Кот баюн и чудь белоглазая (СИ) - Ладейщиков Александр (полная версия книги TXT) 📗
Кот вышел во двор, мягко ступая по траве, полной грудью вдохнул чистейший утренний воздух, услышал далёкий звонкий перестук молотков. Кузница вне круга изб, в небольшой дубовой роще. Там в небо вился синеватый дымок, кузнецы правили оружие. Острым нюхом Кот учуял запахи меди и олова.
Баюн всегда мечтал сходить к кузнецам, но у кузнецов своя волшба, кота-оборотня в кузницу не пускали. Ничего, он им ещё преподнесёт подарок. Лучший способ — дать местным то, в чём они особо нуждаются — тогда их можно направить по правильному пути.
У колодца судачили бабы с деревянными бадейками на коромыслах, озираясь в испуге — не лезет ли из кустов страшный зверь:
— К Майсаре-то вчера забрёл волшебный Кот. Не видали? — медленно, нараспев, говорила старая баба Козиха в летней душегрейке, — Хитрый, рыжий. Сто лет, говорят, не являлся людям…
— А что хозяин велел? — прошамкала бабка Грыня в чёрном с цветами платке.
— Чтоб Папай не велел, древний Кот сам решит, что ему делать. Мне, вон, когда я ещё с голой задницей бегала, бабка про него рассказывала…
— Солнышко светит, хорошо-то как, — сказал Кот Майсаре, кормившей посреди двора кур.
— Слава богам, — ответила та, пятясь к амбару. — День хороший будет. Пойду-ка я с девками на огород, траву полоть.
— Не наблюдаю никаких девок, — ворчливо промурлыкал котище. «Сейчас, — подумал Баюн. — Пора им навалиться. Будут меня вязать, чтобы узнать, где лежит золото, и растут самоцветы».
Мужики полезли одновременно с двух сторон, выставив рогатины и пики, за ними маячил пам Папай, в коротком летнем кафтане, в собольей шапке. Однако, никаких колдовских амулетов на нём не было. Возле пама гордо прохаживались молодые люди, один с сабелькой из плохого железа. Кот отметил, что кузнецов с молотами в толпе нет.
Вжикнула стрела, Кот небрежным движением отбросил её в сторону. Закричав, мужики начали окружать лесного гостя, потрясая рыболовными сетями, однако, свояки пама с места не тронулись.
Вторая стрела попала Коту в хвост. Кот заорал и переломил её, отбросив огрызок с наконечником. Размахивая акинаками, с двух сторон на зверя налетели Скилур и Атей, пытаясь рубануть по гладкой голове с чуткими ушами. Баюн быстро извернулся, перехватил руку Скилура — раздался треск костей. Затем схватил Атея, придвинул его лицо с торчащей бородой и горящими глазами к своей пасти, попытался укусить за нос. Мужик выронил меч, вырвался из длинных лап. Но Кот успел его поцарапать длинными когтями, торчащими из прорезей сапог. Рубаха Атея с треском лопнула, на груди появились длинные раны, брызнула кровь. Набежала толпа, пытаясь набросить на Кота сеть, при этом не запутать окровавленного Атея и нянчащего сломанную руку Скилура.
Зелёные глаза зверя зажглись ярким внутренним светом. Кот, набрав полную грудь воздуха, завизжал тонким голосом, необычайно громким, дребезжащим. Звук лился из его открытой пасти сквозь загородку из острых белых зубов, всё, усиливаясь и утончаясь. С берёзы, растущей на дворе, свалилась ворона и закружила по земле, заломив крыло. Мужики остановились, как вкопанные, потом попятились, схватившись руками за уши, широко раскрыв рты. Сквозь пальцы и спутанные волосы у одного потекла кровь, другие попадали на плоские камни, вытаращив глаза, ругаясь непотребными словами. Зажав уши, все, включая близких людей пама, побежали. Наконец, Кот прекратил свой вопль, в один прыжок, догнав ползущего, на четвереньках Папая. Схватив пама когтявой лапой за кафтан, ободрав нарукавники, кот уставился в закатывающиеся глаза старосты и рявкнул:
— Слушаться меня! Я уйду, как только получу то, что желаю!
Кот, сокрушив памову дружину, сидел во дворе и кушал, отсекая трофейным акинаком вкусные куски от свиного окорока. Меч плохо держался в лапе, но всем было не до смеха. Перед Котом стояли мужики во главе с памом Папаем — охотник Скилур, с рукой, помещённой промеж двух дощечек, перевязанный тряпками Атей, другие мужи. Все опустили головы, ожидая, что скажет древнее лесное существо, о котором даже старики слышали только в сказках. Дескать, когда появляется Кот Баюн, тогда спокойной жизни племени наступает конец — в силу его хитрости и неугомонности.
