Страшные сказки для дочерей кимерийца (СИ) - Тулина Светлана (книга жизни .txt) 📗
А если соседушка окажется не слишком неприятным типом — то можно будет и повеселиться от души. По-королевски. Посидеть с бочонком пива вечерком у камина, погонять дичь по окрестностям, благо сбор урожая закончен и можно не опасаться, что королевские забавы оставят какого-нибудь несчастного виллана на зиму без хлеба.
Впрочем, погостить в замке Ариостро Конану толком не удалось — на рассвете третьего же дня его там пребывания в замковые ворота постучался гонец, посланный Зиллахом в Тарантию.
***
Отбыть в Шем, правда, тоже получилось не сразу. Обрадованный столь быстрым завершением пути, гонец немедленно ускакал обратно, только сменил донельзя умученного коня на свежего из конюшен ариостровского замка. Но успел уверить «Великого короля Конана Канаха» от лица своего владыки в том, что почётный эскорт, достойный «великого короля», будет подан к воротам Малого пограничного Форта не позднее, чем через три дня. Так как от ариостровского замка езды до расположенного на самой границе с Шемом Малого Форта было не более одного, от силы двух дневных переходов, да и то если лошади хромые, ногой за ногу цепляются, — Конан действительно мог не торопиться. Гонец же, если поспешит, будет там уже к обеду.
Но то — гонец, ему положено лошадей загонять. Конан же выедет послезавтра, с утречка пораньше, за день верхом как раз управится. Служанок же и прочую обузу можно уже завтра отправить в повозке, под охраной гвардейцев — пусть переночуют на постоялом дворе, за верховыми они всё равно не угонятся, а тащиться со скоростью полудохлой клячи самому Конану как-то не пристало. Атенаис будет рада — она не любит ездить верхом на дальние расстояния. Охота или короткие прогулки — дело другое, тут ей равных нет. Хотя за последний год Лайне и пыталась не раз оспорить превосходство старшей сестры, но в верховой езде ей пока что этого не удавалось.
Лайне.
М-да…
Вот с Лайне могут возникнуть проблемы…
— Слезь оттуда немедленно! Я кому сказала!!!
Конан никогда бы не подумал, что шипеть можно настолько визгливо. Интересно, кто это из ариостровских придворных дам такой… талантливый? Стараясь не шуметь, он осторожно выглянул за угол. И с трудом удержался от раздраженного вздоха — талантливая дама оказалась принадлежащей к его собственной свите. Ингрис, баронесса Ользе, будь она трижды неладна! Не удивительно, что он сразу ее не узнал — в его присутствии она говорила настолько приторно сладеньким голосочком, что из него, пожалуй, можно было делать сироп даже без предварительного выпаривания. И по настоящему удивительным казалось то обстоятельство, что во рту ее ещё оставались кое-какие зубы — давно ведь почернеть и вывалиться должны были, от такой-то сладости! Конан трижды проклял тот день, когда поручил именно этой подколодной змеюке обучение своих дочерей подобающим манерам. Не то чтобы старая мегера не знала дворцового этикета или сама обладала манерами неподобающими, просто… как бы это получше объяснить… Она, пожалуй, слишком хорошо знала эти самые манеры.
А с другой стороны, — что делать? Не в Киммерии, чай, растут, должны же дочери славного повелителя Великой Аквилонии владеть куртуазным обхождением!
Однако в настоящее время обхождение самой Ингрис особой куртуазностью как-то не отличалось. Как, впрочем, и внешность — высокая прическа сбилась на сторону, маленькие глазки злобно сощурились, поджатые губы, и без того тонкие и бесцветные, вообще превратились в еле заметные ниточки, а на перекошенном лице даже сквозь толстый слой пудры проступили красные пятна.
Конан понял, что зря затаивался. Он вполне бы мог топать, как диковинный зверь-элефант особо крупного размера, дышать полной грудью и даже, пожалуй, ругаться в полный голос — баронесса его все равно не заметила бы. Не до того ей было. Запрокинув трясущуюся от бессильной ярости голову, она продолжала визгливо шипеть, с ненавистью глядя куда-то под самый потолок:
— Слезай немедленно, гадина! Кому говорят, нергалово отродье?!
