Бусый волк. Берестяная книга - Семенова Мария Васильевна (читаем книги онлайн бесплатно .TXT) 📗
Ему уже доводилось участвовать в молодецкой потехе, но мальчишку не оставляло ощущение, что именно сегодня на Плёсе должно было произойти нечто небывалое, необыкновенное. От предчувствия сладко и тревожно обмирала душа. А ну как выпадет ему сказать самое главное слово, или победить десять Зайчат, или вовсе выручить кого-нибудь из взрослой родни?..
«Может, всё потому, что я первым принёс весть о Светыни и честь для рода добыл? Вот и кажется теперь – какое дело ни дай, всё по плечу?»
Бусый закрыл котёл крышкой и бережно, чтобы не разлить, отнёс корчагу масла назад в клеть. Вернулся с охапкой дров, вывалил их у очажка и вспомнил своё ночное сидение возле костра. При дневном свете давешние страхи показались безобидными и смешными.
«Я тоже сегодня победил Тьму. Свою Тьму…»
Зря ли наставлял отец: «Тьма в каждой человеческой душе отыщет слабинку и проберётся в неё. А значит, и победа над нею у каждого человека – своя».
Бусый принёс ещё дров, сложил всё так, чтобы удобнее было подкидывать в очажок. Полюбовался работой… и, повинуясь внезапному вдохновению, попытался вновь вызвать в себе телесное ощущение дивного единения со вселенной. Удивительное чувство, постигшее его перед рассветом, когда сама земля донесла до его, как он понимал, духовного слуха звон струн мироздания, трепетавших от предельного напряжения…
Ничего не получилось.
Мальчик не знал, повторится ли ещё когда-нибудь чудесное переживание или останется единственным воспоминанием на всю жизнь. Бусый, конечно, хотел, чтобы оно повторилось.
«Дядька Лось видит пальцами вместо глаз. А Осока никогда не ошибается с направлением, даже когда ей завязывают глаза и начинают крутить. Ульгеш, тот вовсе чёрный, как у этого котла дно… Полгода уже у Зайцев живёт, а его всё норовят пальцем потереть, вдруг отойдёт чернота-то… Тем и хорош. А мне и похвастаться нечем, обыкновенному. Не тем же, что приёмыш, виллами принесённый. Если вправду вы, Светлые Боги, новое умение мне открыли, я… я бахвалиться не стану, я уж не посрамлю! Ну… то есть постараюсь…»
Каждый человек сам для себя особенный, не как все, тем паче – в детстве, когда вокруг тебя крутится мир, всякий ищет хоть что-нибудь, что выделяло бы его среди сверстников, и очень огорчается, не обнаруживая у себя никакого заветного свойства.
– Эй, Бусый! Не слышишь, что ли – зову?
Мальчик оглянулся. Над плетнём высотой в средний человеческий рост возвышались плечи и голова Колояра, первого среди Белок кулачного бойца.
– Пошли, говорю, пора!
Бусый подхватил брошенные на снег рукавицы и бегом бросился со двора. Любовно уложенная поленница за его спиной с шуршанием развалилась, заставив отскочить Летуна. Бусый не заметил.
Ульгеш
– Почему они смеются?!
Голос, полный возмущённого изумления, принадлежал закутанному в меха пареньку, чья кожа на весеннем солнышке отливала чернёной медью. Янтарные глаза на очень тёмном лице, казалось, источали собственный свет… Их взгляд беспокойно устремлялся то на толпу мальчишек, Зайчат и Бельчат, сошедшихся посреди Потешного поля, то на двоих немолодых мужчин, стоявших рядом с парнишкой.
Один из этих двоих держал голову так прямо и высоко, как никогда не будет держать её зрячий. Когда-то он принадлежал к роду Лося, но потом женился в род Зайцев, и врождённая слепота не стала помехой его сватовству. Она и теперь не мешала ему участвовать в празднике и наблюдать за происходившим внизу. А что? Каждый голос был внятен ему, каждый звук дыхания, шорох походки.
Второй из взрослых имел такую же чёрную кожу, что и юнец, только испещрённую морщинами, а волосы под меховой ушанкой были совсем белыми. Если смотреть издали и не видеть морщин, старика можно было бы принять едва ли не за подростка, до того легко и свободно он двигался.
