Да эти вампиры совсем озверели! (СИ) - Колесникова Валентина (читать книги онлайн полностью TXT) 📗
— Чужая! Чужая бабушка! — я откровенно рыдала, умоляя вынуть из меня эту дрянь и дикую мерзость, смотрела на доктора печальными глазами полными искренних слез и дикой боли, — я ее через дорогу перевела! Хотела помочь сумки до дома донести, а она меня… меня… во-от…
— Да я и сам вижу, что бабушки нынче… голодные ходят… — мужчина средних лет, женат. Кольцо на пальце он не снимал очень давно, так как я обратила внимание на бледную полоску на пальце под самим украшением. Мужчина имел довольно шершавые ладони, приятно пах и… чего-то я как-то есть захотела… Прям очень… прям вот очень-очень…
Странная жажда сдавила горло, но лишь на время, пока человек сидел со мной рядом. Стоило ему отъехать от меня на своем катающемся стуле, как чувство дикого голода немного ослабло.
— Да ты не скалься, — тихо заметил врач, — радуйся, что голову не отгрызли, а то в последнее время черти-что происходит. Но что бы бабушка… да еще и зуб сломала в плече… Я многое в своей практике повидал, но ты у меня такая первая.
И, гнусненько рассмеявшись, доктор тихонько протянул мне стопку салфеток, утереть мои бесконечные крокодильи слезы.
— Вообще странный клык, — заметил мужчина, рассматривая осколок в медицинском латке, — длинный такой, беленький. С каких пор у наших бабушек такие зубы хорошие?
— С тех самых, как эти самые бабушки человечину едят! Вот что у нее было в тех пакетах, а? Я их еле-еле поднять смогла, а она ничего, бежала, да еще и в припрыжку!
Но доктор ничего мне на это не ответил, он только лишь обработал рану, приклеил довольно вонючую повязку к коже вокруг укуса, и заполнил множество листов формата А4, видимо для отчетности.
— Вадим Георгиевич! К вам опять лампососы пожаловали!
— Кто? — не сразу поняла я, уставившись на вбежавшую в смотровую хохочущую медсестру.
— Да эти… кто на спор лампочку в рот сует, — пояснил Вадим Георгиевич, обреченно посматривая в потолок, — а может ну их, а? Давай ты сама, Мариш. Сил моих больше нет эти лампочки из людей доставать. Долго они еще спорить будут?
— Не долго, — печально вздохнула медсестра, — на этот раз они собаку привели…
— Ну так и пусть чешут в ветеринарку со своей собакой! Я-то здесь причем?
— Собака пострадала вместе с хозяином… Только хозяину лампочку… ну… не туда воткнули… Кажется, бедный парень очень хотел выиграть спор, так что сидеть он теперь не может…
То, что высказал Вадим Георгиевич впечатлило даже медсестру, что уж обо мне говорить. Куда там лампочку засунули? Они серьезно? Ну и работа у докторов, что ни день, то очередная история. Теперь еще и я с клыком у них появилась…
— Эй, вампиреныш, — хмыкнул напоследок мужчина, подписывая мне несколько бумаг, — смотри, не помогай больше бабушкам. А то видишь, какие все нынче нервные стали…
— Ага, приму к сведению…
И, пройдя по коридору мимо компании довольно подвыпивших подростков, я узрела-таки несчастную таксу в обнимку с хозяином, лежащем на кушетке попой кверху. Медсестры в сестринской старались дико не хохотать, но получалось с трудом, я же чувствовала, что в ближайшие несколько лет и близко ни к одной милой бабушке не подойду. Даже если она слезно будет умолять меня ей помочь!
Не помню, как я ехала домой — перед глазами все словно туманом скрыто. Иногда мне казалось, что сознание куда-то выпадает и тело идет само чисто по инерций, пользуясь мышечной памятью.
Стоило мне зайти в подъезд, как в лифте я встретила соседа… Кажется, это был тот самый мужчина из квартиры сверху…
Как странно от него пахнет… Железом каким-то… И так сразу есть захотелось, кто бы знал… бефштексика бы мне… да с кровушкой…
Клацнув от удовольствия зубами, я тут же прервала все попытки соседа заговорить со мной, вышла из лифта, с трудом открыла дверь квартиры и тут же громогласно упала в кровать не раздеваясь при этом и не снимая обуви.
