Право на ошибку - Воронцова Валерия Михайловна (читаем полную версию книг бесплатно TXT) 📗
Кстати о птичках. Оглядевшись, я с облегчением нашла за дверью свою целую, не пострадавшую за переезд акустику. Эта гитара была практически моей ровесницей, и лет с семи Мари обучала меня игре на ней.
Расставив все до последнего подсвечника, я застелила постель, набросила сверху песочного цвета плед и разобрала рюкзак. Ноутбук, косметичка, новенький телефон с пустым списком контактов (звонить в моей новой жизни пока было некому), еще одни наушники, документы – в общем, жизненно необходимые в современном мире вещи.
– Аллилуйя, Пухлик, – сказала я, обращаясь к плюшевому белому медведю, посаженному на подушку. – Ри Брендон с заданием справилась.
Не найдя, чем еще заняться, я присела на холодный, несколько узкий для меня подоконник. На улице давно стемнело, продолжал моросить дождь, успокаивая легким стуком по крыше, и ветер игрался широкими листьями каштана напротив. В свете уличного фонаря было видно, как один из них, оторвавшись от ветки, закружился в очередном порыве, а потом мокрой зеленой ладошкой прилип к окну чуть выше моей головы. Прижавшись лбом к стеклу, я закрыла глаза. Вот тебе и «добро пожаловать».
Как всегда, в минуту бездействия накатили воспоминания. Вспышками засверкали моменты прежней жизни, люди, от которых я отказалась и которых покинула, секунды счастья, потонувшие в одном жарком августовском дне, хриплые вздохи Мари, запах жженой резины, скрежет металла и алые пузырьки, вылетающие изо рта Льюиса…
Хватит. Я не буду об этом думать, все равно ничего не изменится. Это просто бесполезно.
Глухая боль где-то в груди напомнила, что на нее не действуют никакие аргументы или угрозы. Она просто есть, и остается только смириться.
За последние два месяца я перепробовала все: слезы, гнев, молитвы, равнодушие… Но ничего не помогало, поэтому пришлось учиться привыкать. Единственное, что отгоняло чувство потери, – тяжелый физический труд.
Резко вскочив, тряхнула головой и случайно поймала свое отражение в зеркале на двери. Темные волосы, заплетенные в некогда аккуратную косу, растрепались и торчали во все стороны словно наэлектризованные, зеленые, по определению мамы – цвета молодой листвы, глаза были слишком тусклыми даже в моем понимании. Может, виной всему бессонница, а может, темные круги. В любом случае я была рада уже тому, что с век спали опухоль и покраснение – результаты моих бесполезных рыданий.
Продолжая изучать себя, придирчиво осмотрела губы, распухшие от прикусываний – нервной вредной привычки, появившейся совсем недавно; остро обозначившиеся скулы и мертвенно-бледную кожу.
Я не узнавала девушку в отражении, мне не верилось, что она умеет улыбаться. Какое-то унылое подобие, намек на кого-то, кто был прежде. Тень меня.
Моргнув, сделала музыку (дав плееру час на зарядку, я снова приступила к его эксплуатации) погромче, собрала все коробки и отнесла их в подвал. Подвал, к слову, походил на огромный склад ненужных вещей, выкинуть которые рука не поднимается. Два стеллажа с какими-то коробками и банками, старый телевизор с выпуклым экраном, пыльные чехлы с чем-то, напоминающим костюмы на Хеллоуин… Мусорка воспоминаний, не иначе. Все время, пока я копошилась с коробками, дом казался угрюмым и холодным, будто недовольным, что его оцепенение нарушено. Похоже, ему, как и мне, требовалась встряска.
По пути назад заглянула на кухню, да так и осталась стоять в проеме. Невероятно, у Рика что, аллергия на чистоту?
Кроме пыли, забрызганных жиром желто-оранжевых стен (явно неудачные попытки что-то пожарить), грязного коричневого кафеля на полу и различных пятен на столе в раковине возвышалась гора немытой посуды, включая две сковороды, пахнущие гарью. Очевидно, что кулинар из дяди никакой.
Замечательно. Видимо, уборка здесь проводится только по особым числам лунного календаря в високосный год.
