Волшебники. Книга 1 (ЛП) - Гроссман Лев (читать хорошую книгу полностью .txt) 📗
Оказалось, что шкаф был чем — то вроде винного погреба. Огромного погреба, потому что, казалось, в него влезла вся выпивка на планете. Квентин провел рукой по полке, слушай позвякивание бутылок, дабы удостовериться, что у шкафа вообще есть задняя стенка. Стенка была. Твердая. Ничего волшебного в ней не было. Он закрыл дверцу, чувствуя, как у него горит лицо. Затем он обернулся, чтобы проверить, что никто не смотрит, и увидел мертвое тело на полу.
Через 15 минут фойе наполнилось людьми и движением. Квентин сидел в углу в плетеном кресле, как человек, пришедший на похороны незнакомца. Он прижал свой затылок к прохладной, жесткой стене, так сильно, что казалось, будто эта стена — единственное, что удерживает его в нашем мире. Джеймс стоял рядом. Он не знал, куда деть свои руки. Они с Квентином не смотрели друг на друга.
Старик лежал на полу, на спине. Его живот имел очертания довольно крупного круглого бугорка, а волосы его напоминали лохматую прическу Эйнштейна. Вокруг него стояли три врача, двое мужчин и женщина. Женщина была невероятно, почти неуместно красивой, и явно не подходила для таких мрачных событий. Врачи усердно работали, но это не было молниеносной операцией по спасению человека. Это было кое — что другое — неизбежно неудачная реанимация. Они тихо переговаривались, собирали оборудование, сдирали пластыри и выкидывали использованные шприцы в специальный контейнер.
Отточенным движением один из врачей вытащил интубационную трубку из тела. Рот старика был открыт, так что Квентин мог видеть его серый, мертвый язык. До его носа донесся запах, который Квентин не хотел чувствовать — это был слабый, горький запах дерьма.
— Дела плохи, — не в первый раз сказал Джеймс.
— Ага, — ответил Квентин глухо. — Очень плохи.
Он едва мог говорить, потому что у него свело челюсть.
Если он не будет двигаться, то никто не привяжет его к произошедшему. Он замер и старался дышать медленнее. Он смотрел прямо перед собой, стараясь не обращать внимание на происходящее в комнате отдыха. Он знал, что если он посмотрит на Джеймса, то увидит только свое собственное психическое состояние, отраженное в бесконечном зеркальном коридоре паники, что ведет вникуда. Он выбирал момент, чтобы аккуратно уйти. Он никак не мог избавиться от чувства вины, из — за того, что именно он пришел в дом без приглашения, и что это каким — то образом могло спровоцировать смерть этого старика.
— Я не должен был называть его педофилом, — сказал Квентин вслух. — Это было неправильно.
— Еще как, — согласился Джеймс. Они говорили медленно, как будто они только что научились говорить.
Один из врачей, женщина, поднялась с колен. Квентин смотрел, как она потянулась, положила большие пальцы себе на пояс и наклонила голову из стороны в сторону. Затем она направилась к парням, снимая на ходу резиновые перчатки.
— Ну, он мертв! — весело объявила она.
Судя по акценту, она была англичанкой.
Квентин прочистил горло. Женщина аккуратно кинула свои перчатки в мусорный бак.
— Что с ним произошло?
— Внутричерепное кровоизлияние. Хороший и быстрый способ умереть, если нет другого выбора. А у него его не было. Он, видимо, был пьяницей.
Она изобразила, как пьет из воображаемого стакана.
Её щеки раскраснелись из — за того, что она долго сидела на корточках рядом с телом. Ей было около 25, а надета на ней была темно — синяя блузка с короткими рукавами, аккуратно застегнутая на все пуговицы, кроме одной. Женщина в таком виде была похожа на стюардессу, сопровождающую людей в их полете в ад. Квентину хотелось, чтобы она не была такой привлекательной. С некрасивыми женщинами проще общаться, потому что не приходится расстраиваться из — за их недоступности. Но она не была некрасивой. Она была бледной и худой, а еще у нее были невероятно милые, широкиеи нелепо привлекательные губы.
— Ну, — Квентин не знал, что сказать. — Мне жаль.
— Почему ты извиняешься? — спросила она. — Это ты его убил?
