Склеп Хаоса - Локнит Олаф Бьорн (первая книга .txt) 📗
– С какой радости? – нахмурился гость. – Ты полагаешь, все так просто – собрались и ушли? Мы только что вернулись, команда гуляет в городе, в трюмах хоть шаром покати… Да посмотри вокруг! Уже две седмицы стоит мертвый штиль, а это значит, что не сегодня-завтра мы огребем замечательную бурю. Я предпочел бы переждать ее в гавани, а не болтаться на хлипкой посудине посреди океана. К чему такая спешка?
– Конан, я когда-нибудь давала тебе плохие советы? – сердито вопросила принцесса и, не дожидаясь ответа, продолжила: – Ты хоть раз можешь не задавать вопросов, а делать, что тебе говорят?
– Не могу, – непререкаемо отрезал корсарский капитан. – Давай, признавайся, наследница короны. Кому мы отдавили мозоль на этот раз?
– Отцу, – с грустью сказала Чабела, рассудив, что будет лучше не оттягивать миг неприятного разговора и сразу высказать все. – Он по-настоящему разозлился. Не надо было вам убивать дядю Гильермо… Только не говори, что это случайность, я сама прекрасно знаю. Я молчала, как мы договаривались, но кто-то в обход меня доложил королю о твоих проделках. Теперь отец твердит, что ты во всем виноват и ему ничего не доказать. Если ему сообщат – а я предполагаю, что уже доложили, доброжелателей у нас тут хватает – что вы в Кордаве, он потребует, чтобы ты явился на, как он выразился, «приватную беседу». После чего ты наверняка лишишься каперского патента, судно отберут, твою команду разгонят, и это будет лучшим завершением всех бед. Кроме того, есть еще одно обстоятельство… – принцесса замолчала и уставилась на листок, превратившийся в жалкий огрызок.
– Договаривай, чего уж там, – с обреченным видом махнул рукой гость.
– Ходит слух, что ты нарушаешь присягу и уже несколько раз нападал на корабли под зингарским флагом, – с некоторым трудом выговорила Чабела.
– И кто это говорит? – нехорошо прищурился Конан.
– Как обычно – все и никто, – отозвалась принцесса. – Ты же сам знаешь – о чем шепчутся во дворце, о том вскоре начнут кричать на улицах, – она неожиданно резко вздернула голову, отчего дрогнули украшавшие ее сложную прическу белые розы, и отчеканила: – Я этому не верю. Полагаю, если бы ты захотел порвать отношения с троном Зингары, то, скорее всего, просто явился к папе и выложил ему все, как есть. После чего громко хлопнул дверью и ушел. Я права?
Гость молча кивнул.
– Ни для кого ни секрет, что многие тебе завидуют, – уже спокойнее продолжила свою мысль Чабела. – Может, кто-то распускает сплетни, а может, кто-то действительно нападает на корабли, прикрываясь твоим именем. Кстати, мне удалось узнать, что в последний раз такое нападение произошло неподалеку от устья Фламмы, то есть Громовой реки, как ее называют в Аквилонии. Где-то рядом с городом Карташеной. В общем, теперь я сказала все, что хотела. И повторю еще раз – исчезните. Пройдет месяц-другой, за это время я сумею убедить папу в том, что он глубоко заблуждается, обвиняя вас во всех бедствиях мира. Покрутитесь возле Шема, лишний разок припугните толстосумов из Асгалуна и возвращайтесь. Согласен?
– Как я понимаю, ты предлагаешь нам смыться подальше от твоего грозного папочки, которому вожжа под хвост попала, и вести себя смирно? – медленно и задумчиво проговорил Конан. Принцесса в отчаянье всплеснула руками:
– Да почему ты такой упрямый? Что ты пытаешься доказать? Что вы лучшие на всем океане? С этим уже давно никто не спорит! Всю свору мерзавцев с Барахас при упоминании твоего имени передергивает. Купцы предпочитают не высовываться из гаваней, как только проходит слушок, что вас заметили где-то поблизости. Неужели ты хочешь все сгубить из-за собственного упрямства? Я-то полагала тебя благоразумным человеком…
– Я разумный человек, – поправил гость. – И потому не хочу срываться с места в самом начале сезона штормов.
– Ни за что не поверю, что тебе неизвестна какая-нибудь маленькая неприметная гавань, где можно надежно укрыться, – недоверчиво сказала Чабела. – Ведь известна?
