Подьячий Разбойного приказа (СИ) - Костин Константин Александрович (книга читать онлайн бесплатно без регистрации TXT, FB2) 📗
— Викеша, ты есть-то будешь?!
— Тетя Анфия, не буду! — крикнул я, запрыгивая в штаны.
Ширинку, и ту не изобрели еще…
Завязав веревочный пояс, я намотал портянки и вбил ноги в сапоги. Вот к сапогам претензий нет — мягкие, удобные, как будто в чулках по улицам бегаешь. Потом — рубашка, через голову, вроде поло, только рукава длинные и воротник сбоку застегивается. Тетка на рубашку ругается — здесь модно ходить яркими, как попугаи, а у меня она белая — рубашка, не тетка — и некрашеная — тоже рубашка, не тетка — и в ней я смотрюсь, как нищеброд какой-то. Ну не могу я в малиновом или еще какой-нибудь фуксии разгуливать! Мне вышивки по краям хватает!
Поверх рубашки — кафтан, корпоративного темно-зеленого цвета. Так-то формы у Разбойного приказа нет, но негласная традиция — ходить в темно-зеленом. А сапоги и штаны — черные. Дресс-код, ети его… Поверх кафтана завязан тканевый пояс в три обхвата. Местные в пояс кошельки прячут и всякие нужные вещи, как в поясную сумку, а к самому поясу цепляют кошелек, наверное, чтобы карманникам-мошенникам работу не затруднять. Вот тут я попрогрессорствовал немного — у меня, наверное, единственного в Москве, есть внутренние карманы на кафтане, и свои денежки я там храню. Тетка, когда я попросил их пришить, хмыкнула, странно покосилась, но ничего не сказала, все сделала как надо. Так что у меня на поясе только печать, да еще нож в ножнах. Здесь без ножа — как в наше время без смартфона, на улицу не выйдешь. Не в смысле, что так опасно — Разбойный приказ бдит! — да и ножи эти, узкие, с круглой рукояткой, никто за оружие не считает. Так, инструмент на всякий случай. Даже женщины их носят.
Деньги взял, нож взял, печать взял… Без печати — точно никуда, она и пропуск, и удостоверение, и оружие, при случае, и наручники, да и просто как печать. Без нее ни один документ не составишь.
Вроде все? Можно бежать?
А, нет, шапку забыл!
Самая моя нелюбимая часть одежды. Зеленый колпак с отворотами. Все носят — и ты носи. Здесь, скорее, без штанов на улицу выйдут, чем без шапки. А наденешь не то, что все носят, какую-нибудь кепку… На улице коситься будут, а в Приказе наш дьяк по шее даст, чтобы скомороха не изображал, или хуже того — иностранца. Иностранцев здесь еще не очень любят, это потом Петр Первый, если он здесь появится, завезет привычку перед всем иностранным кланяться, а здесь иностранец — личность априори подозрительная и все, что от них приходит — тоже. А других фасонов не завезли. Есть еще плоские шапочки, похожие на тюбетейки, тафьи называются, но их только дома носят, на улице в них — неприлично
Так что — носи колпак. Пусть околпачен будет враг.
Отвороты у моего украшены вышивкой. Потому что совсем без украшений — нельзя, нищеброд, что ли? А меховой оторочкой, как здесь любят… Во-первых, зачем мне летом мех на шапке? А во-вторых — с мехом этот колпак очень уж напоминает шапочки эльфов Санта-Клауса. Только помпона не хватает. Всё. Готов!
— Куда без еды? Опять весь день голодный носиться? — тетка Анфия стоит в дверях, уперев руки в боки, мол, все равно мне, на каком ухе у тебя твой колпак.
Нет, конечно, сказать она должна была как-то вроде «Ой ты гой еси, племянник мой честной, куда в путь-дороженьку собрался, без еды-питья сладкого, али не люба тебе стряпня моя?»… ну или как там люди в семнадцатом веке разговаривали? В общем, как нам на уроках истории рассказывали — а у меня по истории, между прочим, твердая четверка была — язык меняется, и нам и Пушкина-то не всегда можно понять, а он, как бы, на сто с лишним лет ближе к нашему времени, чем я сейчас.
Но, то ли мир здесь очень уж другой, то ли, что вероятнее, после попадания в это тело у меня какой-то автопереводчик настроился, но для меня все здешние обитатели говорят вполне понятно, привычно и естественно, человеческим языком. Не в смысле «Ок, давай гоу ко мне на хазу, пиваса напузыримся», я же сказал — человеческим языком. Обычным.
