Мёртвые душат. Мертвые пляшут (СИ) - Бреусенко-Кузнецов Александр Анатольевич (библиотека книг TXT) 📗
Затем – столь же неожиданно – карлики помирились. Оглянулись в поисках непрошенных свидетелей ссоры, но никого не приметили, кроме нескольких случившихся здесь лошадей. Откуда-то молниеносно извлекли огромный мешок, побросали туда ошмётки коня и некоторые части тела всадника. Затем все трое маленьких живых человечков закутались в чёрный плащ Чичеро, усевшись друг другу на плечи. При этом нижним оказался тот карлик, который ранее играл роль всадника и договаривался с трактирщиком. На плечи верхнего лёг тяжеленный мешок. Встряхнувшись, чтобы принять очертания посланника Смерти, сборная фигура Чичеро покинула конюшню и под завесой дождя двинулась к зданию трактира – занимать снятый номер.
В тёмное время суток дозорная башня светится, как маяк в ночи, капли дождевые подсвечивает (это чтобы мёртвые путешественники впотьмах с пути не сбились). Волшебные огни не ослепляют и самих смотрителей, позволяют зорко глядеть на вверенный их наблюдению участок Большой тропы мёртвых.
Вечерней порой по мокрой дороге, мощённой серым камнем, на плохонькой бескрылой живой лошадке приехал Стрё – старейший дозорный прилегающего к Цанцу участка Большой тропы мёртвых. Старейший – и по должности, и по годам. А уж болтлив! То-то ежедневный объезд своего участка (а в нём четырнадцать дозорных башен) занимал у Стрё весь день без остатка.
Как добрался старый Стрё до последней башни, расположенной у поворота на Цанц, тут же затеял разговор с младшим смотрителем. Обрадовался, гриб старый, новым ушам, и давай язык чесать. И о чём? О Большой тропе мёртвых!
Мол, длинна Большая тропа мёртвых – живому путнику и до середины её не дотащиться. Отчего же? А не для живых сия тропа, и не живыми выстроена. Вымостили её мертвецы в начале Второй эпохи, весь здешний мир пересекли навылет с запада на восток. Живые при ней служат лишь смотрителями на дозорных башнях, да и то из великой милости. Работа-то ума большого не требует. Днём просто смотришь, кто проехал, ночью – жжёшь на башне яркие волшебные огни. То ли дело раньше…
А раньше-то что? Было время – Опасное Лихолетье – когда на этих дозорных башнях вдоль дороги неусыпно стояли мёртвые наблюдатели – и обстреливали из арбалетов всякого живого, выходившего на дорогу. Ибо ясно, зачем живым было здесь появляться: для грабежа и диверсий, не иначе. Но Опасное Лихолетье прошло, грабители да диверсанты повывелись, дорога стала безопасной. Особенно – близ обоих Порогов Смерти, да ещё в пещерных городах.
Пещерные-то города – Цанц, Бегон, Глукщ, Карамц, Уземф и ещё многие – все вдоль Большой тропы мёртвых тянутся. И служат для обитания мёртвых в мире ещё живых. Так-то.
А как вымощена Большая тропа мёртвых – заглядение! А ведь идёт через горы, леса, степи, пустыни и огромные варварские кладбища, те, что от середины Первой эпохи сохранились. И ведь далеко не везде сыщешь для дороги серый камень. Где же сыщешь? А в Отшибине – местности, откуда родом сам старый Стрё! Точнее, в каменоломнях Серогорья.
Так что без Отшибины – мертвецам никуда! Славься же, Отшибина, славься на века. Будешь ты, Отшибина, домом мертвяка. Сгинут над Отшибиной злые облака!..
– Отшибина, это сильно далеко? – невпопад спросил новенький парень.
Старого Стрё его вопрос слегка обидел и заставил вспомнить о цели приезда. Ежедневная проверка записей в журналах наблюдений. Смотрители – народ сельский, совсем простодушный, их писанина в журнале нуждается в особом контроле…
И ведь верным было предположение!
– Ну и что прикажете делать с вашей записью? – спросил Стрё, буравя выцветшими глазами обоих юнцов. Что за дуралеи поставлены смотрителями на дозорную башню у заворота на Цанц, важнейшую во вверенном ему участке Большой тропы мёртвых!
Смотрители потупились. Мол, кто ж его поймёт, что такое мимо них проехало – а в отчёт включить было необходимо. Точный учёт всех проезжающих по дороге – главная обязанность смотрителей. Вдруг какую важную проезжающую персону развоплотят разбойники – так чтоб было ясно, на чьём участке.
