Анахрон. Книга вторая - Хаецкая Елена Владимировна (книга регистрации txt) 📗

Когда Сигизмунд возник на пороге, аськина сестрица вдруг подняла на него глаза. Посмотрела брезгливо. До чего холеная девица, глядеть противно. Отъелась в своем Рейкьявике…

Сигизмунд зашел за шкаф. Аська продолжала спать.

Сигизмунд наклонился, потряс ее за плечо.

— М-м… — сонно проныла Аська. Перевернулась на бок, отмахнулась от Сигизмунда, уронила руку на подушку.

— Аська, — позвал Сигизмунд.

— Отстань, Морж… Спи…

Отлично сознавая, что каждое его слово слышно за шкафом, Сигизмунд проговорил:

— Аська, дай десятку до завтра.

— Возьми…

— Где?

— Настырный ты, Морж… — вскинулась на миг Аська. — В тумбочке…

И снова отрубилась.

Сигизмунд посмотрел на нее сверху вниз. На бланш под глазом, на острый нос.

— Слышь, Морж, — вдруг ожила Аська, не открывая глаз, — чтоб завтра вернул. Это последние. Выпей, полегчает… Только на десятку все одно не ужрешься…

Проклиная все на свете, Сигизмунд снова показался из-за шкафа. Беседа смолкла. В гробовой тишине Сигизмунд подошел к тумбочке, откинул грязноватую белую скатерку, вытащил ящик. Начал шарить.

Десятка обнаружилась не сразу, затерянная среди грязных расчесок, бигуди и неоплаченных квитанций за квартиру. Цифра в строке «Напоминаем, что вы не заплатили за предшествующий период…» была устрашающе велика.

Взяв десятку, Сигизмунд задвинул ящик. Выпрямился. Визгливая баба глядела сквозь него, поблескивая очками. Вся истомилась — ждала мига возобновить словоизвержение. Мужик, мешковато сидящий на стуле, глядел на Сигизмунда загадочно. Возможно, понимающе — судя по роже. Солнце било ему в лицо, и видны были горящие, как у кота, зеленые глаза. На ухоженном лице сестрицы застыло ледяное презрение.

В молчании Сигизмунд вышел. Он еще успел услышать, как аськина сестрица спрашивает гостей, не хотят ли они еще чаю. Гости шумно хотели.

Сигизмунд яростно натянул куртку. Аськина сестрица, не глядя, прошествовала мимо по коридору. Сигизмунд вышел, тихо прикрыв за собой входную дверь.

Поймать тачку от Смольного до Невского за десятку было делом хитрым. Сигизмунд стоял и тупо голосовал. Отказывали. Наконец притормозила пятая или шестая по счету машина — серая «волга». Допотопная, еще с оленем. Прочная, как танк Т-34.

Распахнулась дверца.

— Куда? — спросил Сигизмунда немолодой мужчина. Его квадратное рубленое лицо было исчеркано морщинами.

— В центр, до Гостиного. За десятку. Больше все равно нет.

— Садись, — буркнул тот.

Сигизмунд плюхнулся, привычно поискал ремень.

— Да тут не нужно, — пояснил водила. — Врежемся — один хрен насквозь таранить будем. — Он жахнул кулаком по дверце. — Железо. Захлопывай, захлопывай! — взревел он внезапно. И, перегнувшись через Сигизмунда, свирепо хлопнул дверцей.

В салоне было холодно. Тянуло бензином и выхлопом.

Сигизмунд тупо смотрел перед собой. Водитель охотно начал беседу.

— Вот вы за кого голосовали?

Сигизмунд отмолчался. Но ответа и не требовалось.

— Удивляюсь я на нынешнее поколение! Вы знаете, что в Москве был взрыв в метро? Вы знаете, что в этом обвинили коммунистов? Вы верите, что коммунисты могут погубить невинных людей?

— Да, — сказал Сигизмунд. Он верил.

— Почему? — взъелся водила, отвлекаясь от дороги.

— Потому что они делали это раньше.

— Делали? Раньше? Это КЛЕВЕТА!

В это мгновение впереди вывернула «десятка». Водитель, выматерившись с партийной прямотой, ударил по тормозам. Сигизмунда мотнуло, как куклу.

Водитель, вместо того, чтобы сосредоточится на дороге, снова повернулся к своему спутнику.

— А вы знаете, что царская семья была РАССТРЕЛЯНА? А вы знаете, что Ленин НЕ ЗНАЛ? Да, НЕ ЗНАЛ!.. — Он с силой хлопнул по бардачку своей широкой крепкой ладонью. — Царица говорила царю: «Коля, позвони Ленину! Коля, позвони Ленину!» А царь медлил…

В таком духе беседа продолжалась до самого Гостиного Двора.

