Жестокий принц - Блэк Холли (читаемые книги читать онлайн бесплатно полные TXT) 📗
Много раз я засыпала под его раскатистый голос, слушая истории из книги о стратегии битвы. И со временем, вопреки тому, что он сделал и кем был, я полюбила его. И люблю. Просто это такая не слишком привычная любовь.
— Симпатичные косички. — Тарин входит в мою комнату. Бархат на ней малиновый. Волосы распущены — длинные каштановые завитки струятся за ней, как накидка, и в некоторых локонах поблескивают серебряные нити.
Запрыгнув на мою кровать, она разваливает кучку старых, потертых игрушек, среди которых коала, змея, черный кот — любимые с детства зверушки. Выбросить их, расстаться с давними реликвиями я не могу.
Сажусь повыше, не забыв полюбоваться собой в зеркале.
— Мне нравятся.
— Что-то мне подсказывает, — говорит Тарин к немалому моему удивлению, — что сегодня будет весело.
— Весело? — Я-то представляла, что буду наблюдать за всеми из нашего обычного укрытия и переживать из-за того, смогу ли своим выступлением на турнире произвести достаточно сильное впечатление на кого-нибудь из королевской семьи, чтобы получить дарованное рыцарство.
При одной лишь мысли об этом я начинаю нервничать, но и не думать совсем не получается. Большой палец касается безымянного пальца со срезанным кончиком, у меня начинается нервный тик.
— Да. — Тарин тычет меня пальцем в бок.
— Эй! У-у! — Я торопливо отодвигаюсь подальше. — И что влечет за собой этот план? — Обычно, бывая при Дворе, мы прячемся где-нибудь, откуда наблюдаем всякие интересные события, но сами в них не участвуем.
Тарин вскидывает руки.
— Что ты имеешь в виду? Что влечет? Будет весело!
Я смеюсь немножко нервно.
— Не представляешь, да? Отлично. Посмотрим, обладаешь ли ты пророческим даром.
Она соскальзывает с моей кровати и протягивает руки, словно приглашает на танец. Я послушно следую за ней из комнаты, машинально проверяя, на месте ли пристегнутый к бедру нож.
Внутри дом Мадока — белая штукатурка и массивные, грубо обработанные деревянные балки. Стеклянные оконные панели — серые, словно заполнены пойманным в плен дымом, отчего свет получается немного странный. Мы с Тарин спускаемся по винтовой лестнице, и я замечаю на балкончике Виви, с хмурым видом рассматривающую выкраденный из мира людей фантастический комикс.
Виви усмехается мне. На ней джинсы и просторная блуза — наряд явно не праздничный, так что веселиться наша старшая сестра не намерена. Будучи законной дочерью Мадока, она не обязана ему угождать, на нее никто не давит. Виви делает что хочет. В том числе читает журналы, страницы которых скреплены металлическими скобками, а не клеем, и не беспокоится из-за того, что может обжечь пальцы.
— Куда путь держите? — спрашивает она негромко из тени, и Тарин вздрагивает.
Виви прекрасно известно, куда мы идем.
Поначалу, едва прибыв сюда, мы втроем сбивались в кучку на ее большой кровати и обменивались воспоминаниями о доме. Говорили, как у мамы все пригорало на кухне и какой попкорн получался у папы, вспоминали, как звали наших соседей, чем пахло в доме, какой была школа, каникулы и вкус глазури на праздничных тортах. Мы пересказывали телефильмы, которые видели, уточняли детали сюжетов, доводили до совершенства диалоги, так что наши воспоминания совпадали до точки и были насквозь фальшивы.
Теперь мы уже не собираемся на кровати, не обмениваемся впечатлениями, а все наши новые воспоминания связаны с этим местом, и Виви почти не проявляет к ним интереса. Она поклялась ненавидеть Мадока и от своего слова не отступила, а когда не вспоминала дом, то устраивала ужасные сцены. Била вещи, кричала, бушевала, щипала нас, когда мы давали слабину. В конце концов все это прекратилось, но, думается мне, в глубине души Виви презирает нас за то, что мы приняли новую жизнь. За то, что смирились и использовали ситуацию с выгодой для себя. За то, что устроились здесь как дома.
— Тебе бы тоже надо пойти, — говорю я ей. — Тарин сегодня в каком-то странном настроении.
Виви задумчиво смотрит на сестру и качает головой.
— У меня другие планы. — Это может означать, что она собирается ускользнуть на вечер в мир смертных или провести время на балконе за чтением.