Плевать. На все плевать! Я спать хочу, а желательно таблетку для амнезии. Р-раз — и все забыла! И нет больше этих странных травмирующих воспоминаний о бабушке с этими чертовыми пакетами и обломанным зубом!
ГЛАВА вторая
— Мамочка, со мной все хорошо! — эти слова я хотела сказать в трубку, когда раздался звонок из родительского дома, но… не судьба…
— Тебя правда старушка покусала? — гнусный смех на том конце провода принадлежал брату. Иногда это исчадье ада бесило меня настолько сильно, что я искренне полагала — его усыновили. Причем аист, принесший сей подарок моей семье был не только пьян, но умудрился по дороге люльку уронить, раз пять, не меньше! — ну ты даешь, сестра… Я знал, что тебе не везет по жизни, но что бы так…
Бесит. Тяжело вздохнув, я медленно потянулась в кровати, вспоминая, что прошлым днем даже раздеться не успела. Став шарить под одеялом ногами, я тут же осознала, что…обуви на моих ногах не было.
Платья, кстати… тоже… Оно висело в шкафу, где и должно было быть. Туфли стояли на полке в коридоре, где им и место. Посуда вся вымыта… Как странно, я забыла закрыть за собой дверь и некто особо добрый решил убрать мою квартиру, заодно и помочь с переодеванием? Ну не могла же я сама во сне все это сделать, или просто уже не помню?
— Эй, Сонька! — раздалось в трубке. Брат активно пытался привлечь мое внимание, но получалось не очень, — родители хотят к тебе приехать, посмотреть, как ты живешь.
— Ой, да ладно, — зевнула я, — мы с тобой прекрасно понимаем, что они просто хотят от тебя подальше сбежать. Ты же у нас такой громогласный, что сил нет. Как дела, кстати? Подтянул английский?
Языки в нашей семье больная тема. Все дело в том, что я родилась с природным талантом к изучению, а вот брату так не повезло, он с английским не дружит от слова совсем. Вообще. Никак! За это родители довольно часто его ругали, поражаясь, насколько разными могут быть дети в одной семье и почему им приходится оплачивать ему репетитора, в то время как я сама со всем справлялась. Сразу понятно, что это не укрепляло нашу с ним братскую/сестринскую любовь. Зато у него хорошо выходило работать с компьютерами и что-то там программировать. Родители в этом ничего не понимали, да и не особо обрадовались, когда его пригласили работать в одну крупную иностранную компанию, браузером которой пользуется полмира. Брат на сей счет не долго возникал, но от работы не отказался, с большим удовольствием переехав жить заграницу. После этого наши с ним отношения немного наладились, я подтягивала его в английском, а он помог родителям купить большую, я бы даже сказала огромную, квартиру. Вот только те все равно припоминали ему репетиторов…
Может, нас обоих усыновили? Я, конечно, люблю маму с папой, но иногда совсем их не понимаю. Брат часто страдал из-за этого, но держал в себе обиду. Став чуть старше внутренняя замкнутость вошла в привычку и вытянуть из него важную информацию становилось все сложней и сложней.
— Ты надолго к родителям? — прошептала я, осознав, что за окном уже далеко не рассвет, а полуденное солнышко. Это сколько же я проспала?
— Через два дня улетаю, — голос Димы изменился, стал более серьезным. Таким, к которому я уже давно привыкла, — знаешь, они мне опять припоминают этих несчастных репетиторов и то, что я дурак.
— Дим, смирись, — вновь шепнула я, чувствуя, как горло сдавливает каким-то странным спазмом, — что-то я так пить хочу… Знаешь, Дима, ты для мамы с папой очень многое сделал. Я и половину не смогу сделать того же, что и ты. Ты стал мужчиной — сильным и уверенным в себе, способным заработать и обеспечить свою семью. Ты у меня потрясающий брат! Правда!
Повисло молчание в трубке, затем я услышала какое-то сипение и после этого брат повесил трубку.
Плачет, мой миленький нежный братик. Стоит мне его похвалить, как он тут же кидается в слезы и это при том, что он почти под два метра ростом. Люблю его.
Тем временем горло сдавливало все сильнее. Какая странная тянущая боль. Может заболела?