— Остановите здесь, — сказал Сигизмунд.

Водитель не расслышал. Продолжал метать громы и молнии.

— Остановите, — громче повторил Сигизмунд. Сунул десятку.

Водитель ошеломленно посмотрел на деньги. Потом вспомнил. Притормозил.

— Давай, вылазь быстро, тут стоять нельзя…

Сигизмунд выскочил. Хлопнула дверца. «Волга» отчалила.

До дома Сигизмунд почти бежал, то и дело оскальзываясь на наледях. Взлетел по ступенькам, хватаясь за перила.

На лестнице было тихо. Сигизмунд сунул руку в карман, рывком вытащил ключи. Вместе с ключами выпала перчатка. Сигизмунд вздрогнул. Сон сбывался. Все, как тогда.

Перепрыгивая через ступеньки, взбежал на свой этаж…

На подоконнике никого не было.

Зачем-то выглянул во двор. Пусто.

Пусто!

Он присел на подоконник, перевел дыхание. За дверью бесновался и гавкал кобель. Хозяина почуял.

Медленно Сигизмунд оторвался от подоконника. Открыл дверь. Пес пулей вылетел навстречу, ластился, лизал руки.

— Ну? — через силу спросил Сигизмунд, как было у них с кобелем заведено.

Пес виновато лег на брюхо, застучал хвостом. Не дождался прогулки, оскандалился где-нибудь на кухне…

— Ладно.

Сигизмунд взял поводок. Они вышли во двор.

Стало быть, Лантхильда не возвращалась. Не было ее здесь. Вон и следы на крыльце — только его, Сигизмунда.

Во дворе красовалась новенькая «ауди». Въехала мордой в то место, где был «ведьмин круг». Сигизмунда ожгло злобой. Пес потянул поводок — желал обнюхать и пометить колесо. Сигизмунд с удовольствием позволил ему это сделать.

Когда Сигизмунд вернулся в квартиру, на него почти физически обрушилось ощущение беды, застоявшееся в воздухе. Ничего здесь не изменилось с того часа, как Лантхильда вышла из дома. Вышла, чтобы бесследно пропасть.

Несколько минут Сигизмунд стоял посреди комнаты и смотрел по сторонам. Потом подошел к стеллажу и с силой дернул. Стеллаж рухнул, осыпаясь книгами и безделушками. Сигизмунд едва успел отскочить.

Оч-чень хорошо. Превосходно.

Сигизмунд сбросил куртку, зашел в ванную. Побрился. Нашел на раковине длинный белый волос. Зачем-то намотал его на пуговицу рубашки. Криво усмехнулся, глядя на себя в зеркало.

Безразлично обошел «озеро Чад», содеянное посреди кухни кобелем, сварил себе кофе. Выпил, как лекарство, — с отвращением.

Отправился в «Морену».

На работе пробыл недолго и бесполезно. Мутно глядел перед собой, плохо соображал. Наконец сдался. Сказал Светочке:

— Поеду-ка я домой. Нездоровится мне что-то.

Светка пустилась в длинные сочувственные рассуждения о двух разных гриппах… Сигизмунд не слушал.

Придя домой, первым делом сел на телефон. Начал обзванивать подряд все больницы, как советовала ему баба из справки о несчастных случаях. Тупо открыл справочник на букву «Б» — и вперед. В одной было занято, в другой тоже. Прозвонился куда-то.

— Простите, пожалуйста, я ищу женщину… вчера ночью… Ей лет двадцать…

— Куда вы звоните? — нелюбезно осведомился прокуренный женский голос.

— В больницу…

— Чаво?

— Простите, это приемный покой?

— Это психушка, ты!..

Сигизмунд брякнул трубку. Посмотрел на номер телефона. В самом деле, психушка.

Да нет, ерунда это все с больницами.

Сигизмунд бесцельно покружил по комнате, хрустя мемориальным говном, выпавшим из разоренного стеллажа. Зачем-то пнул тяжелую, как камень, коробку со слежавшимися фотографиями «Кама-сутры».

Лантхильда исчезла не своей волей. Конечно же, нет. Они не ссорились. У них были прекрасные отношения. Они собирались поехать на прогулку, полюбоваться ночным городом. Лантхильда любила ночной город. Она любила ночные прогулки.

Нет, они не ссорились. Что за глупости. Не о том думаешь, Морж.

Лантхильду схитила какая-то сила. Какая? Логично предположить — та самая, что забросила ее сюда. Точнее, в гараж.

Что, опять охтинский изверг? Чушь. Эта версия рухнула давным-давно под гнетом собственных внутренних противоречий.