Кстати, вы как мою тетку Анфию представили? Такую сухонькую старушку в платочке, которая у печи крутится, посудой гремит, а-ля тетя Питера Паркера? Или, если вспомнить русских женщин времен до Петра — в кокошнике и сарафане, груди как арбузы, коса до пояса, фигура как у матрешки?
Ничего вы не угадали.
Здешние женщины медленнее стареют — подозреваю, все дело в использовании Слов — поэтому долго выглядят очень… кхм… горячими… Наверное, не стоит говорить — и думать — так про тетю, но она, если по-честному, мне не родная, и даже не двоюродная. Там сложная степень родства, которую я никак не могу запомнить, так что мы с ней практически и не родственники. Так что — наверное, можно. Кхм.
Тетя Анфия, если и похожа на тетю Питера Паркера, то разве что на ту, что из фильма «Человек-Паук: Возвращение домой». Такая, знаете ли, сорокалетняя красотка: высокая, почти ростом с меня нынешнего, а я сейчас тоже не карлик, два аршина, десять вершков… э… метр восемьдесят с копейками. Волосы по местной моде под синей шапочкой прячет, если бы не вышивка, напоминала бы те, что носят медсестры, но я знаю, что они длинные, ниже пояса, каштановые. Длинная белая рубашка, поверх которой — синий сарафан, с поясом на узкой талии. Хотя в нашем мире пояс на сарафане носили, кажется, под самой грудью, но вот здесь — именно так.
— Викеша?
Руки сильные, пальцы длинные, ноги… тоже длинные… и стройные… животик, такой… плоский… и груди… груди… э…
— Викеша?
Как арбузы, да… вот тут стеретипы… сетеретипы… шаблоны. Шаблоны не врут, они у нее именно такие, только не полосатые, а белые… наверное… ведь вся кожа белая, загар здесь не моден, значит, и…
— Викеша!
Я очнулся. Как-то я… это… отвлекся. Я же на службу бежал!
— Тетя Анфия, мне пора, я опаздываю!
Я чмокнул ее в щечку, выхлебал кружку кваса, ухватил ломоть хлеба и рванул к дверям, провожаемый недовольным возгласом тети:
— Опять не поел!!!
Кстати, она так на меня действует, вовсе не потому, что у меня никогда не было девушки. Мне вообще взрослые женщины не нравятся, вот, я помоложе предпочитаю. Да.
А девушки, если что, у меня уже были.
Две.
Честное слово.
Глава 3
Жуя хлеб, я бодро стучал каблуками по доскам тротуара.
Нравится мне здешняя Москва, вся деревянная — даже Кремль здесь деревянный, представляете? — дощатая, бревенчатая, золотится цветом свежей древесины, изукрашена деревянными узорами, где покрашено, где — так брошено, но все равно — красиво. Церкви деревянные, ввысь тянутся, золочеными острыми шатрами — купола луковицами здесь не в моде, хотя и встречаются — в богатых кварталах поднимаются в высоту четырехэтажные дома — бревенчатые, представляете? — но так-то дома в Москве в основном одно-двухэтажные, как в американских пригородах. Правда, живем мы с тетей в Замоскворечье, в черте города, очерченной внешней крепостной стеной. Но выглядит наша слобода все равно как пригород.
А настоящий пригород… Он за стеной. Там не так все красиво и солнечно, там на дома при постройке никто Крепкие да Огневые слова не накладывает, вот и чернеют они со временем, как и положено дереву, да и пожары там гуляют чуть ли не с регулярностью пригородных поездов.
Так что мне еще повезло.
Как вы, наверное, уже поняли, Слова здесь — что-то вроде заклинаний в Гарри Поттере. Только волшебная палочка для них не нужна и владеют ими буквально все. Даже я, восемнадцатилетний — и то уже шесть Слов знаю: Быстрое, Бодрое, Чистое, Резкое, Зоркое и… и еще какое-то. Все время про него забываю. А, Памятливое, для улучшения памяти.
Так вот: чтобы слово подействовало, его нужно произнести. Произнес ты, к примеру, Бодрое слово — и усталость как рукой сняло. Необязательно вслух, можно про себя, а вот прочитать, к примеру, уже нельзя Слово должно прям въесться в мозг. И вроде ничего сложного, состоит оно, обычно, из 10-12 звуков, ничего языколомного, хоть и осмысленного — тоже, другие Слова такие же заковыристые, как и Бодрое, лично мне названия исландских вулканов, типа Эльфкуетпудель. Только, несмотря на кажущуюся простоту задачи — что там сложного, запомнить хоть сто таких названий — в память они загружаются хуже, чем фильмы в HD-качестве через 3G-интернет с одной палкой.