Побег из преисподней - Галанина Юлия Евгеньевна (читать книги онлайн бесплатно полные версии .txt) 📗
Тот, у которого шпоры алмазные, который шлема так и не снял даже в доме, хвать Рету за шиворот и на седло ко второму забросил. Тот лишь принюхался и носом дернул брезгливо (ну свинками пахло, как обычно, только если всю правду говорить, то и розами тоже немножко, не зря же Рету в кустах мучился!).
Рету хотел с седла мамушке Лаиде и ребятам помахать гордо – все ж таки не каждый день на крылатого коня забираешься, – а второй процедил глухо:
– Держись обеими руками, придурок, свалишься.
И земля осталась где-то далеко-далеко внизу.
И как-то сразу они с опекуном новым не сошлись. А у Рету так сложилось – о ком хорошо вспоминается, тот с именем, а так – нет. У опекуна имени нет. И у мага тоже нет. А у конюха – есть, конюха Гербертом зовут.
Сначала Рету слишком солоно с непривычки пришлось, заболел даже. Лихорадкой разбило, неделю не мог ни голову от подушки оторвать, ни руки-ноги поднять. Словно силы кто-то забрал.
Потом-то он в опекуне разобрался, как выздоровел. Тот за его обучение и воспитание от нужды взялся. Так-то человек неплохой, благородный и образованный. Без платка, кружевами обшитого, за порог не ступит. Да только на винцо слабый да на всякие развлечения. Он свой замок-то, видно, спустил, а кому его благородство без замка сдалось? И деньги закончились. И даже – о ужас! – платки кружевные. (Опекун как-то набрался, размяк, давай вспоминать и плакать, как он последний платок стирал каждый день собственными ручками и сушил на веревочке над кроватью, привязывая за один край к себе ниткой, чтобы не спер никто ночью, а в той ночлежке, где он обитал, это запросто!)
А тут деньги посулили за плевую, если разобраться, работенку. Он и купился.
Только рано радовался.
Денег все равно давали мало, меньше, чем он тратить привык. Опять же велели жить в этом захолустье, где не разгуляешься. Собутыльники грубые, девицы уличные – страшные. Все красивые давно в столицу укатили, чего им тут сидеть, раз даже гарнизона нет. Опекун злился на весь белый свет и в первую голову, конечно, на Рету. Ни на ком другом злость-то он сорвать не мог – а хотел до поросячьего визга. Но топни ногой на здешнего грубияна – он тебе в ответ не по-благородному, по-простому в харю кулачищем засветит. Опекун раз попробовал – с такой дулей под глазом домой вернулся, без фонаря светила. Выпорол плеткой воспитанника – ему и полегчало, вроде как и обидчику отомстил.
С другой стороны, он Рету боялся. Не самого, а невежества его. Потому что тот, в шлеме, сразу ему сказал – не облагородишь мальчишку, как полагается, пожалеешь, что вообще родился.
Поэтому за ученье Рету опекун всерьез взялся с самого начала. И сам учил, и учителей нанимал.
Сам учил тому, в чем разбирался. Счету, например. Про богов Невендаара, про земли разные. Про то, что сморкаться в обществе нельзя и тыкать пальцем неприлично. Обещал, когда Рету подрастет, рассказать, какие кабаки в столице Империи самые лучшие, как правильно благородный человек должен вино заказывать и какую закуску к нему требовать.
Чтобы Рету читал и писал и немного в магии соображал, опекун отдал его в обучение городскому магу.
Чтобы в лекарствах разбирался – отправлял два раза в неделю к служке в монастырь.
А самое главное, договорился с гарнизонным конюхом Гербертом, который остался в городке, потому что и так за всю жизнь намотался по крепостям, так вот с ним договорился, что тот Рету будет мечному бою обучать, пешему и конному. С конным боем пока ничего не вышло, а мечом теперь Рету махал каждый день. Это было куда приятнее и письма, и счета.
Но драться опекун разохотился, за любую провинность сек то плеткой, то розгой.
Иногда, ночами, Рету мечтал, на звезды в чердачном окне смотрел.