– Не суди их строго, Ульгеш, – сказал он пареньку. – Их суровая земля не так изобильна поводами для радости и красоты, как наша родная Мономатана. Вот они и придумывают себе повод посмеяться, вышучивая друг дружку.
– А ещё у нас полагают, что герой должен уметь ответить шуткой на оскорбление и тем обратить его в ничто, – добавил дядька Лось. – Воистину силён тот, кого нельзя уязвить.
Ульгеш понял его, ибо слышал веннскую речь каждый день вот уже несколько месяцев и волей-неволей попривык её понимать. Они со стариком явились в эти места прошлым летом и, собственно, не собирались задерживаться, но деда свалил жестокий приступ удушья, и Зайцы, понятно, оставили немощного путешественника у себя. Дочери дядьки Лося под руки водили старца на болото, где шальные пчёлы гудели над цветущим багульником. Там у чернокожего сперва глаза полезли на лоб от головной боли, но узы в груди немедленно начали распадаться. Он раздумал помирать, благополучно пережил свирепую веннскую зиму и, к радости Ульгеша, пока не заговаривал о том, чтобы покинуть приютивший их род.
А внизу, на ледяном поле, ребятня исчерпала вежливые вопросы о благополучии рода, и словесная перепалка пошла в полную силу.
– Ну что, длиннохвостые, хвосты-то поджали? – раздавалось над Межинным Плёсом. Это звонко и задиристо выкрикивал Зайчонок с весёлыми и отчаянными глазами, признанный заводила. – Кабы от вашей дрожи лёд на Крупце не порушился!
– Не бойтесь, – поддержали вожака сверстники. – Сильно вас, худосочных, бить не будем, так, поваляем немного, да и отпустим!
Бельчата не остались в долгу.
– Это что там такое стучит? Ага, заячьи зубы от страха на лёд сыплются…
– Погодите к мамкам бежать! Мы вас сильно не обидим, так, за уши слегка оттаскаем, чтобы лучше росли…
– Напугали ежа голым задом! – отозвались Зайчата. – Самих на сосны позакидываем, а Колояр ваш вместо красной шишки будет!
– Наш Резоуст, – добавил кто-то, – вашего Колояра в кучку сложит и не вспотеет!
По мнению Ульгеша, каждый подобный выкрик мог послужить достойной причиной для кровной вражды между семействами. Если верить книгам, которые с малолетства читал ему дедушка Аканума, именно так время от времени происходило в их родном городе, Мванааке. В тех же книгах утверждалось, что беззлобно спускать оскорбления было свойственно только лишённым гордости людям – рабам да необразованному простонародью. Ульгеш знал, что сам происходит из очень знатной семьи; многие на его месте удовольствовались бы лестным для себя объяснением. Но как быть, если венны, среди которых они с дедушкой прожили более полугода, никак не походили ни на утративших мужество рабов, ни на грубое простонародье?.. «Вельх с вельхом поссорится, подерётся, а наутро не вспомнит, – гласила местная поговорка. – Сольвенн, разругавшись с соседом, седмицу злой будет ходить. А венн – на всю жизнь запомнит…»
Что же до родовитости, каждый из этих ребятишек без запинки рассказал бы о своих предках на множество поколений назад. Притом что он, Ульгеш, не знал даже имени своего отца. Только то, что отец был великим героем. На все дальнейшие расспросы воспитанника старый Аканума отвечал односложно: не время.
«Вот так и выяснится однажды, что и „Ульгеш“ – не моё настоящее имя…»
– Нашего Колояра, – раздавалось на льду, – мама Белка на свет родила. Это вы, Зайцы, только на пришлых бойцов уповаете, а у нас свои есть!
– Резоуст! Резоуст!
– Колояр! Колояр!..
Пока мальчишки на льду перебрасывались задиристыми шутками, по обеим сторонам Потешного поля собирались остальные участники торжества: взрослые мужики и бабы, молодые девки с парнями… и, конечно, старики, украшенные честными сединами, но не утратившие желания повеселиться, потешиться самим и потешить Богов.
Подходившие обменивались вежливыми приветствиями, после чего с не меньшим удовольствием, чем ребятня, вступали в перепалку. И важные взрослые мужатые бабы, и даже самые ветхие старики и старухи. Каждый стремился поддержать сородичей вовремя произнесённым острым словом. Битва есть битва, пусть и словесная, победа в ней привлекает ратную удачу, можно ли этим пренебрегать?
