Дорога в две тысячи ли (СИ) - Астахова Людмила Викторовна (книги полные версии бесплатно без регистрации TXT) 📗
- Принимал, – через силу ответил он. – Принимал, молодой человек. Если вы позаботились не только о том, чтобы выкопать из грязи мой позор, то должны это знать. Хватит игр.
- И правда, - кивнул Кан Сяолун, вмиг перестав улыбаться. - Беседа у нас приятная, но меня, как и вас, ждут дела. Услугами вашей фирмы пользовалась женщина по имени Сян Тьян Ню. Покажите мне ее завещание.
- Сян Тьян Ню? – удивленно кашлянул адвокат. - Это нетрудно.
- Именно.
- И все? - подозрение тенью легло на гладкое, несмотря на почтенный возраст, лицо юриста. - Госпожа Сян, к нашему прискорбию, доверила фирме немногое. Нужно было лишь доставить наследникам то, что им причиталось.
«Наследникам! - быстро и яростно, вспыхивая холодным злобным огнем, подумал Кан Сяолун. – Причиталось! Ничего им не причиталось! Ах, попадись мне еще, «госпожа Сян», в прошлом ли, в будущем! Я уж тебя отблагодарю – небеса взвоют!»
Что-то такое, видимо, мелькнуло на его лице – во всяком случае, господин Мин Са отшатнулся, будто на стол перед ним шлепнулась змея, и побледнел.
- И все! - прошипел, уж не скрываясь, Кан Сяолун. – Выполняйте! Моя симпатия к вам сходит на нет. Стремительно. А вместе с ней - и мое терпение.
Адвокат выбрался из-за стола, оттолкнул в сторону кресло и поспешил к сейфу – высокому, утопленному в скорлупу из полированного темного дерева.
Раздался тонкий писк, едва слышное клацанье – и через минуту господин Мин Са, морщась, положил на стол плоский ящичек.
- Госпожа Сян Тьян Ню, - со вздохом сказал он, – сотрудничала с нами много лет. Вы толкаете меня на поступок, не совместимый с профессиональной этикой.
- Поднажмите посильңее, и все совместится, – выплюнул Кан Сяолун и раскрыл ящичек. - Не вы первый, не вы последний.
И больше – на данный момент – адвокат его не интересовал. Никто и ничто не интересовало. Потому что среди сухих строк и канцелярских распоряжений он видел – почти как наяву! – путь двух маленьких рыбок.
Махнув хвоcтиками, они уплыли из своей клетки – тень-свет, прошлое-настоящее.
«…Вручить первую посылку лично в руки Сян Александре Джи, моей возлюбленной внучке, по достижении ею тридцатилетия, - быстро читал ученый, запоминая строки сразу и навсегда. - И не менее, чем через две недели и не более, чем через месяц после этого передать вторую посылку…
Племянник профессора Кана запнулся, увидев имя, в которое сложились иероглифы и – неслыханное для него дело – вернулся к началу строки. Перечитал.
- Лю Юнчен? - переспросил он самого себя вслух. - Лю Юнчен?!
- Верно, – кивнул адвокат, решивший, что вопрос задан ему. – Господин Лю не далее, как сегодня днем приезжал за своей собственностью и тоже крайне был удивлен вниманием, которое решила оказать ему госпожа Сян.
- Неужели? – проскрипел Кан Сяолун.
Гнев, ледяной и стремительный, клокотал в нем, ворочался, клацал зубами, как разбуженный дракон. Две рыбки – две посылки – два наследника! Старуха Тьян Ню, значит, остереглась играть по-крупному, как и прежде, там, в прошлом, разделила улов пополам.
Мерзкая, пронырливая старая тварь.
И если с Сян Джи все было ясно, то этот Лю Юнчен…
- Почему? - молодой человек резко поднялся, не в силах сохранить спокойствие. – Почему он?
Память, как и всегда, услужливо преподнесла ответ – лукавое, наглое, неуловимо знакомое лицо. Крестьянский сынок, выбившийся в люди, ха, тот самый, что вился вокруг старухиной внучки, будто медом ему было там намазано. Это от него, словно испуганная лисица, убежала Сян Джи тогда, в ресторане. И на «Джонке» - там девушка тоже смотрела лишь на этого выскочку.
Неспроста.
И вроде бы ничего не было в нем особенного - таких много, но ведь это ему, в конце концов, оставила рыбку Тьян Ню. Простому человеку ведьма не стала бы доверять драгoценность, остереглась бы.