Все думал, кто он? В городке, бывало, судачили, что вот, мол, у короля Вергилия маленький сын в путешествии погиб, орки на отряд напали. И что обезумевший король прошел с войсками, спалил селения, взял орочьего главаря в плен, заточил в башне и теперь каждый вечер самолично ему пятки поджаривает на медленном огне. Рету думал, а вдруг сын короля не погиб, а спасся, а вдруг это он, Рету…
Умом-то он понимал, что сказки это. Сын короля, ага. Этих сынов у матушки Лаиды было как поросят. Бастард он скорее всего. Какой-нибудь папаша из благородных, только не такой спившийся, как опекун, с достатком, заделал уличной девке ребеночка, а воспитание не позволяет отпрыска просто так забыть. Матушка Лаида иногда рассказывала: такие господа, а самим им пачкаться неохота, дают деньги людям, навроде того в шлеме, чтобы они все обстряпали. И сердцу приятно, что не забыл кровиночку, и глаз подпорченное потомство не мозолит, учится наукам и прочему.
Рету выбрался из магова кресла, подошел к старому зеркалу, что на стене висело. Пыль смахнул и оглядел себя. Глаза угрюмые, волосы темные, росту пока не очень большого. Вот и гадай, в папу или в маму удался, когда ни папы, ни мамы… Да ну его, начнешь этим голову забивать – вообще никакой жизни не будет.
Раньше хоть плата за его обучение приходила день в день, а потом вдруг начались перебои… И тут-то опекун озверел совсем. Деньги-то он, по большей части, пропивал, не думая, на черный день не складывая. Верил, что скоро его вместе с воспитанником в столицу вывезут, знания подкидыша проверять. И там окончательно рассчитаются. А тут вдруг понял – случись чего, и как из городка выбраться? Как до столицы добраться?
Рету тоже не собирался весь век тут груши околачивать. Опекун у него уже в печенках сидел со своими манерами и побоями. Может быть, если бы что-то одно было, так притерпелся, но когда этого не моги, и этого не моги, и вилку бери тремя пальцами, и все равно высекут, тут даже каменный тролль взбесится.
Рету давно подумывал, что ежели выбраться отсюда, да найти город поприличнее, то можно сквайром в гарнизон наняться. Все ж таки благодаря конюху Герберту мечом он неплохо машет. А опекун вколотил в него кое-какие штуки, даже пару танцев они выучили, за крестьянина уж точно не примут. А сквайр только поначалу пеший, несколько удачных боев – и вот ты уже конный рыцарь. Совсем другое дело.
И к кожевенному ремеслу продолжало тянуть – раз уж глава гильдии мамушке Лаиде пообещал, то, может быть, сдержит обещание, если Рету до него доберется? Руки у него от меча окрепли, справится с работой-то. Будет кожи красить в разные цвета… Жилет себе замшевый заведет, самоцветами расшитый…
По ступенькам башни зашаркали, оборвав сладкие мечтания.
Рету отскочил к столу, замер за ним, будто так и сидел все время, перо от скуки жуя.
Дверь приоткрылась, и, пошатываясь, вошел маг. Хороший-прехороший. Громко икая, добрел до кресла и плюхнулся в него.
– Господин маг, водички? – сжалился над бедолагой Рету, взял с окна кувшин и налил в бокал алого стекла мутноватой воды.
Маг залпом осушил бокал. Потом заглянул в него недоуменно – не воду, видно, ждал. Еще раз икнул.
Красивый зеленый пузырь, мерцающий, как светляк, сорвался с его губ. Покачиваясь, полетел по комнате и, приземлившись на каминной полке, с грохотом взорвался.
– Чудо-эликсир! – умилился маг. – Жизнь, любовь, потенция!
Рету уж подумал, что вот сейчас-то учитель в хмельную дрему и погрузится, но маг, на удивление, оживился.
Икота его продолжалась, но теперь пузырики были помельче, они срывались стайками и лопались, стукаясь о прозрачные бока друг друга.
Глаза мага, пытающиеся отследить полет, быстро осоловели, сосредоточились на кончике длинного носа.
– Трам-папам-папам! – выдал маг что-то веселое.
Рету понес бокал к окну, маг заметил движение.
– Ты хто? – строго спросил он, топорща бороду.
– Ученик ваш, господин маг, – почтительно доложил Рету.
– Мальч-к? – переспросил маг с пристрастием.
Рету пожал плечами. А кто еще? Девочка?
– Так точно, господин маг.
– Так ты это, милый, иди, – махнул рукой маг.
Рету подумал, что ослышался.
– Иди, иди, – махал маг все настойчивее. – Шагай. Ко мне сейчас тут дама должна… По делам. Не мешай взрослым, ступай себе, отрок. Завтра прю… пре… при… в общем, все завтра.
