Ваш выход, рыцарь Вешковская! (СИ) - Саринова Елена (полная версия книги txt) 📗
— Так вот… — передернув плечами, словно подправив съехавшие назад рукава, уселась я на кровати удобней. — Так вот… Что мы имеем? — и вновь поднесла к глазам пустую мензурку, извлеченную из-под соседской кровати. Потом — к носу и глубоко вдохнула. — Настойка травы череды. Антиаллергенное снадобье. Ксюхи. Употреблялось минимум четыре-пять дней назад, а применяется ею же раз в году, в период весеннего повсеместного цвета. И откуда это у «на четверть аланта»? Или… — еще раз вдохнула. — после заглатывания вовнутрь мятосодержащих продуктов… Или напитков. Значит, она что-то запрещенное ела или пила как раз пока я была у родителей. Но зачем? На моей памяти это было единожды: первый курс, мороженное с апельсиново-мятным сиропом. А потом — галопом к нашему лекарю и страшная клятва: «Никогда!» перед пятнистым отражением в зеркале. Значит, причина была слишком веской… А если еще… поискать? — и пошла по второму кругу нашей с Ксюхой маленькой комнатки… — Нет, — констатировала через пару минут. — Все чисто. Особенно… Ага. Значит, все-таки пила, — и замерла напротив тщательно вытертых пустых бокалов на полке буфета. Да они у нас сроду так не блестели. — Значит, пила. И, если б одна, то, конечно, другое. Получается, что за компанию. Без меня. И вот с кем? Ради кого подобная «маскировка»? Ведь еще и полотенцем прошлась. И заклятием чистоты шандарахнула. — Ой… Нет. А если и «да»? Да нет. Да в любом случае… Вот только, без «абсолютов», кадет Вешковская. Давайте ко лучше о чужих. Например, о все той же Ксении. А какой у нее абсолют? «Быть всегда и во всем в курсе». Так с чего вдруг такая прыть? Ведь заинтересовал же ее господин некромант? Глеб Анчаров, наш представитель в Бередне? А унеслась, только хвост просвистел. Смена женского абсолюта? Тогда ради чего? Или… ради кого? Ради кого женщина меняет свои гранитные догмы? Наверное, этот «кто-то» стоит и собственной аллергии? А еще сохранения тайны. Да, кадет Вешковская, вовремя вы вернулись в реальность…
— Ксюха! Ксю! — разродилась последняя громким истошным криком из-под нашего распахнутого настежь окна. Воробьи из черемухи привычно взлетать не стали. Стерпелись. Я — тоже:
— Ло! — и высунулась через подоконник.
— Агата?! — прищуренный ввысь третьего этажа парень, выказав удивленье, почесал кудрявую рыжую макушку. — А-а…
— А я здесь тоже живу. Пять лет уже… Ло, «призывом» ее не пробовал? — и постучала пальцем в висок.
— Так пробовал! — огласились мне снизу. — Не отзывается. Как обычно.
— Ну, это… да, — подумав, скривилась я. Может, в цирюльне под «волшебными» пальцами маэстро Понти млеет или… — Ло, а…
— Не знаю!
— Что ты «не знаешь»?
— Где она может быть! — переступив, пояснил однокурсник. — Агата, как защита прошла?! Мне Ник сказал, вроде…
— Высший балл.
— А кто б сомневался? — оскалились мне весьма убедительно. — И даже мымра…
— Да сдалась она вам. Уже вчерашняя притча, — зато сегодня мне свежих навали… — Ло! А ты сейчас сам куда?!
— Я?..
— Ты? С сумкой наперевес?
Парень неожиданно скосился в черемуху:
— Да, недалеко здесь. И… Агата, я тороплюсь!
И этот «торопится». Ну, уж нет!
— Ло! Лоуп! Я — с тобой!
— Куда?!
— За ворота! У меня… Мне Софико нужна! И ты меня к ней проводишь!
Ло буквально взмолился:
— Агата, давай подвалом! Я и сам им планировал!
— В подвале мозги не проветришь! Жди меня тут! Я — скоро! Только форму скину и платье надену! Лоуп?!
— Вот ведь… и… к тому ж… Понял! Жду… — вот и жди. «Язык без костей», добытый в полемической схватке.
В результате по казарменной лестнице я скакала, уже на ходу обматывая талию длинным плетеным шнурком. И выпорхнув на крыльцо, замерла… Ах! Тонкий лен платья после шерстяного казенного сукна — легче перышка под полуденным июньским ветром. И я не удержалась — в два прыжка слевитировала прямо к застывшему со скрещенными на груди руками Ло:
— По-шли.
