Время рокировок (СИ) - Васильев Андрей (первая книга TXT) 📗
— Прости за банальность, но умные люди всегда могут договориться, — не стал медлить с ответом я.
Не скажу, что меня очень пугала перспектива того, что каган узнает о том, что сделал я и мои люди. В конце концов — сектанты были самостоятельной группой, степнякам они не приходились ни рабами, ни вассалами и какие-либо претензии по их уничтожению нам выставлять не имело смысла. Формально — да, так и было. А по жизни этот каган мог устроить что угодно, от мелких диверсий до полномасштабной войны, которая мне пока была совершенно не нужна. Насколько я понял, он у них мужик крученый и до того, что о нем другие думают, ему дела нет.
— Банально — но верно, — кивнул Салех. — Знаешь, может показаться забавным, но я тебе верю. В принципе — нас ничего не связывает, кроме одной сделки и двух встреч, но при этом я ощущаю между нами некую связь. Нет-нет, не в плотском смысле этого слова, я люблю женщин, и, видит Аллах, не признаю отношений между мужчинами, по крайней мере тех, которые неугодны небесам. Это связь другого свойства. Я точно знаю, что если мы — ты и я — объединимся, то можем добиться очень многого, особенно в этом мире, который только-только встает на ноги.
— Два — всегда лучше, чем один, — осторожно сказал я. — Вот только, что по этому поводу скажет каган? Формально ведь ты служишь ему. Ты же понимаешь, о чем я?
— Каган силен и мудр, — политкорректно ответил мне Салех. — Но только не всегда сила и мудрость достаются тем, кто может ими распорядиться достойно. В последнее время то, что он делает, не всегда находит отклик в душах людей, преданных ему. Он слишком отдалился от нас, он слишком уверовал в то, что его величие безгранично. Он забыл о том, что его величие находится на кончиках стрел его воинов, а не в его шатре.
— Зазнался, короче, — подытожил я.
— Ну да, — кивнул Салех. — Причем безмерно. Я подобное и на старой Земле видел. Сначала у лидера начинается мания величия, за этим следует череда безумных решений и поступков и, как следствие, — крах всего и вся. Кстати, где-то посередине этого цикла лидер всегда убирает всех тех, кто был с ним с самого начала, подозревая их в желании занять его место.
— Зачастую эти подозрения небеспочвенны, — заметил я.
— Зачастую это не желание сесть повыше, а элементарный инстинкт самосохранения, — возразил мне Салех. — Если лидер безумен, то смерть его ближнего круга — только вопрос времени.
— Скажи, что ты конкретно хочешь от меня? — смысл его слов был мне понятен. Неясно было, какой реакции он ждет. Кстати — это могла быть и ловушка, так сказать — «проверка на вшивость».
— Если ситуация сложится так, что я попрошу у тебя помощи — ты не откажешь мне? — Салех понизил голос почти до шепота. — Военной помощи, Сват, а не доброго слова или совета. Хотя и от них я никогда не откажусь.
— Салех, я тоже рад тому, что наши дороги пресеклись тогда, в степи, — неторопливо произнес я. — И — да, я думаю, это произошло неслучайно, поскольку есть у наших душ что-то родственное. А родственники должны помогать друг другу. Но вот только вопрос — что я должен буду сказать своим людям, ведь это не их война? У вас, в степи все проще — если слово сказано, то тем, кому оно предназначалось, думать над ним не надо, надо идти и выполнять приказ. У меня все по-другому. Мое слово — последнее, но только по праву старшинства, а я — первый среди равных. Мои люди должны знать, за что они будут убивать и умирать. В чем будет интерес моей семьи?
— Военный и политический союз, — помолчав, ответил Салех. — Тот, кто займет место кагана, будет всегда лоялен к твоей семье. Твои враги будут его врагами, твои беды — его бедами. Ну, и определенные торговые преференции я тоже смогу гарантировать, это само собой. Скажем так — ты всегда получишь то, что тебе нужно, и если твои интересы пересекутся с интересами других покупателей, то они услышат «нет», а не ты.
Неплохо. Жаль, что это все нельзя зафиксировать в виде договора. Слова — это только слова. Хотя и бумага в этом мире не имеет никакого веса. Ну, нарушил ты подписанный договор — и что? Судов здесь нет, Гааги тоже, а мировое сообщество в большинстве своем думает о том, как бы поесть лишний раз и переночевать хоть одну ночь в тепле, а не под деревом.
