Сердце мертвого мира (СИ) - Субботина Айя (читать книги полностью без сокращений txt) 📗
Храм всех богов был единственным местом в Эзершате, где уживались лики всех богов. Здесь друг против друга стояли и богиня солнечного света, теплая Лассия, и светлая Вира, и темная Шараяна. Против огненного Эрбата - госпожа урожая Гарея, хмуро глядели друг на друга одноглазый Велаш, повелитель всех вод Эзершата и Безликий Картос, чье лицо всегда пряталось вглубь капюшона. Двадцать широких ступеней чистого голубого мрамора поднимались вверх, до самого широкого плато, центром которому был храм. Здесь же, прямо под небом и солнцем, стоял единый алтарь, куда всякий мог поднести свои дары и жертвы. Для того не требовалось согласие Верховных служителей. Весь Эзершат знал, что сами боги подчас окидывают взором всякого, кто подносит на единый алтарь.
Позади храма находилось несколько приземистых построек - мест, где нашли пристанище прокаженные и тяжелобольные. Бездомным и лодырям никто не давал приюта, опасаясь нарушить строжайший завет еще со времен Гирама Великого - дармоедам нет оправдания, их следует гнать или изживать, коль они не приносят никакой пользы, а лишь обременяют и без того многочисленное государство. Многие сторонились храмовых приютов, опасаясь подхватить болячку, но были и те, кто находил радость в опеке тяжелобольных и отживающих последние дни.
Шиалистан вспомнил как по суровому наставлению деда все ж прошел меж больными, изо всех сил делая вид, будто сострадание его безгранично. Весть о бесстрашии и добросердечии регента пролетела окрест, точно самая скорая птица. И, хоть Шиалистана еще долго преследовали кошмары, в которых лицо его покрывалось струпьями и один за другим отваливались изгнившие пальцы, затея деда удалось - простой люд полюбил "чужака". В конце концов, думал тогда Шиалистан, если моего пращура посадили на трон руки знати, то меня туда внесет толпа простолюдинов. Главное лишь результат, а после никто и не припомнит, чья там кровь и какие порченые корни.
Поднимаясь вверх, Шиалистан бегло осмотрелся. Чуть в стороне, стояли трое - Живии, как всегда вся в черном и с пустыми глазами, охранник из Белых щитов и третий, чье лицо прятали под капюшоном и держали под руки. Регент улыбнулся, продолжив шаг. Пока что все шло по задуманному плану - шахматная партия началась, фигуры оказались там, где и положено. И все ж Шиалистан не спешил ликовать. Он не сделал своего главного хода. Не вывел в игру фигуру из второго ряда. А собственно - себя самого.
У самого алтаря его уж встречали. Высокая ровная фигура в светло-серых одеждах. Старец, чье лицо все ж пощадили морщины. Он опирался на посох, хоть в том и не было нужды - руки и ноги слушались его, а ясный взгляд красноречиво говорил, что и разум остался острым, точно новенький клинок. Жители Эзершата, если в стране был достаток и не прокатился беспощадный мор, жили до ста лет, а то и более. Многие славные воители до семидесяти оставались в седле и даже в восьмидесяти зачинали здоровых и крепких детей. Время не отбирало жизнь, но зато отбирала зрение, силу, рассудок и память.
Верховные служители Храма всех богов, Сарико и Алигасея, будто уже который десяток лет не старели. Кто-то говорил, что в том божье благословение - давно не знала Дасирийская империя столь умудренных служителей веры, и богам было угодно сохранить их. Некоторые верили, что такова сила крови Гирама. Кто-то и вовсе считал, что оба уж давно отбыли в царство Гартиса, а тела их стали пристанищем для богов, что желали поглядеть, так ли сильна вера в них.
Так или иначе, а Сарико и Алигасея имели власть над народом, над знатью, над самыми высокими родами и даже правителями. Шиалистан знал как на том сыграть. Если хватит сил удачно разыграть начало партии.
Теперь во взгляде Сарико не было ни капли приветливости, - Шиалистан не помнил, чтоб Верховный служитель хоть бы раз "одарил" его доверием, - и он нахмурился пуще прежнего, стоило им поравняться. Он был даже выше регента, тонкие губы сложились безмолвной ниткой. Шиалистан знал - тот ничего не скажет, не спросит, а будет стоять столбом, дожидаясь, пока рхельский шакал начнет первым. Шиалистана подмывало принять молчаливый вызов и сразиться тяжелыми взглядами, но вместо того он учтиво поклонился, непрерывно глядя на Сарико. Служитель вознес руки над его челом, благословляя.
