Укротитель миров. Книга 1. Магические твари - Рудин Алекс (лучшие книги онлайн .txt, .fb2) 📗
Не задерживаясь во дворе, капитан рванул наискось, к тёмному зеву следующей арки. Тварь была где-то там.
Возможно, сейчас она рвёт одного из его курсантов!
Капитан выскочил в следующий двор. Из противоположной арки по-прежнему доносился женский визг.
Чёртовы лабиринты питерских проходных дворов!
Бердышев бросился туда, но справа раздался слабый мужской крик, а за ним – яростное хриплое рычание.
Капитан крутнулся на каблуках, вскидывая пистолет, и увидел в тени мусорного бака две барахтающиеся тени.
Захаров?
Лопухин?
Почему не стреляют?
Бердышев прицелился, но тени слились в одну.
Сделав шаг, капитан увидел, как в лунном свете блеснуло длинное стекло. Оно вонзилось в мохнатую шею твари!
Тварь жалобно и пронзительно завыла, а потом завалилась набок, дёргая короткими ногами.
– Жан Гаврилович!
Капитан увидел, как из арки напротив выскочили три тени.
Его курсанты. Все трое!
Значит, целы?
Бердышев коротко ругнулся и бросился к месту схватки.
Глава 2
Тварь зарычала, оскалила длинные жёлтые зубы и кинулась на меня.
Я не стал раздумывать, из какой преисподней взялась эта зверюга. Поджал ноги и рывком выбросил их вперёд.
Получи, гадина!
Крыса легко увернулась. Ударилась боком об угол контейнера и снова прыгнула. Зубы впились в мою руку, разрывая мышцы, и я принялся беспорядочно молотить крысу подошвами кроссовок.
– Отцепись, сука!
Несколько ударов угодили в мягкое брюхо. Крыса дёргалась и рычала, не выпуская моё предплечье.
Чёрт, как же это было больно!
Крысиные зубы вонзались в предплечье, словно тупые иголки. Они не могли резать, зато протыкали руку, превращая её в мочалку из крови и мышечных волокон.
В отчаянии я обхватил крысу ногами и навалился на неё сверху. Когтистые лапы колотили по моим бокам, раздирая куртку и кожу. Под нами хрустело стекло, а контейнер гудел от ударов, словно набатный колокол.
И какого чёрта никто не выбегает на шум? Неужели всем жильцам по хрену, что в их дворе неведомая тварь пытается загрызть человека?
Тварь рычала и грызла мне руку, а я наваливался на неё, пытаясь придушить или раздавить своим весом.
Кажется, я что-то кричал. Или это дыхание с хрипом вырывалось из груди?
Длинные зубы щёлкнули возле самого лица. Я отдёрнул голову, и крыса воспользовалась этим. Она вывернулась и снова бросилась на меня, целясь зубами в горло. Вскочила мне на грудь и опрокинула на спину.
Внезапно время замедлилось. Я видел, как неудержимо приближается ко мне клыкастая пасть. Поднимал изувеченную руку, понимая, что всё равно не успею.
В груди, справа от сердца, что-то дрогнуло. Словно туго натянутая струна проснулась и завибрировала внутри меня. Вибрации мгновенно усилились, и струна зазвучала.
Тварь дёрнулась и заверещала. Звук бесил её и лишал сил. Крыса подалась назад, но вибрации держали её, как сеть держит запутавшуюся рыбу.
Слабое призрачное сияние потекло от крысы ко мне. Оно проникало под одежду и впитывалось в кожу, усиливая резонанс.
Крыса жалобно взвизгнула.
В этот момент я нащупал правой рукой длинный осколок стекла. Схватил его и с размаху всадил в мохнатый бок крысы.
Стекло обломилось. Крыса завизжала, огрызаясь. Но я вцепился в густую шерсть и снова полоснул стеклом – прямо по горящим ненавистью глазам! А затем повалил крысу на землю, заполз сверху и воткнул обломок стекла ей в шею.
Крыса ещё билась подо мной, стараясь вырваться. Но я чувствовал, как слабеют её движения. Наплевав на боль, я давил ладонью на стекло, медленно проталкивая его в крысиную плоть. По изрезанным пальцам текла горячая липкая кровь.
Наконец, тварь судорожно дёрнулась в последний раз и обмякла. Мои пальцы бессильно разжались. Я отпустил стекло и повалился на бок – прямо на вонючий мусор.
