Мудрец острова Саре - Смит Джулия Дин (читаем книги онлайн TXT) 📗
Лишь только ненавистное слово прозвучало из уст женщины, Атайя замолкла.
— Еще раз об этом заговоришь, — зарычала она, скрючив пальцы, словно когти, — вылетишь отсюда, как и та, что была здесь до тебя.
— Вы, конечно, понимаете, что только так можно избавиться от мучения. Если подчинитесь Ему, Он простит вам недолгое увлечение магией и дарует место на небесах.
Атайя бросилась к настоятельнице, размахивая кулаками, и едва удержалась, чтобы не ударить.
— Лгунья! — кричала девушка. — Они придут. Они придут за мной, и я стану свободной! Свободной от тебя, от этого места и… — Принцесса резко замолчала и схватилась за голову, будто пытаясь удержать ее от взрыва. — Свободной от всего!
— Кто придет? — встревоженно спросила Эдвина.
Глаза бегали по комнате, словно в ожидании сиюминутного вторжения. Тотчас забыв о боли, Атайя хитро улыбнулась старой монашке и многозначительно произнесла:
— Просто «они». Может, дети дьявола. Может, демоны. — Затем она шаловливо прищурила глаза и разразилась низким всезнающим смехом. — А может, и сам дьявол.
Эдвина ахнула и попятилась к двери, сбивчиво читая молитвы о божественной защите. Настоятельница же не двинулась с места. Растущий ужас злостью сверкал в глазах.
— Никто не придет за вами, Атайя. Вы должны выкинуть из головы эту глупую мысль и подчиниться воле Бога.
Мария-Елена хотела разубедить ее, однако сделала только хуже.
— Бог! — выкрикнула Атайя. Ее глаза искрились уверенностью. — Да, конечно! Ангелы Бога уже приходили за мной… и снова придут!
Сперва настоятельница улыбнулась, дивясь такому странному заявлению. Ангелы? Что за глупость? Зная еретические убеждения Атайи, она решила, что принцесса совсем запуталась, однако потом вспомнила рассказ короля о том, как девушке помешали сбежать с площади в Кайбурне, и поняла смысл ее слов.
Мария-Елена прикусила губу. Случай действительно обескураживающий. Говорят, что колдун в обличье священника, тот самый, что лишил Атайю магической силы, попытался спасти ее, призвав ангелов, чтобы отвлечь толпу. Настоятельница была потрясена до глубины души, когда первый раз услышала об этом — посланники Бога помогают дьяволу? — но король объяснил, что это всего лишь колдовская уловка. Они были видимостью, волшебством, причем самым низменным, потому что маг посягнул на творения Царства Божьего.
Настоятельница вздрогнула, подумав о последствиях ужасающего колдовства. Что должны думать простые люди, когда им является такое совершенное, пусть и ложное, видение? Хотела ли Атайя переманить невинные души на свою сторону, заставив поверить, что маги стоят в одном ряду с ангелами, а значит, и сами являются божественными созданиями?
— Нет, — твердо произнесла Мария-Елена, гоня от себя дурные мысли. — Это всего лишь обман, иллюзия. Так сказал мне король.
Атайя ничуть не смутилась. Хотя она и понимала, что настоятельница права, у принцессы не убавилось уверенности. Она стала только спокойней, лицо озарилось улыбкой. Девушка взяла с узкой кровати подушку и прижала ее к груди, словно лелея последнюю нерушимую надежду.
— Если не ангелы, то он сам придет.
Мария-Елена опять прикусила губу. По взгляду Атайи было ясно, кого она имеет в виду. Да, король упоминал некоего человека. Его величество так сильно ненавидел его, что отказался назвать имя врага. Всего лишь упомянул, что у принцессы есть возлюбленный. Он должен был умереть на площади в Кайбурне, но скрылся, когда королевскую стражу отвлекли ангелы. Настоятельница нисколько не удивилась, что Атайя нашла любовника; всем известно, что, когда девушка начала свою дьявольскую миссию, она жила изгнанницей в лесу, в окружении почти одних мужчин. Какой позор для всего рода Трелэйнов!
Тут Мария-Елена вспомнила, что все поступки Атайи приносили только бесчестье.
Принцесса закрыла глаза, сжимая пуховую подушку будто возлюбленного.
— Он придет, и я скажу ему, как жалею, что не согласилась. Надо было согласиться. Он придет, и я скажу ему, как жалею, что не согласилась.
