостоверился, что мир, в котором он бодрствует, немногим лучше того, в котором ему снятся сны. Он был в лагере сувварди. Они взяли его в плен. Теперь он был просто вещью, чьей-то собственностью. Он был рабом, ракик.
Как только Мишра понял, что Токасия погибла, он со всех ног бросился прочь. Сначала он не понимал, куда бежит, но вскоре осознал, что направляется на север, в пещеры Койлоса. Ноги сами собой отыскивали дорогу в пустыне вдоль длинной горной гряды, по собственной воле вели его к затерянному каньону. Беглец даже нашел воду – ее источником послужили мясистые листья неведомых низкорослых растений, в изобилии украшавших границы пустыни. Тем не менее, когда его поймали разведчики сувварди, он был тощ и изможден.
Сначала Мишра решил, что это спасители, друзья, фалладжийские землекопы, которых послали за ним Ахмаль или Хаджар. Но наткнувшиеся на него всадники оказались куда сильнее землекопов, это были крепкие, безжалостные люди с обветренными лицами. На головах они носили знаменитые на всю пустыню суввардийские шлемы – бронзовые уборы с невысокой тульей и широкими полями, по краям которых были начертаны письмена – клятвы в бесстрашии перед лицом врага. И всякий обнаруженный ими чужак был тем самым врагом.
Воины забрали пленника к себе в лагерь, но лишь потому, что тот располагался неподалеку. Других несчастных не только обирали до нитки, но и убивали, так что Мишре повезло – ему сохранили жизнь, отобрав только сияющий камень. Сувварди, впрочем, не понимали, что это такое, приняв камень просто за привлекательную безделушку, У Мишры хватило сил, чтобы вскрикнуть, когда разведчики сорвали с его шеи драгоценный мешочек с силовым кристаллом, но в ответ он получил удар локтем в лицо – молчи и повинуйся.
Мишру заставили работать вместе с другими рабами. В основном это были фалладжи из других племен, захваченные в плен с целью получить выкуп или заставить вождей пойти на нужные сувварди уступки. С этими обращались более или менее сносно. Были и несколько чужестранцев – караванщики, которые не заплатили причитавшиеся за проход через земли сувварди пошлины. Этих держали за скотину, которую не жалко заморить голодом или забить до смерти. Из семи чужестранцев-рабов, в палатку к которым Мишру швырнули три месяца назад, не выжил ни один. Время от времени у Мишры появлялись новые товарищи по несчастью, но и они прожили недолго.
Некоторое время назад последний из них испустил дух, и с тех пор Мишра остался в палатке один. Вероятно, сувварди надоело брать чужестранцев в плен.
А Мишра выполнял свою рабскую работу. Строил. Копал. Таскал тяжести. Не задавал вопросов – какой-то чужестранец осмелился о чем-то спросить надсмотрщика, и тот выбил ему кайлом все зубы. Младший брат ел, что давали, зная, что даже собакам кадира достаются куски получше, и спал, когда позволяли хозяева.
Во сне ему являлась тьма. Тьма и осколок кристалла. Утраченный зеленый камень пел ему песни. Мишра хотел было отправиться на поиски пропажи, но понял, что слишком изможден – собственное тело стало для него тюрьмой.
Днем, возводя стену из булыжников, копая новую выгребную яму или могилу, младший брат вспоминал свои сны Сегодня он копал канаву. Изредка его заступ ударялся о куски старого металла – металла эпохи транов, но он кидал их в ту же кучу, что и камни, и прочий мусор.
Он копал, размышляя, и поэтому не расслышал, как кто-то позвал его по имени, сначала один раз, потом другой. И только когда говоривший взял его за плечо, коренастый юноша пришел в себя. Инстинктивно он дернулся и закрылся рукой, чтобы было не так больно. В лагере сувварди всякое прикосновение к чужестранцу предвещало побои.
– Господин Мишра, тебя ли я вижу! – воскликнул Хаджар.
Мишра посмотрел на обратившегося к нему человека и узнал молодого землекопа из лагеря Токасии, который сопровождал его в ту ночь. В ту самую ночь, когда все рухнуло. Но теперь на голове у Хаджара был суввардийский шлем, а за спиной висела пара мечей. И он улыбался.
– С тобой все в порядке? – спросил Хаджар на фалладжи.