— По-шли, — не разделив моего девического восторга, буркнул тот и первым развернулся к распахнутым в конце аллейки высоким воротам. — Значит, уже свободна?
— Ага. Полностью. Целых четыре дня, — уверенно пристроилась я к быстрому размашистому шагу.
— А… потом? — скосился на меня однокурсник.
— Потом? — вот об этом последние пару недель как-то не думалось. — Потом — диплом подмышку и через два месяца — служба. Как и у всех.
— А-а… Ник говорил, ему место предложили в пятой столичной комтурии.
— Преступления «против Короны». Ну да.
— А тебя ведь тоже туда ждут?
— В девятую. К любимой нечисти.
— И что?
— И пойду. А как же иначе? — вот же дурень. И вопросы дурацкие. — Ло, мы с ним еще с пятого курса решили, что всегда будем вместе. И, по-моему, за последние пять дней планы не поменялись. Или… — прищурилась я сбоку на парня. Тот поспешно выкатил свои глаза:
— Понятия не имею.
— Ага… Ло?
— Что, Агата?
— А чем вы тут занимались? У вас ведь времени свободного больше было.
— Когда?
— Ну, например, сразу после практического экзамена. Я ведь тогда Ника, перед своим отбытием в Тайриль, так и не поймала. Он мне тоже на «призыв» не откликнулся.
— Ну так, отмечали. Как положено. Правда, в мужском половинном составе: Софико к своей политэкономии готовилась, а Ксюха… не знаю. Вроде, в казарме сидела.
— Так вы, значит, втроем: Ник, ты и Года?
— Угу, — кивнул, гладя под ноги, Ло.
— И где?
— Да как обычно — в «Бесхвостом драконе», — и, поддернув тощую сумку, ощутимо прибавил шаг. Однако и я не отстала:
— В «Бесхвостом драконе». Поняла… А следующие несколько дней?
— Да к защите готовились. Мне вообще пришлось две главы переделать. А Нику… Агата, спроси у него сама.
— И спрошу. Только вот встречу.
— О-о, так сейчас-то? — оскалился мне уверенно Ло. — Ты ж теперь — с нами. Вменяема.
— Вменяема, — уверила я его. — И знаешь, что? Дальше — своими подвалами. Я тебя отпускаю.
— Угу.
— Ага. Пока, Ло.
— Агата, до вечера! — и, словно с цепи молодым кобелем. Прямо под готовую арку: был и нет.
— Да-а… «Бесхвостый дракон»… Значит, всё у нас, как обычно, — и сразу от ворот свернула на «обычный» наш, утоптанный сотнями кадетских стертых подошв, маршрут.
По сложившейся же традиции, протекал он вдоль узкой окраинной улицы Куполграда, ведущей прямиком в центр. Тихой совсем в это время. Я и обеденный зной имею в виду и отсутствие толп выпущенных на свободу «узников» казармы. Конец июня. Маются в оставленных за спиной коридорах лишь выпускники и малышня под присмотром рыцарей-наставников (не все музеи еще в столице обозрели). Оттого и тишина сейчас вокруг. Благодать…
— О-хо-хо, — прихлопнула я рукой собственный, перетянутый шнурком живот. Тот, прямо в ладошку вновь жалобно огласился. Законным правом на обед. Хотя, и завтрак тоже мимо прошел. Так что… — «Бесхвостый дракон»… Всем доброго дня!
Тоже наше «обычное» место. Слегка обшарпанное, но полное кадетских легенд и баек. С длинными столами из дуба и видавшими виды (спины, затылки и ноги) скамейками. И отдельным залом для рыцарей-педагогов, защищенным регулярно пробиваемой кадетами магией. Тоже — местная, от курса к курсу, традиция. И, задержавшись лишь на секунду у входа, свернула в сторону нашего «обычного» углового стола. Парочка первокурсников, важно заседавших поодаль, пихнув друг друга локтями, скосилась на мою голодную физиономию. Я тоже им… подмигнула. Да, после «общения» со сколопендрой я теперь сама — новая кадетская байка. На полноценную легенду скромность девичья претендовать не позволит. Вот Ник, он точно. Правда, после другого «общения». И уже не здесь, а на Склочных болотах, где мы в прошлом мае дружно проходили специальную практику. Считай, повезло. А осенью угораздило уже Годарда с Софико. Хотя, она — единственная из нас шестерых, не маг и «гражданская». Студентка Куполградского университета. И вообще, барышня из приличной аристократической семьи… Она и Году раненого тогда из подворотни пёрла тоже, не теряя аристократического достоинства. С идеально прямой спиной: «А тебе, дорогой, не мешало бы и похудеть». С тех пор — одна из наших любимых присказок…