Атайя повторяла это снова и снова, монотонным голосом, словно рассказывала наизусть выученный урок, важный, но бессмысленный.
Убедившись, что Атайя погружена в свои мысли, Эдвина подкралась к Марии-Елене и пальцами с проступающими синими венами дернула за рукав.
— Мать-настоятельница, давайте уйдем, пока она снова не начала буйствовать.
— Не сейчас, — твердо ответила Мария-Елена. Судя по блеску в глазах, она что-то затевала. — Мы еще можем образумить ее.
Эдвина недоверчиво фыркнула:
— Образумить? Она давно утратила разум.
— Возможно, — ответила настоятельница, не отрывая взгляда от принцессы. — Но скорей всего мы не нашли к ней правильного подхода.
Собравшись с духом, она осторожно взяла Атайю за руку и отвела к узкой кровати. Они вместе сели на тонкий соломенный тюфяк. Принцесса продолжала прижимать к себе подушку, словно для защиты. Тучи быстро сгущались, глаза девушки светились в темноте, как две жемчужины. После минутного молчания настоятельница пригладила ей волосы, но тщетно: ветер снова растрепал их.
— Мне очень жаль, Атайя, но человек, о котором ты говоришь, не может прийти за тобой. Разве ты не помнишь? — Она притронулась к руке девушки в знак сочувствия. — Он умер три месяца назад. На площади в Кайбурне.
Комната погрузилась в жуткую тишину. Атайя не шевелилась, лишь один раз моргнула. Ветер усилился, на небе сверкнула молния, отразившись в ее стеклянных глазах. Вдалеке раздался грозный раскат грома.
— Что вы сказали? — наконец произнесла принцесса ослабевшим хриплым голосом, который приглушали завывания ветра.
Настоятельница облизнулась, почувствовав, что сдвинулась с мертвой точки. Она предвидела опасность, однако продолжила.
— Я сказала, что человек, которого ты любишь, мертв. Ты думала, что он спасся, но это не так. Его сожгли на костре… как еретика. — Она проглотила слюну, гладя липкую холодную руку принцессы. — Разве ты этого не помнишь?
Снова тишина. Еще одна вспышка молнии, раскат грома, уже ближе, страшнее. Атайя поднялась и, шатаясь, подошла к окну, безмолвно прося совета у бури. Мария-Елена всмотрелась в силуэт на фоне грозовых туч, заметила, как напряглись мышцы, участилось дыхание, и поняла, что совершила ошибку. Но было поздно, разразился шторм.
Атайя резко развернулась с яростным криком, ногти разорвали наволочку, ветер подхватил белые перья и обрывки ткани. Пронзительно взвизгнув, она кинулась на настоятельницу, схватилась за плат и мантию, словно собиралась содрать одежду, волосы, плоть до костей. Едва сдержав вопль, сестра Эдвина бросилась на помощь, попыталась оттащить принцессу, но оказалась слишком слаба, чтобы справиться с безумной Атайей.
— Ложь! Наглая ложь! — визжала девушка, по щекам катились слезы от страха и гнева. — Он придет за мной. Я избавлюсь от этого места, от вас, от вашей бесконечной лжи!
Настоятельница боролась, как могла, но раны не заставили себя ждать. На щеке появились четыре красные полоски от ногтей Атайи, изорванный плат запятнала кровь. Глаза переполнились страхом: принцесса взяла край ее мантии, обвила вокруг ее шеи, как удавку, и стала тянуть изо всей силы. Комната стала темнеть…
— Святой Джиллиан, защити меня! — задыхаясь, произнесла настоятельница, отчаянно пытаясь расслабить нечеловеческую хватку.
Эдвина схватила метлу и со всей мочи, что осталась в ее слабых костях, ударила Атайю палкой по голове. Хотя этого было мало, чтобы охладить ее пыл, девушка качнулась, и настоятельница поймала момент, чтобы вырваться. Она швырнула принцессу в сторону и бросилась к двери. Атайя упала на глиняные осколки и застонала от боли, но это ненадолго остановило ее. Схватив острый обломок тарелки, она вскочила на ноги и метнулась вперед, выискивая жертву. Наступила босой ногой на колкий край посуды, крикнула и пошатнулась. Пошла кровь.
Монашкам этой передышки оказалось достаточно. Забыв о гордости, настоятельница с Эдвиной выскочили из комнаты, признав поражение. Трясущимися руками Мария-Елена захлопнула дверь и опустила засов.