Конан тоже поднял голову, прослеживая ее взгляд. Хотя мог бы и не напрягаться, поскольку заранее был на всю центуру уверен, что же именно он там обнаружит. Вернее, кого. И для этого вовсе не надо было обладать даром предвидения или обращаться к гадательным рунам, любой тарантиец в здравом рассудке…
И, конечно же, здравый рассудок оказался прав. Вот она, проблема — сидит себе на подоконнике узкого стрельчатого окна, ногами болтает. И опять, между прочим, в мужском костюме, а ведь сколько раз говорено было… Додумать Конан не успел — Главная Проблема аквилонского двора, основной поставщик материала для сплетен и пересудов тарантийских кумушек, младшенькая и горячо любимая Лайне соизволила заметить появившегося из-за угла коридора отца. Обрадовалась, просияв восторженной улыбкой. Взвизгнула от избытка чувств, взбрыкнула ногами и замахала над головой перепачканными ладошками.
И — спрыгнула с подоконника высокого стрельчатого окна.
Находящегося, между прочим, под самым потолком, на высоте, раза этак в четыре превышающей человеческий рост…
***
Глава 2
Конан прыгнул вперёд, не успев даже охнуть. На выдохе, потому что вдохнуть он тоже не успевал.
Смел баронессу, почти не ощутив сопротивления и оставляя за спиной закрученный штопором ворох пронзительного визга и модных тряпок. Каким-то немыслимым чудом, уже в прыжке, сумел рвануться вперед еще быстрее, так, что хрустнули кости и на мгновение потемнело в глазах. И в самый последний миг успел таки поймать восторженно хохочущую малявку. В падении, вытянувшись в струнку и почти что рухнув на грязные каменные плиты животом, над самым-самым полом, но — успел.
Кувыркнулся перекатом, гася инерцию и прикрывая мощным телом свою добычу. Инерции хватило и на то, чтобы остаточным движением вздернуть тело на ноги без помощи рук — руки были заняты, их на несколько ударов сердца намертво свело в охранительном кольце вокруг крохотной хрупкой фигурки. Реакция испугавшегося тела, чрезмерная и запоздалая. Это кольцо было твердости каменной и спокойно могло выдержать прямой удар боевой палицы. Да только вот толку было бы от этого кольца, промедли он хотя бы самую малость или вложи в прыжок свой на самую капельку меньше сил.
Хорошо еще, что сама Лайне — придушить, заразу! собственноручно!!! — сильно оттолкнулась ногами от стенки и потому прыгнула не столько вниз, сколько вперед, иначе бы…
— Ты что себе позволяешь?!
Голос оказался неожиданно хриплым.
Понятно — не мальчик, чтобы абсолютно безболезненно переносить такие вот совершенно неожиданные встряски. Конан прокашлялся, попутно с воспитательной целью пытаясь нащупать Лайнино ухо, спрятанное где-то в россыпи коротких кудряшек. Но поймать Лайне за ухо — тоже проблема немалая. Особенно, если сама она этого не хочет — реакция у девчонки будьте-нате, опытному бойцу на зависть, даром что малявка совсем. Почти на полторы головы ниже сестры, и не скажешь, что погодки. И соображения никакого. Такое маленькое и хрупкое детское тельце — и такие безжалостно твердые гранитные плиты…
Тем временем Лайне юрким зверьком вывернулась из отцовских рук, но спрыгивать на пол не стала. Наоборот — юркнула под мышку, ужом проскользнула вдоль спины, ловко цепляясь за одежду и даже щипнув разок-другой, прихватив кожу вместе с рубахой крохотными твердыми пальчиками. Довольно чувствительно пнула острой коленкой в бок, цапнула за стянутые в хвост волосы и наконец вскарабкалась на плечо, куда более отца преуспев в завладении чужими ушами и в честь оного события радостно выбивая торжественную дробь обеими пятками по отцовской груди.
Свои уши Конану были дороги — хотя бы как память, — и отдавать их на поругание он не собирался. Никому. А потому сгреб строптивую дочерь за шкирку, подвесил прямо перед собой на вытянутой руке и как следует тряханул для пущего вразумления — так опытные ловчие на псарне встряхивают нашкодивших щенят.