В голове звенело, сердце колотилось в горле. Тёмный четырёхугольник неба расплывался в глазах. Мне показалось, что я слышу далёкие тревожные голоса. Тугая струна в груди сыто вздохнула и смолкла.
Я понял, что снова умираю.
– Парень! Парень, ты жив?
Кто-то бесцеремонно потряс меня за плечо, а затем перевернул на спину. Тело пронзила такая боль, что я не выдержал и застонал.
– Он весь в крови! Тварь ему живот распорола!
– Тащите его к фонарю!
Я почувствовал, что меня поднимают и куда-то несут.
– Держись, парень! Слышишь? Сейчас я тебя подлатаю!
Я услышал треск рвущейся ткани и бессмысленно уставился в тёмное ночное небо. Прямо надо мной в чёрной пустоте висел светящийся шар. Желтоватый свет резал глаза, но закрыть их я не мог. Не было сил.
Снова треск. Кожу на животе облизал холодный ветер. А затем горячие руки сильно надавили прямо на рану. Я согнулся от боли, и светящийся шар уплыл в сторону.
– Терпи!
На живот словно высыпали полный совок горящих углей. Я дёрнулся, но кто-то придавил мои плечи к земле.
– Ноги ему держите!
Меня придавили к земле. В животе полыхало пламя, оно сжигало меня заживо. Губы пересохли, я даже заорать не мог. В груди что-то клокотало и булькало.
Это продолжалось целую вечность. Но вот боль ослабела, и я кое-как втянул в себя холодный ночной воздух.
– Хорошо! Отпускайте!
Тяжесть в плечах исчезла, но шевелиться я не мог. Не было сил.
– Что с тварью, Захаров? – спросил кого-то уверенный мужской голос.
Наверняка этот человек привык командовать. В его голосе слышались сила и власть.
– Сдохла, Жан Гаврилович! Он её стеклом зарезал.
Это уже другой голос. Он звучит моложе, и словно оправдывается.
– Учитесь, дебилы! Парнишка в одиночку справился с магической тварью! А вы местность нормально отсканировать не можете! Виктор, почему тварь проскочила?
– Жан Гаврилович, тварь прямо на Марию кинулась!
Жан Гаврилович, надо же! Похоже, у его родителей неплохое чувство юмора.
Парня перебил женский голос – твёрдый и чуточку презрительный. Правда, я сумел расслышать в нём испуг.
– Жан Гаврилович, это была тварь пятого уровня! Я еле успела защиту поставить, а она крутнулась – и обратно в подворотню!
– Помолчите, баронесса! – нетерпеливо оборвал её голос командира. – Десять суток ареста всем! И с рассвета до темноты будете у меня отрабатывать взаимодействие на боевом дежурстве. А после отбоя – драить казарму! Никаких увольнительных!
Баронесса? Необычное прозвище. Но этой девушке оно наверняка подходит. Судя по голосу, у неё манеры настоящей аристократки.
Но о чём они говорят? Какая тварь пятого уровня, какие боевые дежурства?
Где я вообще?
Я чуть повернул голову, и светящийся шар снова появился. Это был фонарь, и на этот раз я понял, в чём его странность.
Фонарь просто висел в воздухе.
Я приподнял голову.
– Очнулся? Ну, парень! Повезло тебе! Ты где живёшь?
Надо мной склонилось незнакомое усатое лицо. Усы подстрижены коротко, аккуратно. По-военному. И форменный берет на голове – малиновый с синим кантом. В свете фонаря блеснула кокарда в виде молнии.
– На Ржевке, – выдохнул я.
Голос был чужой – тонкий и хриплый. Но я этому не удивился. Горло пересохло и болело, словно его скребли наждаком. Странно, что я вообще смог что-то сказать.
Я пошевелил сухим языком и попытался сглотнуть слюну.
– На, попей!
К моим губам прижалось горлышко фляги. Сладкая холодная жидкость потекла прямо в рот. Я сделал несколько глотков, затем опомнился и замотал головой.
– Нельзя!
Я хотел объяснить ему, что при ранении в живот нельзя пить, но сил на длинную фразу не хватило.
Впрочем, военный понял меня.
– Всё в порядке, пей! Раны я тебе затянул, только крови ты потерял много. Тебе сейчас нужно пить, и покой. Так где ты живёшь?
– На Ржевке, – повторил я.