– Ну, допустим, – расплывчато отозвался Конан. – Нечего сказать, удружила! Мне же сейчас метаться по всей Кордаве, разыскивая по кабакам собственную команду! Если начнется бунт – я скажу, что ты во всем виновата. Ты и твой папаша-кровопийца.
– Оставь в покое моего отца. С вами по-другому нельзя, – сердито огрызнулась принцесса. – Время от времени кого-то из вашей вольной шайки необходимо примерно наказывать, а то соседи начинают ворчать. Мол, кордавские корсары совсем отбились от рук, даже собственного короля не уважают. Придется тебе и твоим людям немного победствовать вдали от наших гостеприимных берегов. И не вздумайте бунтовать – тогда даже мое заступничество и прежние заслуги не спасут… Так я могу надеяться, что к завтрашнему утру на причалах даже вашего духу не будет?
– Уговорила, – неохотно согласился гость. – Сама отлично знаешь, нет у меня никакого желания ссориться с Фердруго. Так и быть, сегодня вечером или ночью мы уйдем.
Чабела хмыкнула, довольно схоже передразнив визгливые интонации торговки-шемитки с Морского рынка:
– Я ж всегда говорила – с этого молодого человека таки выйдет толк! – и уже своим голосом вкрадчиво добавила: – Впрочем, все сказанное мною не означает, что тебе необходимо прямо сейчас мчаться в гавань.
Визитеры принцессы, не желавшие привлекать к себе излишнего внимания, обычно покидали Новый Замок через неприметные Торговые ворота, предназначенные для всякого рода поставщиков двора и прислуги. Конечно, здесь тоже стояла стража, но многоопытные караульные давно усвоили, в каких случаях стоит чуток ослабить неусыпную бдительность. У стражника справа при виде корсарского капитана немедленно что-то случилось с завязками надраенного до нестерпимого блеска панциря. Гвардеец слева решил, что самое время прикрикнуть на возницу медленно вползающей в ворота тяжело груженной повозки. Возчик счел себя обязанным подробно обсказать караульному, что он может делать со своими приказаниями. К оживленной перебранке тут же присоединился выглянувший на шум кухонный распорядитель… В общем, никто даже не сделал попытки задержать подозрительного типа, вышедшего из дворца, на предмет выяснения, кто он такой и что здесь делает.
Узкая улочка, мощеная гранитными булыжниками, вела от Торговых ворот прямиком в Приморский квартал, к гавани. Гость наследницы короны, цокая подкованными сапогами по мелким камешкам, неспешно прошел вдоль наружной стены замка, свернул налево, на миг задержался возле лотка уличного торговца фруктами, невозмутимо прихватил особо приглянувшуюся ему кисть винограда, и отправился дальше. Слегка растерявшийся от подобной наглости торговец открыл было рот, потом более пристально посмотрел вслед уходящему грабителю, сплюнул и рассудил, что от потери одной виноградной кисти он не обеднеет. Затевать ссору, звать городскую стражу – себе дороже!
Улица вильнула в последний раз и оборвалась у начала городской достопримечательности – широченной лестницы под названием «Корабельная», длиной едва ли не в тысячу ступенек, несколькими пролетами спускающейся к морю. Отсюда был виден почти весь полукруглый залив, далеко вытянувшиеся в море причалы и поблескивающее на солнце тускловатой старой бронзой «Чудо Морское». Конан, обитавший в Кордаве уже почти год, все равно задержался у начала лестницы, удивляясь про себя, как можно украсить свой город таким чудовищем. Мало того – искренне восхищаться им и водить приезжих любоваться!
«Чудо Морское» было статуей. Причем не просто статуей, а монументом в честь морской славы Зингары. Задумывалось оно как памятник морякам, погибшим около ста лет назад, во времена ожесточенных сражений Зингары и Аргоса. Победившая Зингара решила не жалеть денег и заставить все страны Полуденного Побережья позеленеть от зависти.
Да уж, тут было чему завидовать… Мало того, что памятник имел по меньшей мере две сотни локтей высоты, мало того, что его установили посреди гавани, затопив ради этого несколько десятков барж с камнями и землей, так он еще получился, по мнению Конана, на редкость уродливым. А первый помощник капитана, кордавец Асторга, при виде «Чуда Морского» кривился и бормотал: «Ну и страховидла… За что нам такое наказание?»