- Пришел говорить с богами, Шиалистан? - Спросило строго, будто искал повод за что бы ухватиться.
Старик что-то подозревает, подумал регент, прежде чем дать ответ. Но даже если так - теперь это ровным счетом ничего не меняет. Но подразнить старика следовало, так уж требовала шахматная партия.
- Я хотел обратиться к жителям Иштара, Верховный служитель, - ответил регент, и рассеянно обвел рукой людей позади себя: горожане продолжали подходить, толпа сделалась гуще. - Есть то, что я должен раскрыть народу, который успел полюбить и для которого готов положить хоть бы и свою жизнь.
Сарико не поверил ни единому его слову - о том поведали презрительно дернувшиеся уголки губ, взгляд с прищуром и даже побелевшие костяшки пальцев, что держали посох.
- Что у тебя на уме? - Сарико сказал негромко, так, чтоб слова не пошли дальше ушей Шиалистана.
Регент кивнул на распахнутые двери храма.
- Думается мне, что прежде, чем я начну, нам стоит кое о чем переговорить, Верховный служитель.
- Так говори, - приказал тот холодно.
Шиалистан знал, что Сарико нарочно проигнорировал намек. Ну что ж, так оно даже лучше. Старик, сам того не зная, уже начал балаган, который собирался устроить Шиалистан.
Регент распрямил плечи, отступил на несколько шагов и со злостью посмотрел на Верховного служителя. Тот еще гуще нахмурился, вероятно размышляя, что за оказия послужила причиной резкой перемены в собеседнике.
Регент, между тем, развел руки в стороны, развернулся лицом к толпе - народ тут же притих, лишь отдаленные крики детей нарушали тишину, да скрип старых голых древ.
- Слушайте меня, жители славного Дасирийского государства! - Шиалистан нарочно придал голосу надрыва. Где-то в глотке задрожала фальшь, но он быстро поборол ее, выдержав несколько мгновений паузы. - Я принес вам плохие вести! Видят боги - никогда еще мне не было столь горько!
Шиалистан поднял руки к небесам. Дождь припустил с новой силой, хлестал по щекам и скоро промочил и без того влажные волосы. По скомканным сосулькам черных прядей стекали торопливые ручьи: мочили кафтан, забирались за шиворот. Шиалистан вытер ладонью лицо и встал на первую ступень мраморной лестницы. Пусть народ видит, что он близок к каждому простолюдину, решил Шиалистан, и сделал глубокий вдох, чтоб продолжить речь.
- Все вы были свидетелями, как здесь, пред ликами богов Эзершата, я взял своею невестою вашу императрицу Нинэвель, назначенную на высокий престол Дасирийской империи по праву наследования и крови. Всяк из вас, кто зряч и не лишился ушей своих, видел и слышал, как я клялся заботиться о Нинэвель и принял на себя тяжкое бремя управления. Многие, очень многие, - регент повел взглядом над толпой, словно выискивал тех, о ком собирался говорить, - не приняли меня, не принимают и ныне. Но я готов был положить все в угоду миру и покою страны, что стала мне роднее дома. Я принял предложение регентствующей императрицы-матери Фарилиссы, в надежде, что скорый брак разрешит всякие недобрые умыслы в головах тех, кто хотел оспаривать право Нинэвель сидеть на престоле. Но я был обманут.
Шиалистан умолк, нарочно понурив голову, сквозь завесу мокрых волос разглядывая горожан. Они умолкли, даже поддались вперед, точно тянулись ближе, чтоб не упустить важного слова. Регент же нарочно тянул паузу. Пусть каждый, кто слышит его сейчас, прикинет, что за напасть пришла в Дасирию. Пусть умы простолюдинов родят наистрашнейшие догадки, а уж страх заставит их во всяких словах услышать недоброе.
- Прекрати, пока не поздно, - предупредил из-за спины голос Сарико.
На что Шиалистан развел руки, - ни дать, ни взять заправский комедиант! - повернулся к Верховному служителю и снова заговорил.
