Вервольф - Жеглов Василий (бесплатные версии книг .TXT) 📗
– Ты что, хочешь сказать, что я останусь без куртки? – округлив глаза, деланно возмутился корчмарь.
– Тебе, бродяга, уже давно другую одёжку присматривать надо – деревянную, – рассмеялся Герр.
– Злой ты, лис, знаешь ведь, что я в завязке! – обиделся было Гурман, но тут же не выдержал и тоже расхохотался.
Они крепко обнялись.
– Чего не заглядывал целый месяц, старый? Или радикулит свой лечил? И когда ты только свой седой нос на покой отправишь? – похлопывая старика по плечам, прогудел Гурман.
– Ты мой нос не трогай! Старый… Заладили с утра! На себя посмотри, вон лысина уже на задницу сползла, – насупился Герр. – Ты лучше давай петь начинай. Только не говори мне, что за целый месяц ничего не наскрёб.
Бывший каторжник сокрушенно вздохнул:
– Ни-че-го! – по слогам произнес он, усаживаясь напротив. – Верь – не верь, но по бродягам словно мор прокатился. Да-а-а, – протянул он, – обмельчал народец! Не то, что в ранешние времена. О фальшивых стоунах уже слышал? – Лис кивнул. – Ну чисто дети! Даже левак нормально слепить не могут. Тут один такой ко мне заявился и попытался этим дерьмом расплатиться.
– И что? – спросил Герр, заранее зная ответ.
– Да ничего! – Корчмарь стал задумчиво рассматривать свой огромный кулак. – Объяснил я ему ласково, куда он может засунуть свою железку, и выпроводил. – Герр не выдержал и хихикнул. Бывший каторжник насупился: – Да ладно тебе! Что я, зверь какой? Через неделю высрет он свой стоун, и снова сможет в дело пустить, если науку не просёк, – он молниеносным движением поймал в кулак пролетавшую муху. – Давай-ка лучше тяпнем за встречу! – Гурман достал бутылку «Золотого Граевского» и ловко выбил пробку. – Вчера Ноэль забегал, байку занятную травил. – Корчмарь разлил вино по кружкам. – Он теперь у Гинза подмастерьем работает.
– Гинз по-прежнему перелаживает охотничьи арбалеты на боевые? – спросил Герр, пробуя вино.
– А кто без греха? Балуется помаленьку. Заказов у оружейников после войны сам знаешь сколько. Почитай, всё западное приграничье оружием усыпано – знай только нагибайся. Вот Гинз и отступил немного, жить-то надо.
– Сейчас слезу пущу, – хмыкнул лис.
– Да брось ты! Ну что вы, лисы, упёртые такие в свой закон? Прицепи вам отступника на хвост, так вы за собственным хвостом до самой смерти гоняться будете, клацая зубами, если только кто хвост не прищемит.
– Ты как-то попробовал прищемить, – ощерился Герр, заново начиная их давний спор.
Но бывший бродяга уже понял, что хватил лишку и, подняв руки, примирительно сказал:
– Остынь, занесло меня. – Он помолчал и ехидно добавил, – А нервишки уже не те! Всё-всё, молчу, а то в самом деле в глотку вцепишься!
Гурман снова наполнил кружки.
– Так вот, Ноэль баял, что к Гинзу вчера салиец заходил. Этот губошлеп притащил Гинзу какой-то черный камень и потребовал, чтобы тот из него наконечник для стрелы выточил. Это из камня-то! Ноэль хвастался – двести золотом обещал. – Гурман обернулся и взял с полки вторую бутылку. – Как ты думаешь… – продолжил он, поворачиваясь обратно, и осёкся, уставившись в пустоту.
Лис из кабинета исчез.
– Кхур меня забери! – растерянно пробормотал корчмарь. – До сих пор привыкнуть не могу к его выкрутасам…
«…Время! Как мало времени! – непрерывно крутилось в голове. – Только бы успеть до того, как суом начнет петь свою песню!»
Лис шёл по следу. Он даже не шёл – он летел, кляня себя за то, что расслабился во время встречи со старым другом и забыл своё же правило: сначала дело, потом сопли. Узнай он о странном заказе чуть раньше – и у него, может, был бы еще шанс успеть. Теперь же он чувствовал, что безнадёжно опаздывает. Он не успеет пройти след до конца… Не успеет! Сердце бешено стучало, с каждым ударом увеличивая темп. Вскоре стук перешел в почти сливающуюся дробь, и Герр привычно ощутил начало трансформации. Он сосредоточился, и через секунду шумно выдохнул. Сердце успокоилось. Лис встал на след.
