Железная звезда - Сильверберг Роберт (читать книги без регистрации .TXT) 📗
Поднявшись на цыпочки, Каттерсон смотрел поверх голов: четыре зловещие фигуры шли по опустевшей улице, приближаясь к немногочисленной толпе слушателей.
Они развернулись шеренгой посреди улицы; у самого высокого в руках был пустой мешок. Завидев их, люди поспешно разбежались, и, когда четверка дошла до пересечения Четырнадцатой улицы и Четвертой авеню, никого не осталось, кроме Каттерсона и проповедника.
— Вот, только вы остались, молодой человек. Успели себя осквернить или принадлежите еще Царству Небесному?
— Охотники возвращаются! — Каттерсон не ответил на вопрос.— Пора уходить, пока они не подошли.
— Никуда не пойду, мне надо с ними говорить. А вы, молодой человек, спасайтесь, пока можете.
— Тебя убьют, старый дурак!
— Смерть уже пришла за нами, сынок. А если мой час настал, я готов.
— Ненормальный...
Четверо охотников подошли так близко, что можно было бы расслышать, как они переговариваются друг с другом. Последний раз глянув на старика, Каттерсон отступил. Заворачивая за угол, он оглянулся: нет, за ним не идут...
Четверка остановилась, словно намереваясь послушать старого проповедника. До Пола не доносились его слова, он только видел, как тот размахивает руками. Наконец один из охотников что-то сказал старику, а высокий, с мешком, приблизился к нему. Блеснул нож, вынутый из чехла...
Пронзительный крик разнесся далеко, достигнув многих ушей. Когда Каттерсон осмелился посмотреть еще раз, рослый мародер запихивал тело проповедника в мешок.
Крестового похода не будет: жизнь, как она есть, вступила в свои права.
Каттерсон методично переставлял ноги. Полуразрушенные кварталы проплывали мимо один за другим: дорога домой. Не убирая руки с рукоятки ножа, он внимательно глядел по сторонам. Где прячутся четыре двуногие гиены с мешком?
На Бродвее Пол решил срезать угол через Паркер-билдинг. Пятьдесят лет назад в мире не было здания выше; сегодня остался только обгрызенный пенек. Пройдя вдоль того, что было когда-то самым роскошным вестибюлем на планете, Каттерсон заглянул внутрь. Вцепившись в кусок мяса, на ступеньке сидел мальчик лет восьми, может быть, десяти. Сквозь туго натянутую кожу выпирали, как прутья корзины, ребра; Каттерсон старался не думать, что за мясо такое досталось счастливому мальчишке.
За Сорок четвертой улицей из-под ног брызнула тощая кошка и тут же скрылась среди обломков. Каттерсон вспомнил истории о Великой Равнине, где свободно рыщет ее дикая родня, и рот наполнился слюной.
Солнце опустилось низко, медленно потонув в кучах мусора, заставляя руины Нью-Йорка сиять призрачным светом. Перейдя Сорок седьмую улицу, Каттерсон повернул к дому.
Шахта вместе с застывшим навечно лифтом сохранилась в целости, но что толку мечтать о несбыточном? Поднявшись по лестнице к дверям своей квартиры, Каттерсон не сразу нашел в темноте пластину замка на стене. За дверью тем временем раздался смех — странный звук для непривычных ушей,— и потянуло запахом приготовленной пищи. Почти забытый аромат пришелся как удар в лицо: Пол сглотнул несколько раз, желудок напомнил о себе тупой болью.
Каттерсон открыл дверь, за которой безраздельно царствовал запах съестного. Барбара глядела с испугом, заметно побледнев; в любимом кресле сидел лохматый мужчина с густой бородой. Каттерсон знал непрошеного гостя, точнее, видел пару раз до этого — некий Хейдал.
— Ты) ведь знаешь Олафа Хейдала, Пол? — Барбара говорила против обыкновения тихо, даже робко.— Олаф? Пол?
— Мы с Барбарой воспользовались случаем перекусить, мистер Каттерсон,— произнес Хейдал хорошо поставленным голосом.— На случай, если хотите есть, мы вам оставили...
От запаха мутилось в голове; рот наполнился слюной. Барбара вытирала лицо салфеткой. Олаф Хейдал сохранял спокойствие и безмятежность, даже не поднявшись с кресла навстречу хозяину дома.
Каттерсону хватило трех скорых шагов, чтобы распахнуть дверь небольшой кухоньки. Увидев на сковороде кусок мяса, Катгерсон потребовал объяснений:
— Откуда это? Денег у нас нет.
— Я... мне...
