Адские врата - Фокин Сергей Владимирович (книги хорошем качестве бесплатно без регистрации .TXT) 📗
Открыл дверь второй комнаты – и точно: хозяйка на полу лежит. Руки в разные стороны раскинула, заплетённая коса поперек туловища покоится, а ноги согнуты, будто подломились от тяжёлой ноши.
Не помня себя, рванулся Никола к жене, подхватил под спину и прижался ухом к груди. Тук-тук, тук-тук… Бьётся сердце, значит, жива! Слава Богу!
– Оксанушка, что с тобой? – произнёс нежно, хотя пробивалась через голос дрожь: а вдруг случилось что-то непоправимое?
Девушка даже глаз не открыла. Лежит красивая, как пять лет назад – словно не повзрослела нисколько. Фигура точёная, как и прежде, лицом не поправилась… Разве что грудь немного увеличилась после кормления, так для любого мужика это только за радость.
Позвал кузнец по имени ещё раз, и опять без результата. Что за чертовщина? И кольнуло в мозгу воспоминание: «Но ты не всё знаешь. Много сюрпризов я приготовил нынче. Вспомнишь меня!» Неужели и это его проделки?
Туманным от горя взглядом осмотрел Никола комнату, и увидел вдруг красное яблоко, закатившееся под кровать. Полез за ним, достал – надкушено оно.
Откуда могло здесь взяться в начале лета? Прошлогодние запасы давно поели, либо засушили, чтобы добру не пропасть. А это свеженькое лежит, будто только с дерева сорвано. Прозрачное, разве что зёрнышки не видно. Сразу мысль мелькнула: вкусное, наверно, по-другому и быть не может.
Никола даже рот открыл, чтобы в задумчивости откусить да распробовать, только вовремя себя остановил. Вот, значит, под какой личиной беда в дом пришла! Не иначе, заговорённое яблоко-то. Поэтому и отведать его захотелось, и аромат одуряющий оно испускает, как может только свежая антоновка в погребе пахнуть.
Застыл кузнец на минуту, поразмыслил, потом поднял аккуратно жену, донёс до кровати и положил прямо поверх покрывала. Похоже, сейчас он ей ничем помочь не сумеет, потому как в волшебстве не силён. Нужно идти к матери. Она много чего повидала в жизни, авось, подскажет, в какую сторону двигаться.
Поцеловал Оксану в губы, почувствовал – тёплые, живые. Дыхание ровное. А когда прикоснулся к лицу – вздохнула будто. Живая, но спит беспробудным сном.
– Прости, – сказал, склонив голову. – Полежи пока. Детей нужно спасать.
Открыл заслонку печи – и бросил яблоко в остывающие уже угли. Раздалось громкое шипение, будто наступил ногой на змею подколодную. Передёрнуло Николу от этого, решительности прибавило. Отправился он к матери.
Степанида Ивановна, мать кузнеца, в бытность свою работала бухгалтером в одной из фирм, промышляющих перепродажей товаров из-за бугра. Своего-то в стране почти не производилось, торговые связи к Китаю тянулись уже не ниточками, а толстенными канатами. По одному из них закупала фирма продукцию первой необходимости – подгузники, памперсы, гигиенические прокладки и шампуни против перхоти. Изготавливалось всё это на востоке дедовскими методами – памперсы склеивались ПВА или прошивались степлерами, шампунь мешалась в корыте с разными красителями, а потом разливалась через воронку по флаконам с символикой раскрученных брендов. Но поскольку китайцев было много, и всех нужно было чем-то занимать, то, навалившись гуртом, давали они производительность, в десятки раз превышающую скорость любой европейской линии по разливу подобной химии. Раскупалось всё не сказать, чтобы влёт: конкуренция в лице соседей-перепродавцов то жалила, то на хвост наступала, но, тем не менее, все жили припеваючи. Хозяин фирмы позволял себе раз в год менять «лексусы» на «ягуары» и обратно, главный бухгалтер ездил по разным странам и потом брезгливо говорил, как там прозябают капиталисты, а подневольный народ потихонечку копил деньги на приусадебные участки за городом. У всех были мечты на пенсии сажать морковку и лук.