«…Поворот. Улица. Снова поворот. Забор. Через двор короче. Опять улица. Кто-то попытался загородить дорогу – в сторону!» Краем сознания: «Кажется, сломал ему руку. Ничего! В следующий раз не будет вставать на пути лиса, идущего по следу».
Снова мысль: «Почему так спокойно? Неужели не знают? Суом уже в городе и готов начать свою песню, а никто не шевелится… Недопёски!»
Вот и мастерская Гинза.
Лис остановился и принюхался. Другими лисами не пахло. Не было здесь других лисов. Значит, никто ничего не знает, сделал он вывод. Значит, всё-таки, он один, и у него очень мало времени.
Герр толкнул дверь, и ему в нос сразу ударил запах смерти. Какой знакомый запах. Сколько раз он его пробовал? И каждый раз он пахнет немного по-другому…
Охранник лежал у самого порога. С ним не церемонились: полчерепа было снесено одним ударом. Лис быстро скользнул в цех, и наткнулся на новый труп. Судя по всему, Ноэль успел что-то сообразить. Он явно пытался защищаться: рядом с его телом лежала отрубленная рука, всё ещё сжимающая короткий меч. Нападавший в ответ на неумелый блок сначала отсёк ему руку, и только потом вспорол живот. Где Гинз? Может, уцелел? Герр рванул на себя дверь кабинета. Гинз лежал на полу в огромной луже крови. Лис склонился над ним. Оружейник был мёртв, точнее, почти мёртв. Где-то глубоко-глубоко его душа всё ещё пыталась уцепиться за кончик тонкой нити, связывающей её с этим миром. Лис положил ему на грудь руку и закрыл глаза. Рука сразу занемела от холода. Герр неторопливо и осторожно стал нащупывать кончик этой нити. Найдя его, он медленно стал вытягивать на себя сознание умирающего. Долгое время ничего не происходило, но потом Белолобый Кхур стал понемногу отступать, отдавая лису свою жертву, и лицо Гинза порозовело. Лис наклонился к нему ещё ниже и спросил:
– Стрела! Какого цвета он заказал стрелу?
Гинз открыл глаза и просипел:
– Не отпускай меня, лис. Я не хочу…
– Стрела! – с нажимом повторил лис, и слегка отпустил нить. Гинз забился в конвульсиях. – Скажи мне, и я вытащу тебя! Какого цвета ты сделал стрелу? – Он снова потянул за нить.
– Белого… – едва слышно прошептал оружейник. – Не отпускай!..
Герр чувствовал, как холод ползёт по его руке всё выше и выше. Белолобый решил забрать к себе их обоих. Лис напряг волю и неимоверным усилием убрал руку с груди Гинза. Тот дёрнулся и затих. Теперь уже навсегда.
Старик обессилено откинулся, прислонившись спиной к ножке стола. По его лицу струился пот. Он стал растирать ладонью грудь в том месте, где нестерпимо ныло сердце.
«Права Кэрри, стар я уже для всего этого, – грустно подумал он. – Промедли я чуть дольше, и лежал бы сейчас рядом с Гинзом. В прошлый раз „последний вздох“ я брал лет десять назад? Тогда, помнится, голова немного поболела и всё, а сейчас даже встать нет сил. – Он поморщился от этой мысли. – Стрела, всё-таки, белая, как я и предполагал. Цвет смерти. Значит, этот суом удостоился чести спеть последнюю песню. За что, интересно, ему выпала такая честь? Осталось только выяснить, кто жертва. Явно кто-то из благородных. Суом – не обычный убийца. Для него убийство – это песня, а уж последняя песня должна быть особенной. Кто-то из королевского окружения? Может, из министров? Это же какой фигурой в политике надо быть, чтобы суом спел о тебе?»
Лис вздрогнул от внезапной догадки. Не может быть! Хотя – почему? Только потому, что раньше суомы никогда не слагали песен о венценосных? Но ведь не бывает столько совпадений! Казнь. Последняя песня. Ягд-камень. Всё сходится! Слишком много почестей для простого смертного. Неужели все-таки король?
Лис тяжело поднялся. Он должен был идти дальше по следу. Он уже знал, где закончится его след, оставалось только дойти.
Как назло, по пути на площадь Герр не встретил ни одного лиса. Оставлять метки было уже поздно. Пока какой-нибудь лис найдет, пока сообщит – суом уже споёт. Ноющая боль в груди так и не улеглась, и Герр с трудом переставлял ноги. Он двигался только потому, что всё ещё стоял на следе, в обычном состоянии он бы уже давно потерял сознание от боли. Лис уже понял, что это его последний след. Старик грустно усмехнулся: он вплотную приблизился к заветной мечте каждого из лисов – умереть на следе.