Так или иначе, что раздражает Мадока, то доставляет удовольствие Виви. Он ждет нас в холле со своей второй женой, Орианой. Кожа у нее голубоватого цвета снятого молока, а волосы белые, как свежевыпавший снег. Красивая, но смотреть на нее неприятно — будто видишь призрак. Сегодня на ней зеленое с золотым мшистое платье с каким-то изощренным сияющим воротником, привлекающим внимание к розовому рту, ушам и глазам. Мадок тоже одет в зеленое, тона густого леса. На боку у него висит меч без каких-либо украшений.
Снаружи, за открытой двустворчатой дверью, нас ожидает эльф с пятью серебряными уздечками для пяти серых в яблоках фейрийских коней, гривы которых заплетены замысловатыми и, возможно, магическими узелками. Интересно, не такие ли они, как и узелки в моих волосах?
— Вы обе хорошо выглядите. — Произнесенные мягким тоном слова звучат редким комплиментом. Мадок взглядом взбегает по ступенькам. — Ваша сестра идет?
— Я не знаю, где Виви. — Врать здесь легко. Можно делать это хоть весь день, и тебя никто не поймает. — Должно быть, забыла.
На лице Мадока разочарование, но не удивление. Выходит и говорит что-то держащему поводья эльфу. Неподалеку замечаю одну из его шпионок, сморщенное существо со сплющенным утиным носом и сгорбленной спиной. Она сует что-то в его ладонь и с удивительной прытью устремляется прочь.
Ориана внимательно смотрит на нас, как будто выискивает в нашей внешности некое упущение.
— Будьте внимательны сегодня. Обещайте, что не будете ни есть, ни пить, ни танцевать.
— Мы уже бывали при Дворе, — напоминаю я ей.
— Вы, может быть, думаете защититься солью, но вы, дети, забывчивы. Лучше обойтись без нее. Что касается танцев, то вы, смертные, стоит лишь начать, будете танцевать до смерти, если мы вас не остановим.
Я опускаю глаза и молчу.
Мы, дети, не забывчивы.
Мадок женился на ней семь лет назад, и вскоре после этого она принесла ему ребенка, болезненного мальчика по имени Оук с крохотными премиленькими рожками на голове. С самого начала было ясно, что Ориана терпит нас с Тариной только из-за мужа. По-моему, мы для нее не более чем любимые собачонки ее супруга: плохо натасканные и способные в любой момент наброситься на хозяина.
Оук видит в нас сестер, из-за чего Ориана нервничает, хотя я бы никогда не сделала ему ничего плохого.
— Вы под защитой Мадока, а он пользуется расположением Верховного короля, — говорит Ориана. — Я не потерплю, чтобы Мадок оказался в глупом положении из-за ваших ошибок.
Закончив эту небольшую речь, она выходит к лошадям. Одна из них храпит и бьет копытом землю.
Мы с Тарин переглядываемся и следуем за ней. Мадок уже восседает на самом большом коне, статном и со шрамом под глазом. Ноздри скакуна трепещут от нетерпения. Снова и снова он мотает головой, отбрасывая гриву.
Я подхожу к бледно-зеленой лошадке с острыми зубами, от нее пахнет болотом. Тарин выбирает пони и трогает с места, ударив каблуками в бока. Лошадка срывается как стрела. Я не отстаю, и мы окунаемся в ночь.
ГЛАВА 3
Фейри — сумеречные создания, и я тоже стала такой. Мы встаем, когда тени становятся длиннее, и ложимся перед восходом солнца. Во дворец Эльфхейм, у большого холма, мы прибываем далеко за полночь. Чтобы войти во дворец, нужно проехать между двумя деревьями, дубом и боярышником, а потом врезаться прямиком в каменную стену мрачных руин. Так, по крайней мере, это выглядит со стороны. Я проделывала это сотни раз, но до сих пор вздрагиваю. Все тело напрягается, пальцы сжимают поводья, глаза невольно зажмуриваются, а когда открываются, я уже внутри холма.
Мы едем дальше через пещеру, между колоннами корней, по плотно утрамбованной земле. Десятки фейри уже столпились у входа в просторный тронный зал, где заседает Двор: длинноносые пикси с обветшавшими крыльями; элегантные зеленокожие леди в платьях с длинными шлейфами, которые держат гоблины; озорные богганы; смеющиеся фокскины; мальчишка в маске лисицы и золотой шляпе; пожилая женщина с облепившими ее плечи воронами; шумная стайка девчонок с дикими розами в волосах; темнокожий юнец с волосами вокруг шеи; группа рыцарей в доспехах ярко-зеленого цвета. Многих я видела раньше, с некоторыми разговаривала. Всех и глазом не охватишь, однако же я смотрю и не могу отвести взгляд.
