Отмеченные лазурью. (Трилогия) - Бялоленьская Эва (лучшие книги .TXT) 📗
Нет-нет, он совсем не собирался мошенничать. Просто так вышло. Он ненавидел, когда взгляды посторонних шарили по его покалеченному телу. Даже те, кто старался быть любезным и, разговаривая с Рогом, смотрел ему в глаза, всегда в конце концов опускали взгляд ниже, туда, где находились (или точнее было бы сказать, должны были находиться) его ноги. Судьба прокляла его еще в материнском лоне, и первородный сын Фалы и Дубового пришел на свет с короткими, изуродованными ножками, лишенными чувствительности. Всю жизнь ему пришлось полагаться исключительно на руки — природа, как бы стараясь вознаградить его за недостатки нижней части тела, распорядилась так, что плечи Белого Рога невероятно раздались вширь. Да, он был очень силен, но что с того, если из-за этого вид у него оказался еще более странный? Некоторым спасением стал магический дар. Рог научился прятаться за иллюзорным обликом — он вырос бы именно таким, если б не проклятие судьбы.
Когда он вошел в комнату, где ждали его посланцы Круга, то сразу понял, что они либо не знали о его увечье, либо не верили в него. И вот тогда его точно осенило: Рог решился обмануть столь могучих магов. Ему удалось удерживать прекрасный мираж человеческой фигуры, одновременно выполняя задания прибывшего Ткача иллюзий. Матерь Мира, как же трудно было не создавать эти простенькие обманки слишком совершенными! Он никогда и представить себе не мог, что намеренно делать ошибки окажется так тяжело. Он не мог совсем провалить экзамен — Рог даже содрогнулся при одной мысли о гневе отца, но и показать слишком много было нельзя. Если б тот маг только догадался, что на самом деле может делать мальчик, Белый Рог уже никогда не увидел бы Козьего холма.
Двери приоткрылись, и в щель протиснулась любопытная мордочка Козленка.
— Уехали, — сообщил малец брату. — Отца не дождались. О-о-о… Чего это ты такой мокрый?
Он подошел к Рогу, с изумлением глядя на его вспотевший лоб и влажные пятна на тунике.
— Не захотели тебя взять? Ты проиграл? Не получил пояска?
— Получил. — Рог потянул со стола длинный лоскут лазурной ткани.
Козленок с восторгом коснулся шарфа пальцем и тут же отдернул руку, будто ткань обожгла его.
— Но ведь ты не уедешь теперь из дому?..
— Нет. Они сказали, что я слишком мало умею.
— Слишком мало? — повторил Козленок с огромным удивлением. Старший брат в его личной иерархии стоял немногим ниже строго требовательного отца, а отец, в свою очередь, приближался к богу. Брови мальчишки сошлись у переносицы, придав ему забавное выражение глубокого размышления.
— Рог, выходит, ты как бы наполовину проиграл?..
— Нет, малыш. Я выиграл… наполовину.
В этот вечер Белый Рог впервые открыл свою новую хронику. В желтоватом свете каганца он старательно написал в верхней части страницы: «Белый Рог, сын Фалы, от отца Дубового, из дома на Козьем холме». После продолжительных раздумий дописал ниже:
«Меня зовут Белый Рог, мне пятнадцать лет, и я Ткач иллюзий. Это лучше, чем быть Наблюдателем, поскольку люди не любят, когда им заглядывают в головы. А я могу выдумывать разные штуки, и тогда мне не скучно. Тот маг, который проверял меня, а потом дал эту книгу и шарф, сказал, что теперь наверняка исполнилась моя заветная мечта. Но это неправда. Потому что больше всего мне хочется пасти овец на пастбищах моего отца. Я так и сказал тому человеку Круга, а он рассмеялся. Не догадался, что я имел в виду. Если б я стал пастухом, это означало бы, что я могу ходить и бегать и у меня настоящие ноги, а не эти тонкие прутики. Но уж если я не могу стать пастухом, придется быть магом. Все-таки хоть какое-то занятие».
Белый Рог неподвижно лежал в темноте, вглядываясь широко открытыми глазами в луч лунного света, просочившийся в приоткрытое окно. Оно было совсем небольшим — всего-то горизонтальная доска в стене, которую можно приподнять. Дом в приграничье напоминал маленькую крепость. Где-то снаружи громко стрекотала цикада, а из комнаты родителей доносились отзвуки ссоры. Рог уже давным-давно расковырял щель между балками, чтобы слышать, о чем говорят в соседнем помещении. Отец как раз изливал матери свое разочарование:
— Ну получил он эту дурацкую тряпку, какую-то бумажку, что с того? Все равно сидит тут и глаза мне колет! Его ж должны были забрать отсюда!