Мишра подождал мгновение, затем кивнул. Последние несколько месяцев он ни разу не открывал рта – хозяева-сувварди только отдавали приказы и не ожидали, что он будет им отвечать.
Справа от Мишры возникла тень. Это был надсмотрщик. С каждой неделей у него оставалось все меньше рабов, поэтому за оставшимися он следил особенно строго.
– Нечего с ним разговаривать, – резко сказал человек с кнутом.
Хаджар рассмеялся, и младший брат заметил, что бывший землекоп выше своего собеседника ростом.
– Ты знаешь, кто тебе копает ямы?
Мишра хотел было сказать, что ему очень нравится копать ямы и Хаджар не должен лишать его этого удовольствия, но слова застряли у аргивянина в горле.
– Это великий ученый, – продолжал Хаджар. – Ему известно многое, о чем не ведают другие. Он открыл тайны Древних. А ты заставляешь его копать канавы! – Хаджар снова засмеялся.
– Ученый! – Надсмотрщик сплюнул в пыль. – Теперь понятно, почему он так плохо работает. А тебе нечего здесь делать, уходи.
Хаджар покачал головой:
– Это ему нечего здесь делать!
– Ты прав, черт побери! – взорвался надсмотрщик. – Ему давно пора отправиться на тот свет, я думал, он сдохнет еще несколько месяцев назад! Он чужестранец и раб. Сейчас он работает на меня, надсмотрщика Маурика. Хочешь, чтобы он работал на тебя, – милости просим, отправляйся к кадиру!
Хаджар выдержал паузу и сказал:
– Я так и сделаю. А ты, будь так добр, позаботься, чтобы он был жив, когда я вернусь. – И бывший землекоп с высоко поднятой головой пошел прочь.
Мишра снова взялся за кирку и весь день рыл канаву изо всех сил, но надсмотрщик все равно оставался недоволен. То и дело резкий удар в бок кнутовищем напоминал аргивянину, что иметь разговорчивых друзей опасно. От ударов Мишра стонал, но сжимал зубы и продолжал копать.
В конце дня сувварди собирались на общий обед. Первым ел кадир, за ним – воины, затем – женщины и дети, после них – собаки кадира и, наконец, рабы. При этом рабов-фалладжи кормили первыми, а чужестранцев – вторыми, потому что рабы-фалладжи были нужны сувварди живыми.
Когда за ним пришли, Мишра жевал кусок несвежего, покрытого плесенью хлеба. От этого занятия его оторвали люди, подчиняющиеся напрямую кадиру: в широких шлемах, с изысканными золотыми ожерельями на шеях. Юноша понял, что это почетный караул самого вождя, и решил, что кадир сувварди весьма богат, раз может позволить себе так одевать своих воинов.
Один из стражей бросил пару слов Маурику, надсмотрщику, и тот, еще миг назад грозный и гордый, отправился к себе в палатку, недовольно ворча. Затем стражи схватили Мишру и потащили его в шатер кадира – огромную постройку, покрытую снаружи какой-то желтой тканью и освещенную изнутри. Перед входом солдаты ненадолго остановились, чтобы снять с ног Мишры путы. А затем втолкнули его внутрь.
Шатер был затянут дымкой. Вдоль стен горели жаровни, и Мишра чувствовал исходящие от них запахи сандала, пустынного кедра и каких-то неизвестных ему благовоний. У Мишры навернулись на глаза слезы. Запах был тяжелый, но без него в шатре было бы совсем невыносимо – так ужасно воняли сами сувварди.
Земля была укрыта толстыми коврами из шерсти горных овец. В некоторых местах виднелись пятна – то ли жира, то ли крови. Всюду лежали подушки. Вдоль стен сидели ближайшие родственники кадира, прихлебатели, придворные и послы других племен. В центре шатра стоял дастархан, покрытый коврами почище.
Около него сидел кадир – массивный человек с массивными плечами, массивной шеей и массивными скулами. Было видно, что военные успехи повелителя многочисленны, а грабежи приносят много добра – его брюхо слегка нависало над поясом, поэтому халат был наглухо запахнут. Когда Мишра вошел в шатер, вождь подчищал огромное блюдо жареных орехов. Справа от него восседал человек, точная копия вождя, правда, помоложе, но похоже сложенный и похоже одетый. Слева стоял Хаджар.