— Салех, если это место займешь ты, то я буду думать. Если не ты — то ничего вообще обещать не стану, — напрямик заявил я, приняв для себя решение. — И еще — кроме тебя о том, что я вошел в это дело, никто знать не должен.
Ну, последнее он мне точно пообещает, но вот соблюдет ли… В любом случае, тут сходу решать нельзя, тут с народом надо кумекать. Само собой, не со всеми сразу, а буквально с несколькими людьми.
— Да, это место я хочу оставить за собой, — помолчав, ответил Салех.
— Я не стану тебе прямо сейчас говорить «да», но отвечу так — сделаю все, чтобы моя семья поддержала тебя, — протянул я ему руку. — Через неделю, на этом месте, я скажу тебе решение своей семьи. Такая постановка вопроса тебя устроит?
— Более чем, — Салех сжал мою ладонь. — Куда больше, чем если бы ты прямо сейчас пообещал мне свою всестороннюю поддержку. Я не верю людям, которые клянутся в верности сиюминутно, поскольку они и предают так же быстро. Это я усвоил еще в той жизни, и усвоил хорошо. Только давай так — не через неделю, а через три. Я не смогу на следующей неделе быть здесь — у меня есть кое-какие дела.
— Тогда и детали при встрече, — предложил ему я. — Лишние знания вещь такая, опасная.
— А я бы ничего тебе и не сказал, — засмеялся Салех, подавая какой-то знак своим людям. — Ладно, давай покушаем. Наши люди уже едят, понимаешь, а мы все разговоры разговариваем.
Перед нами поставили деревянное блюдо с парующими кусками жареного мяса.
— Уффф, — Салех насадил один из них на нож. — Все здесь хорошо — но специй нет. Только чеснок нашли, понимаешь. За куркуму и жгучий перец полжизни бы отдал.
Кабы знать и специи захватить — как бы эффектно получилось. Мы же тогда в бункере их нашли, и в изрядном количестве. В любом случае, не обеднели бы, подари я Салеху пакетик-другой.
Ладно, в следующий раз ему их принесу. Это будет красиво.
— Мммм, — я отхватил зубами ломоть сочного мяса. — Вкусная зверушка.
— Газель, — повторил Салех с набитым ртом. — Самка, молодая совсем, потому вкусная. Самцы куда жестче.
Не знаю, я самцов газелей не пробовал до этого — ни тут, ни там. Хотя и самок тоже не пробовал. Вкусно — и ладно, а уж кто это был при жизни, мне не слишком интересно.
И еще раз я пожалел о том, что не был в курсе гастрономических пристрастий Салеха, после ужина, когда он вытер жирные пальцы о халат и снова махнул рукой, что-то приказывая своим людям.
— У меня есть для тебя подарок, — важно сообщил он мне. — Я не знаю, какое ты примешь решение, но у моего народа принято одаривать своих друзей независимо от их решений, просто за то, что они есть и готовы тебя выслушать.
К нам подвели трех человек — двух женщин и одного мужчину. Выглядели они неприглядно — замученные, с осунувшимися лицами и, как водится у кочевников, совершенно голые.
— Это тебе, брат мой, — ткнул в них пальцем Салех. — Они те, кого ты искал.
— Эммм? — непонимающе глянул я на него.
— Они умеют делать магию, — пояснил кочевник, сморщив лицо. — Еле спас их от смерти, слушай. Эти люди глупые совсем, всем про свои новые таланты рассказывали. А у нас с такими дело просто обстоит.
О как! Я окинул взглядом напрягшихся людей, которые, похоже, уже не верили в то, что изменения в их судьбе могут привести к лучшему и ничего хорошего от меня не ожидавшие.
— Салех… — я не знал, как спросить у кочевника о том, сколько я ему должен.
— Если ты скажешь хоть слово о плате, я очень обижусь, — заявил Салех, который все понял верно. — Сильно и надолго. Они — подарок, за него не надо платить. И на твое решение он влиять не должен, это ясно? Это просто тебе от меня приятная неожиданность.
— И неожиданность, и приятная, — признал я. — Знаешь, у меня внутри сейчас как в детстве — и очень светло, и немного неловко, но очень душевно.