— Рассказывай, старый, что в мире творится? — нараспев спросил Кот. — Я долго спал, только что вылез.
Баюн ощерил пасть, показав множество острых зубов. Красные потёртые сапоги с пряжками стояли рядом с чурбаном, на котором он сидел. Кот вытянул лапы и с удовольствием втягивал и вытягивал в подушечки лап длинные острые когти.
— В мире неспокойно, — начал Папай.
Кот зафыркал громко и прерывисто, видимо он так смеялся. Толпа мужиков чуть расслабилась. Скилур что-то промычал, почесал неряшливые волосы. Потом принялся разглядывать длинные ногти и грязные руки, коричневые от тяжких трудов, от земли и от солнца.
— В мире всегда неспокойно, — отдышался Кот, — Ты говори о народах и о царях.
— Мы, чудь, когда-то были могучи! — приосанился пам Папай. — Наши единокровные братья живут на восход до Каменного Пояса — охотятся, плавят бронзу, ищут злато-серебро. Дёготь гонят, рыбу ловят. Никаких царей у нас нет!
— Всё позабыли, — промолвил тихо Кот. — А на полудне что?
— На полудне по лесам сидят вятичи, да мурома — зверя ловят, на вырубках пшеницу, да овёс сеют. Одно время они платили дань каким-то хазарам, сейчас те хазары вроде с полянами в драке, от вятичей отстали. Давно вестей не было. Возле вятичей меря, да весь — наши дальние родичи — меняем у них пушнину на льняные полотна.
Ещё на полудне славный город Словенск, все тропинки ведут к нему!
— А на закате?
— Карелы да жмудь по лесам сидят, речь их для нас темна. Однако, словене и с ними торгуют! Бывал я там, в Словенске! И ладьи Ганзы видал, и драккары русов.
— Ромеев тоже видел? — продолжал допрос Кот.
— Ромеев? — изумился пам. — Да это же сказки, никаких ромеев не бывает.
Вдруг он уставился на Кота, прикусив язык — в глубине души пам всегда надеялся, что байки про Кота Баюна — байки и есть.
— Зачем же ты врёшь, старый, если русь ходит по рекам в Русское море и далее к ромеям? — прищурив зелёные глаза с продольным зрачком, спросил страшный Кот. — С Ильменя на полдень есть волок многотрудный. После того волока надо вниз по Днепру идти, мимо Самвата — города кагана Кыя.
— Ты и это ведаешь, древний! — выдохнул Папай. — Никогда я до того волока не ходил и в Кыеве не был. Тебе бы с ведуньей-матушкой поговорить, — сказал он масленым голосом, мечтая быстрее уйти с неприятного допроса, да и мужиков увести.
— Потом, потом поговорю, успею ещё! А сейчас — слушайте, что надо делать, чтобы не торчать тут попусту, а пойти по своим делам. Силки, небось, полны зайцев? Сети полны рыбы? Подкосить сена не мешает? Берёзу жечь пора? А кузнецам — не пора ли парней в дальние пещеры за медной рудой посылать? И за золотом, которое вы меняете на парчу и булат?
Мужики слушали речь Кота, не в силах промолвить ни слова. Папай, словно заговорённый, смотрел в ярко горящие глаза волшебного зверя.
— Уходите отсюда, идите по своим делам! Вечером явитесь с бабами, приведите мальчиков, лет десяти. Буду испытывать их, а что дальше будет — я потом скажу. Может быть, мне ученик нужен! Или слуга! Вам же дам вот что, — Кот пошарил лапой за пазухой и вытащил кожаный мешочек. — Самоцветы из пещер, что на Каменном поясе. Да, старух не зовите, — Кот поморщился. — Не люблю я лишнего вою.
— Не дам! — вдруг заорал старый пам. — Я тут над всем богами поставлен! Не дам увести и сожрать детей!
Кот стремительно вскочил, и залепил мужчине оплеуху. Голова Папая дёрнулась, глаза закатились. Он поболтался на ногах, ставших вдруг мягкими, и сел на траву.
— С ума спятил, старый? — тихо, но очень страшно сказал Кот. — Или наслушался баек, как Кот Баюн принцессу приворожил? Сказал ведь — потом всё узнаешь! А не послушаешь меня — пожалеешь!