— Я просто пришел сюда на собеседование. Он проводил собеседования выпускников для Принстона.
— Тогда какая разница?
Квентин задумался. Ему казалось, что он не понял цели этого разговора. Он встал, что ему стоило сделать, еще когда врачи только появились. Квентин оказался гораздо выше врача. «Даже при таких обстоятельствах», — подумал он. — «Она слишком любопытна для доктора».
Он решил посмотреть на бейджик, чтобы узнать её имя, но не стал. Ему не хотелось, чтобы она заметила, как он пялится на её грудь.
— На самом деле, мне нет до него дела, — осторожно сказал Квентин. — Но меня заботит ценность человеческой жизни в целом. Поэтому, даже если я с ним не знаком, я все равно могу сказать, что мне жаль, что он умер.
— А что, если он ужасный человек? Может, он и правда педофил.
Видимо, она тогда его услышала.
— Возможно. А может, он был хорошим парнем. Может, он был святым.
— Возможно.
— Вы, должно быть, проводите много времени с мертвыми людьми, — краем глаза Квентин заметил, что Джеймс недоуменно наблюдает за этим разговором.
— Ну, мы вроде бы как должны их спасать. По крайней мере, нам так говорят.
— Это, наверное, тяжело.
— С мертвецами проблем меньше.
— Они тише.
— Именно так.
Выражение её лица не совпадало с тем, что она говорит. Она изучала Квентина.
— Слушай, — вмешался Джеймс. — Нам уже пора уходить.
— Зачем такая спешка? — спросила она, все так же не сводя глаз с Квентина. Он интересовал её больше Джеймса, что было не типично. «Слушай, я думаю, этот мужчина кое — что для тебя оставил».
Она подняла с мраморного стола два желтых конверта размера А4.
Квентин нахмурился.
— Я так не думаю.
— Думаю, нам пора, — сказал Джеймс.
— Ты это уже говорил, — сказала врач.
Джеймс открыл дверь. Холодный воздух застал Квентина врасплох, но ему это даже понравилось. Этот холод был настоящим. Вот чего не хватало Квентину — реальности. А происходящего для него было более чем достаточно, чем бы это происходящие не было.
— Ну, правда, — сказала женщина, — думаю, тебе стоит их захватить. Это может быть важно. Она все еще изучала лицо Квентина. День продолжался. На крыльце было прохладно и поднимался небольшой туман, а Квентин стоял всего в десяти метрах от трупа.
— Слушайте, нам пора, — повторил Джеймс. — Спасибо, я уверен, что вы сделали все, что смогли.
Темные волосы врача были заплетены в густые косы. На руках у нее был маникюр ярко — желтого цвета, а еще она носила милые серебряные старые часы. Её нос и подбородок были миниатюрными и заостренными. Она была бледным, худеньким, хорошеньким ангелом смерти, и в руках она держала два желтых конверта с именами Джеймса и Квентина выведенными печатными буквами. Видимо, это были выписки из ведомости, конфиденциальные рекомендации для них. Квентин зачем — то взял конверт со своим именем, возможно, потому что он знал, что Джеймс свой брать не станет.
— Отлично! До свидания! — пропела врач. Она резко развернулась и скрылась за дверью дома.
Джеймс и Квентин остались вдвоем на крыльце.
— Хорошо, — произнес Джеймс. Он втянул воздух носом и тяжело выдохнул.
Квентин кивнул, как будто соглашаясь с тем, что сказал Джеймс. Они медленно двинулись в сторону дороги. Квентин все еще чувствовал себя странно. Ему не особо хотелось разговаривать с Джеймсом.
— Слушай, — сказал Джеймс. — Тебе, наверное, не стоило его брать.
— Я знаю, — ответил Квентин.
— Мы еще можем его вернуть. В смысле, а что, если они узнают?
— И как они узнают?
— Без понятия.
— Мы не знаем, что внутри. Это может быть что — то полезное.
— Ага, ну, тогда здорово, что этот старик умер! — раздраженно отозвался Джеймс.
Они шли до конца квартала, не разговаривая, раздраженные друг другом, но не желая признавать этого. Синевато — серый тротуар был мокрым, а небо было белым от дождя.
Квентин знал, что он, вероятно, не должен был брать конверт. Он был зол на себя за то, что взял его, и зол на Джеймса за то, что не взял его.