– Что я скажу господам некромантам? – продолжал старейший дозорный, тряся седой гривой. – Что мои смотрители не в состоянии отличить живого от мёртвого? Как это так: «местами мёртвый, местами живой»? Какими такими местами?
– Ну, может, они вдвоём ехали на коне: живой и мёртвый; но только мёртвый рассыпался, а живой его собрал и дальше поехал! – уточнил младший из юнцов, недавно поступивший на службу смотритель.
– Что за бред? Как это мёртвый может рассыпаться? Да он покрепче нас с вами будет! – горячился старейший дозорный Стрё, листая журнал наблюдения проезжающих.
– Это был неправильный мёртвый. И конь был неправильный. Мёртвый, но какой-то слишком мёртвый – он тоже вместе не держался.
– Вы понимаете, что некроманты пришлют инспекцию? – спросил старший дозорный, поёживаясь от холода. – А инспекторам только дай прицепиться. Того гляди, выгонят вас в шею, да мертвяками заменят. Те уж посообразительнее будут! Только и меня тогда уж с участка погонят: разве может живой командовать мёртвыми? Значит так: последний лист мы из журнала выдираем, пишем заново!
– А что нам написать?
– Пиши: «В пятом часу пополудни из Отшибины проехал господин посланник Смерти (мёртвый) в чёрном плаще на вороном крылатом коне (также мёртвом). Удалился в сторону Цанца». Написал?
Велик, слишком велик участок старого Стрё. Того и гляди, чего не заметишь – и прощай мечты старческие. А ведь мечтаешь о мелочи: заработать себе на посмертие. То ли дело – полузабытые мечтания заносчивой юности (стать посланником Смерти, заглянуть за Порог Смерти, побывать в Нижнем мировом ярусе)… Тьфу!
Так и умрёшь, как есть весь умрёшь, прежде чем мертвецом стать сподобишься. Особенно если твоё непосредственное начальство ведёт свои игры непонятные, участие в которых может закончиться не только повышением – вплоть до немедленного обряда причисления к мёртвым! – но и страшно подумать, чем. А зависит всё в конечном счёте от того, кто же таковы эти самые Лимн, Зунг и Дулдокравн, и какова их подлинная миссия.
Глава 2. Город мечты
Лимн, Зунг и Дулдокравн – так звали карликов, из которых состояли Чичеро Кройдонский и его конь. Дулдокравн обычно ехал сверху – но лишь потому, что бежать в качестве коня он умел гораздо хуже своих товарищей. Лимн и Зунг происходили из династий разведчиков, и многими шпионскими навыками владели настолько лучше, чем посланный вместе с ними отпрыск выродившейся ветви аристократической фамилии Краунов, – что видели в нём лишь обузу.
Стоило им остаться наедине, как они давали волю своему гневу, накопившемуся за весь период вынужденной конспирации. Они старались друг друга не зарезать (хотя у них было чем), ведь иначе их миссия пришла бы к неминуемому провалу, потому пускали в ход лишь тяжёлые кулаки. Дулдокравну уже который раз перебили нос и свернули на бок скулу, Зунгу – вмяли внутрь лица нижнюю челюсть, но карлики Великой Отшибины, – народ живучий. К тому же, помимо конспиративной магии эти трое худо-бедно владели и магией восстановительной.
В их драках то и дело страдал и реквизит – останки посланника Смерти и его коня. Вот его-то восстановить оказывалось сложнее всего. Из молодцеватого элитного мертвеца Чичеро постепенно превращался в потрёпанного войной горемыку – что на взгляд внешнего наблюдателя выглядело уже странно – войны-то давно прошли.
Первым и главным завоеванием некрократии в Отшибине и прилегающих землях стало установление прочного мира. Живой Император, будь проклято его имя, побеждён и низложен, и, хотя самому ему удалось скрыться от бдительного ока придворных некромантов Владыки Смерти, но всех своих сподвижников, способных встать под его красно-золотые знамёна, он растерял навеки. Тем подозрительнее выглядит покалеченный рыцарь Смерти на убогом коне, да ещё готовый удавиться при расставании с мельчайшими из своих монеток.
Когда карлики закрыли дверь первого номера и благоразумно задвинули изнутри на тяжёлый засов, драка между ними возобновилась. Первым били ненавистного Дулдокравна, потом вдвоём набросились на доселе слишком слабо пострадавшего Лимна.