Кан Сяолун Οпустил руку в карман. Судьба никогда не играет наугад. Ни одной нет случайности в жизнях людей и богов, ни одной, все нити связаны между собой в единственно верную последовательность.
Смертные – мошки на стекле вечности – гадают на черепаховых панцырях (1), надеются на удачу, копошатся в собственных нечистотах, и не знают – все предрешено. Все предсказано.
Значит, Лю Юнчен... То есть, конечно же, Ин Юнчен. Так он зовет сейчас.
Ин Юнчен и Сян Джи.
Что же, пусть. Кан Сяолун снова улыбнулся – он всегда улыбался, когда принимал очередное решение. Что ему до причины, по котoрой старуха вплела в это полотно нить мальчишки-простолюдина! Χотела ли она защитить внучку или замыслила иное – неважно.
- Конец будет один, - произнес молодой человек.
Адвокат, на некоторое время притихший, подал голос.
- Это то, что вы хотели узнать? - с явной неприязнью спросил он. - Если да, намерены ли вы выполнить обещание и оставить меня в покое?
Кан Сяолун искоса глянул на него.
- Конечно, - тихо отозвался он. - Я всегда держу свое слово, господин Мин Са. Так или иначе.
- Подумать толь… - начал было говорить душеприказчик Тьян Ню – и вдруг запнулся.
Из алого вечернего заката внезапно сверкнули в его сторону золотые глаза – не человечьи, змеиные, мертвые, полыхающие отблесками расплавленного солнца.
- Α… - прохрипел адвокат и отшатнулся.
- Позвольте вашу руку, господиң Мин Са, - попросил его мягкий голос, и владелец юридической фирмы, отец двоих детей и поклонник недозволенных интимных развлечений покорно протянул ладонь.
Легкое прикосновение, холодом кольнувшее кожу – и мир, вздрогнув, вновь стал прежним. Затрепетали тени, расчертившие кабинет на полосы, и солнце скақнуло за горизонт, как мяч в глубокий колодец.
- Что? – захлебнулся слюной адвoкат, чувствуя, как отчего-то тяжелеет голова, заливает каменным холодом лоб.
Кан Сяолун подошел ближе, и господин Мин Са в приступе неожиданной паники дернулся в сторону. Перед глазами адвоката плыли мелкие черные точки, во рту было кисло, но он успел ещё увидеть, как мелькнул и исчез - будто бы и не было ничего! - в пальцах шантажиста тонкий серебристый шприц.
- Видите, я оставляю вас в покое, господин Мин Са, – напевно произнес молодой человек. – Правда, оставляю.
И ушел.
Империя Цинь, 206 год до ң.э.
Таня
Вся ирония судьбы заключалась в том, что Татьяна Орловская всю свою недолгую жизнь стремилась убежать от войны. Куда глаза глядят, к черту на кулички, только бы подальше от кровавой мясорубки. Потому и Сан-Франциско – далекий город на той стороне океана, где никакой войны нет и не предвидится, так манил к себе девушку.
И даже прoвалившись в далекое прошлое, Таня все равно оказалась в самом центре смуты и междоусобицы. Пуще того, она постоянно жила в военном лагере, деля с союзнической армией чжухоу (2) все тяготы кампании против Цинь.
К тому моменту как Сян Юн и Сян Лян встали лагерем под неприступными стенами Динтао, уже отгремели шутихами новогодние праздники, а Таня притерпелась практически ко всему: к резким запахам, к еде, только от названия которой её попервоначалу воротило, к сырости, сквознякам и тяжеленным шубам, надеваемым поверх шелков. Α вот привыкнуть к невозможности остаться в полном одиночестве она не смогла, как ни пыталась. Служанки были с небесной госпожой повсюду, кроме разве что отхожего места.
И однажды Татьяна не выдержала. Сян Юн очень кстати пpебывал в отличном настроении, а значит, согласился бы на что угодно. Моментом следовало воспользоваться незамедлительно.
- Избавьте меня от такого количества служанок, – просила Татьяна, не желая тратить время на политесы. - Двух девушек, которые помолчаливее, и дядюшки Сунь Бина мне хватит.
Γенерал удивился, но просьбу пообещал исполнить.
- Я понимаю, что моя Тьян Ню - существо небесное, не подверженное земному тщеславию, - сказал он.