Во время одной из предреволюционных забастовок угораздило Степаниду Ивановну подставить голову под падающий транспарант, и лишилась она памяти – стала будто Будда: глазами хлопала, а мыслей в голову не допускала. По той причине, что думать сделалось не о чем: забылось всё, что с нею прежде происходило. Начала она, таким образом, жизнь с чистого листа. И – удивительное дело! – обнаружила у себя на фоне пропавшего багажа знаний новые способности. Стала своего рода экстрасенсом, а по-старому, ведьмой. Летать на метле научилась, управлять вещами на расстоянии, составлять рецепты разных отваров и снадобий. Жизнь женщины заиграла разными, доселе неведомыми, красками, и не сказать, чтобы ей это не понравилось. А потом, к слову, и память начала понемногу возвращаться. Но к тому времени они с сыном уже перебрались из города в село.
Надо заметить, что за прошедшие после первой истории годы Степанида Ивановна не только не постарела, а даже похорошела. Объяснить это можно по-разному. Кто-то говорил: с внуками нянчится почти каждый день, а ей это за радость – вот и молодеет. Другие махали рукой и, наоборот, утверждали с видом знатоков: «А что ей стареть? Одна живёт баба, для себя. И с хозяйством не переломится, и забот особых не знает…» Отчасти правы были и те, и другие. Только имелись ещё причины, из-за которых чувствовала себя Степанида Ивановна замечательно. Регулярно, раз в год, варила она молодильный отвар. Рецепты, как водится, возникали в её голове сами, по первому требованию. Лишь подыскивать ингредиенты порой бывало сложновато. Помимо трав загадочных приходилось ещё ловить пауков, сдирать с их спины хитиновую пластину с изображением креста, искать тритонов, извлекать у земноводных органы, добывать змеиный яд в строго определённые дни месяца. И много другого неприятного… Ну, да чего не сделаешь ради красоты. И, опять же, периодическое общение с Лешим чего стоило! Этот медведь заставлял её снова почувствовать себя желанной, разжигал огонь в душе. А что ещё нужно женщине для тонуса?
Мужики в селе на фоне повсеместно развивающейся депрессии тянулись к ней, как мухи на мёд. Наверно, имелись среди них и достойные люди – вдовцы, например, и работящие, только не торопилась Степанида Ивановна себя обязательствами связывать. Принимала гостей, самогоночкой потчевала, иной раз спать укладывала, чем приводила их в неописуемый восторг, потому как баба она была, что называется, знойная. Но серьёзных отношений не прививала.
Никола знал свою мать, и её одиночество воспринимал как жертву внукам.
Между тем имела Степанида Ивановна привычку раз в месяц на денёк-другой отправляться в город к двоюродному брату, и злые языки утверждали, что есть-таки у неё в районном центре любовник. Только кузнец от таких слухов досадливо отмахивался. Да и не его, в сущности, было дело.
Дверь в дом оказалась открыта, но в кухне и комнатах матери не оказалось. Заглянув на огород, в баню и сарай, Никола, расстроенный донельзя, снова зашёл попить воды. Обычно, отлучаясь надолго, Степанида Ивановна навешивала на двери маленький замок – больше для видимости, чем для защиты от воров. Сейчас тот лежал на полке у входа…
И тут на столе заметил он записку. Взял, чтобы прочитать… Почерк принадлежал матери – ровный, уверенный, наработанный годами офисного труда.
«Коля. Я отлучусь на несколько дней. Извини, что без предупреждения. Так вышло. Не скучайте. Мама».
Будто гром под потолком грянул, отозвавшись в голове звоном. Всё, конец. Остался он один, никто теперь не поможет. Чёрт постарался на славу!
Выдохнул Никола, и понемногу отчаяние стало проникать в его сердце.
2
План мести чёрт вынашивал не год, и не два. Это по земным меркам прошло всего пять лет с тех пор, как «уволили» его с рабочего места Степанида Ивановна с Оксаной. Применив, надо сказать, оружие нелогичное и нетипичное. Что называется, бабье. Но подействовало оно на все сто процентов. Поскольку оказался чёрт особью противоположного пола, к тому же нечистью, на которых и было направлено заклинание двух ведьм.
По меркам же преисподней, где за вредность молока не платили, надбавку к пенсии не давали, тянулось время заключения, будто срок каторжанина. При том, что находился чёрт у себя дома, и мог бы расслабиться по полной. Но, если в кармане нет ни гроша, а за душою одни долги, не до веселья.