— Работает он наравне со всеми. Даром свой хлеб не ест, — отвечала мать так тихо, что Рог едва ее расслышал. — Иметь в семье мага — большая честь.
— Маг от картинок! Воистину честь! — фыркнул отец. — Я-то думал — он уберется с глаз моих, и можно будет Смекалистого наследником назначить, а что вышло? Твой уродливый любимчик по-прежнему сидит у меня на шее.
— Ты тут господин и хозяин, кому какое дело, кого ты назначишь, — напомнила мать.
— А болтать все равно будут! Говорил же тебе, надо было тогда избавиться от мальца, пока можно было, но у баб слишком мягкое сердце.
За стеной воцарилась глухая тишина, а потом снова заговорила мать.
— Даже волки не убивают своих щенков, — сдавленным голосом произнесла она. — А ты, видать, хуже волка…
«Если он ее сейчас ударит…» — пронеслось у парнишки в голове, но он не закончил этой мысли. Что он смог бы сделать? И вообще, решился бы он открыто воспротивиться такому, как Дубовый? Белый Рог знал, что сила его — не меньше, а может, и больше отцовской, но он прекрасно понимал, что после ему уже нечего было бы искать на этой земле.
Тоска сдавила ему желудок невыносимой тяжестью. Он уже давно догадывался (собственно, всегда знал), что отец предпочел бы от него избавиться. Тогда Смекалистый стал бы полноправным наследником земли самым простым и естественным путем. Но сейчас Рог в первый раз услышал, как собственный отец желает ему смерти. Он уже привык жить без отцовской любви, но это… это болело, как ножевая рана. Из груди мальчика вырвался тяжелый вздох. За стеной царила тишина, видно, родители закончили свои споры на сегодня. Рог протянул руку и заткнул дыру пучком пакли.
Рядом пошевелился в темноте Козленок, теплая лапка младшего брата коснулась плеча Белого Рога.
— Ты же никуда не пойдешь, правда? Не пойдешь? — послышался беспокойный умоляющий шепот мальца.
Рог прикусил язык, заглушив проклятие. Видно, малыша разбудили громкие голоса родителей, и он наверняка тоже все слышал.
— Нет, — отвечал паренек, стараясь, чтобы голос его прозвучал нормально. — Никуда я не пойду.
Козленок громко перевел дух, на четвереньках вылез из своей постели. Неловко обнял Рога и поцеловал в щеку, потом приткнулся рядом, положив голову на мускулистое плечо старшего брата.
— Расскажешь мне что-нибудь?
Рог некоторое время прислушивался к дыханию Смекалистого, который спал у противоположной стены, но утомленного тяжелой дневной работой тринадцатилетнего подростка явно можно было разбудить только барабанным боем.
Рог снова глянул на лунный луч.
— Жил-был однажды…
— Король? — тихо подсказал Козленок, умащиваясь поудобнее.
— Король? Король тоже был, но сначала был чародей.
В луче серебряного света появилось изображение мужчины в черно-красных одеждах, перепоясанных знакомым лазурным шарфом.
— Это был очень могущественный чародей…
— Такой, как ты?
— Гораздо более могучий. Он умел читать мысли, летать, как птица, разговаривать со змеями… умел низводить огонь с небес, превращать камень в золото, серебро и… э-э… драгоценные камни.
К могучему чародею подползла огромная пятнистая змея. Мужчина поднял ее, а гибкое тело гада обвилось вокруг его руки. Вокруг появились груды блестящего металла и огромных разноцветных кристаллов.
— Боги, он же тогда жутко богатый был, просто страх!
— Ш-ш-ш… разбудишь Смекалистого.
Белый Рог беспокойно глянул на среднего брата, но паренек только перевернулся на другой бок и продолжал спать.
— А еще был в той стране король… — шепотом продолжил Ткач иллюзий, сотворив новый мираж. — Такой жадный, что и представить трудно. Призвал он чародея и велел все в своих покоях превратить в золото. И чародей исполнил его желание. Но королю все было мало, он приказал превратить в золото весь замок. А жадность его все росла и росла… он велел чародею превратить в драгоценности даже землю вокруг замка, деревья и даже воду в море заменить жидким серебром. А тогда…