Практически со страхом я подошла к старенькому, издающему странное жужжание холодильнику, опасаясь увидеть там повесившуюся мышь. Обошлось. Всего лишь сиротливо лежащий на верхней полке сыр, пара банок пива и питьевой йогурт, который, исходя из указанного срока годности, нужно было выбросить еще месяц назад.
Отыскав в этой зоне антисанитарии хлеб и после тщательного осмотра признав его съедобным, я сделала себе два бутерброда с сыром. Потом, порывшись по кухонным шкафам, нашла пакетик чипсов и шоколадный батончик.
Моя скудная трапеза прошла в гостиной, которой также требовалась уборка. Сидя на мягком, чуть продавленном коричневом диване, я рассматривала фотографии в рамках, оставшиеся на тех же местах, что и до нашего с мамой отъезда.
На них были запечатлены все шесть лет, которые мы провели семьей. Счастливые улыбки Мари и Альберта казались насмешкой, и выдержка начала давать сбой. Быстро дожевав остатки ужина, вернулась на кухню и взялась за посуду, решив покончить хотя бы с ней.
К десяти часам вечера тело заявило, что не собирается шевельнуть и пальцем. Гордо оглядывая проделанную работу, я тем не менее не собиралась пока отдыхать. Было еще одно важное дело, не терпящее отлагательств.
Накинув куртку (все-таки октябрь) и удостоверившись, что дождь прекратился, я вышла на улицу. В воздухе пахло свежестью и осенью, но было слишком холодно для того, чтобы стоять на месте и наслаждаться ароматами.
Усилием воли отметя от себя образ кружки горячего шоколада с корицей и теплой мягкой постели, я достала из заднего кармана джинсов серый мел, завернутый в фольгу, – единственный атрибут, который я взяла, несмотря на отречение от всего другого.
– Безопасность прежде всего, – пробубнила я под нос, стараясь убедить себя, что не нарушаю себе же данного обещания. А заодно в том, что не сказала фразы, так часто повторяемой мне моим прежним близким окружением.
Я присела перед ветхими на вид порожками на корточках, начертила круг и несколько пересекающихся в нем линий на внутренней стороне деревянных перил. Закончив с этим, проверила, видно ли со стороны хотя бы черточку, а затем приступила к обходу дома по часовой стрелке, оставляя свою «наскальную живопись» под подоконниками и у задней двери.
Стуча зубами от холода, завершила последнюю линию и забежала в дом. Обойдя каждую комнату и осмотрев все окна первого этажа, перешла на второй. На полминуты мне пришлось зайти в комнату Рика. За такой короткий срок я обработала его окно и ванную и с чувством выполненного долга вернулась к себе.
После всех сегодняшних дел настоящим блаженством было скинуть кеды и повалиться на кровать. Единственный минус – мысли не дают покоя. Вот и теперь я снова подумала о том, правильно ли поступила, уйдя. Переезд сюда либо большая ошибка, либо начало нового пути. Ирония заключалась в том, что я сама не знала, какой бы вариант предпочла.
Глава 2
Утро субботы выдалось солнечным и совсем не по-осеннему теплым. Тоненькие лучики света, нахально пробившиеся через зазор между занавесками, так и побуждали встать и пойти на прогулку.
Я считала это хорошей идеей до тех пор, пока не повернулась в кровати и не почувствовала, как ноет каждая клеточка тела после вчерашних подвигов. «Вот тебе и убралась», – мрачно подумала я, стараясь не обращать внимания на обжигающую боль в спине, не имеющую никакого отношения к уборке.
Поболит и перестанет, не в первый раз.
Кроме того, частичке меня, все еще цепляющейся за призраки прошлого, было стыдно. Очень стыдно за то, что какая-то уборка, пусть и практически генеральная и проходившая в двухэтажном доме, не встречавшемся с половой тряпкой порядком одиннадцати лет, так меня измотала. Это позор, учитывая, что всего несколько месяцев назад я могла отчистить десяток таких домов и глазом не моргнуть. Ну да, уборка домов, как же.
После пяти минут уговоров самой себя окончательно проснуться я отскреблась от кровати и пошла в ванну. Вид был еще тот. Моему бледному лицу с черными мешками под глазами из-за очередной бессонной ночи не помогли ни умывание, ни косметика. Эффект жути, конечно, исчез, но выглядела все равно как привидение.