— Мясо купил я,— негромко объяснил Олаф Хейдал.— Барбара сказала, что у вас нечего есть, а у меня сейчас больше, чем надо... Это скромный подарок.
— Понимаю. Подарок. И никаких дополнительных условий?
— О чем вы, мистер Каттерсон! Я не более чем гость Барбары.
— Очень хорошо. Прошу только не забывать — здесь мой дом. Скажите, Хейдал: на какую благодарность вы рассчитываете в обмен на этот подарок? Быть может, вас уже отблагодарили?
Олаф Хейдал приподнялся в кресле.
— Пол... пожалуйста!..— заторопилась Барбара.— Олаф не имел в виду ничего дурного.
— Барбара не ошибается, мистер Каттерсон.— Хейдал снова опустился в кресло.— Угощайтесь: вам не повредит, а я буду только рад.
Каттерсон присмотрелся к гостю. Удается же некоторым наесть такие щеки... В наши-то дни?
— Не стесняйтесь, мы уже поели, мистер Каттерсон.
Выбрав тарелку, Каттерсон положил на нее мясо, вытащил нож из чехла — и остановился.
Барбара наклонилась вперед, не вставая со стула; в глазах ее ясно читался страх. Хейдал, напротив, устроился в кресле поудобнее. Таких довольных собой и жизнью людей Пол не видел с тех пор, как демобилизовался.
— Барбара! — Он старался говорить спокойно.— Что это за мясо? Говядина? Или, может, баранина?
— Не знаю, Пол,— промямлила Барбара.— Олаф не сказал...
— А если это, к примеру, собачатина? Филе из бродячей кошки? Стоило спросить Олафа, что там в меню. Почему бы тебе не спросить сейчас?
Барбара неуверенно посмотрела на гостя, потом на Каттерсона:
— Ешь, Пол. Можешь мне поверить, мясо хорошее. И я знаю, как ты голоден.
— Я предпочитаю товар с этикетками. Другого не ем. Нет, почему бы тебе не спросить мистера Хейдала про мясо? Откуда оно?
— Олаф...— Барбара повернулась к Хейдалу.
— Не думаю, что в наши дни стоит быть чересчур разборчивым, мистер Каттерсон. Довольствие больше не выдают, и неизвестно, когда в следующий раз можно будет приобрести мясо.
— Да я вот привередлив от рождения, Хейдал. Так что же это за мясо?
— Помилуйте, вы слишком любопытны! Дареному коню, как говорится...
— Я даже не уверен, что это конина. Повторяю вопрос: откуда мясо? — Каттерсон уже не сдерживался.— Филе из соседского мальчика? А может, бифштекс из прохожего, который забрел не туда однажды вечером?
Хейдал заметно побледнел.
— Язык не поворачивается? Нужное слово в глотке застревает? Очень просто: людоеды!
Кусок мяса полетел Барбаре в лицо; отскочив от щеки, упал под ноги. Каттерсон пушечным ядром вылетел из квартиры. Захлопывая за собой дверь, он успел разглядеть, как женщина, опустившись на колени, ищет мясо.
Быстро темнело; ночь опускалась на опасные, как никогда раньше, улицы. В оскверненный дом он решил не возвращаться, но жилье не самая насущная проблема.
Каттерсон ничего не ел вот уже скоро два дня. В кармане пальцы нащупали сложенную вдвое бумажку — адрес Мэлори. Что ж, получить еду или деньги можно сейчас только там. Только не сейчас, нет: пока он еще отдает себе отчет в своих действиях.
Ноги сами вынесли его к реке. Каттерсон знал, что на месте гигантской воронки стояло когда-то здание Организации Объединенных Наций. В глубину кратер достигал тысячи футов: здание ООН разбомбили сразу, еще в две тысячи двадцать восьмом году. Каттерсону тогда исполнился год. Правильные военные действия, с бомбардировками и битвами, продолжались лет пять-шесть, не больше. Потом оба полушария, опаленные и израненные, могли только вяло вцепляться друг другу в глотку, ведя войну на изнурение. В две тысячи сорок пятом Каттерсону исполнилось восемнадцать: девять долгих лет назад... Рост и физическая сила естественным образом привели его в армию — не самая тяжкая участь для того времени. За время службы Каттерсон побывал повсюду, от аппалачского пояса радиоактивного заражения до Атлантического побережья. Это пространство он привык считать своей родиной. Противник аккуратно нарезал Америку на десяток узких полос, надежно отделенных друг от друга огненными стенами. Если бы самолеты пережили войну, можно было бы летать с одной полоски на другую. Но исчезли не только самолеты. Ушла наука, ушла промышленность...
