Мастер сновидений - Ниоткудина Алинна (бесплатные онлайн книги читаем полные версии txt) 📗
Забрала с ветки Мару и пошла в трактир, надо отдохнуть перед делом. Никогда я в чужие дома не лазила. Хотя, по сути, этот дом мой и лезу я в свой дом, так что с моральной точки зрения все в порядке.
Одрика в трактире не наблюдалось, шляется где–то… Заказала воду в ванну, и с удовольствием поплескалась в воде. Воду, кстати, налили соленую, пресная, тут — дефицит, ее для питья и еды едва хватает. Последние годы, речка, что протекает через Ерт совсем обмелела… Местные во всем обвиняют гоблинов. Дескать, как появилось их поселение севернее Ерта, так и стала река мелеть. Глупость конечно, но повод для волнения у местных есть серьезный, если не будет реки, то городу конец. Все это мне рассказала услужливая трактирщица, настоящая владелица трактира, пока командовала наполнением для меня ванны.
Вторая версия обмеления реки, рассказанная ею же, мне понравилась больше. Река начала мелеть, когда переставили памятник, тот, что сейчас стоит в сквере. И опять я забыла спросить, кому же он поставлен. Он раньше стоял на холме над городом, там, где река делает крутой поворот. Но прошлой Великой, Род которой сейчас владеет городом, и заехавшей в Ерт на юбилей тогдашнего мэра ее дальней родственницы, это не понравилось, и она велела памятник снести. Но жители его пожалели, столько лет стоял, и его потихоньку перевезли в сквер. Как я вообще заметила, к памяти о моем Роде тут относятся с некоторым благоговением. Все почему–то считают, что при Зетерингах жилось намного лучше, и рыбы в море было больше, и река была полноводней. Им виднее…
После ванны спустилась вниз ужинать. Женишок уже нашелся и сидел за столом, изучая меню.
— Ну, что есть будем? — Поинтересовалась я у него…
— Даже не знаю… Тут одна рыба, причем я не знаю что это за рыба. Ничего знакомого.
— А что тут удивительного, мы же на море… Зато рыба тут свежая. Утром плавала — днем на столе, днем плавала — вечером на столе, вечером плавала — утром на столе, утром…
— Достаточно, я все понял.
— Кстати, мы с тобой приглашены завтра на обед. — Одрик морщится…
— К какой–нибудь местной шишке?
— Не к шишке, а к знаменитости! К самому мэтру Альберту Коди!
— А кто это?
— Вот придем, и он сам все тебе расскажет…
— А может ты одна? А я по городу похожу…
— Одрик, вообще–то приглашена была действительно я одна, и у меня к мэтру дело, но мне нужна твоя консультация. Вернее даже не тебя, а Учителя.
— И по какому, позволь тебя спросить, вопросу?
— Мне Мара поведала, что он как–то хвастался, что очень хорошо разбирается в аурах. И я хотела попросить его посмотреть ауру мэтра, в ней что–то не так. А что я понять не могу, но что–то интересное…
— А зачем тебе это?
— Видишь ли Одрик…. У меня образовались некоторые неприятности, помочь разрешить которые может только мэтр. А он серьезно болен, и как мне думается, его болезнь как–то связана с этими странными аномалиями в его ауре, да и вообще у него с энергетикой не все в порядке. И если это как–то исправить и подлатать его сосуды, то я могу надеться на сотрудничество с ним. А для меня это очень и очень важно.
— Понимаю, можешь на меня рассчитывать. — И почти сразу добавил. — И на Учителя тоже. О, смотри, сегодня концерт будет.
Если днем зал трактира почти пустовал, то сейчас все было занято почти под завязку. У входа застыл вышибала, мужик огромного роста и видимо такой же силы, с огромной обитой кожей дубинкой у пояса. В большинстве своем люди тут ужинали солидные, но не дураки выпить. Мужчин и женщин было почти поровну, некоторые компании были шумны, но в меру. Большинство посетителей были завсегдатаи и хорошо знали друг друга, все с обветренными загорелыми лицами и натруженными руками, одетые разнообразно, но удобно, в основном в брюки. У почти всех на одежде присутствуют следы соли.
Среди обычных людей было много магов, почти все голубенькие ветродуи, среди них как–то потерялась пара зеленых и один желтый. Посетители входили, здоровались за руку, задавали вопросы, пересаживались от стола к столу, заказывали друг другу выпивку, в основном в ходу был гоблинский ром. Заказала себе рюмку, у сейна в заначке похуже будет. Надо напоследок купить ему в подарок местного рома и себе пару бутылок, в запас.
Среди публики было несколько женщин наемниц, в составе компаний, а также были и девицы разбитного, но вполне даже ничего себе вида. Старых или грязных девиц вышибала на порог не пускал, и номеров на часочек в этом заведении не сдавалось. Поэтому девицы частенько уводили с собой из трактира, запавших на них клиентов. Рядом с девицами сидело несколько юношей приятной внешности и в яркой, привлекающей внимание, одежде. Один из юношей, не обращая внимания на сидящего рядом со мной Одрика, долго и упорно строил мне глазки… Все время забываю о том, что тут почти всем правят женщины, вот и представители древней профессии тут обоих полов.
На площадку для выступлений между тем поднимались двое менестрелей, юноша и девушка. Их появление подстегнуло выбор Одриком незнакомых рыбных блюд, а я просто заказала дежурные и еще что–нибудь «на усмотрение официанта».
Концерт был великолепен. Юноша играл на флейте, а девушка пела низким и сочным голосом, и все вместе это производило неизгладимое впечатление. Жалко пришлось уйти, так и не дослушав до конца вторую песню. Надо подготовиться к ночной вылазке, плетения подготовить на разные случаи и просто сосредоточиться. Пришлось сказать женишку, что разболелась голова, устала и хочу спать. А Одрик остался в зале…
После полуночи, я одетая во все темно–серое или черное потихоньку выскользнула из трактира по черной лестнице для слуг. После некоторых размышлений сестер оставила в номере, при самом крайнем случае я всегда смогу их призвать, или Мара принесет. Оставила на другой крайний случай окно открытым, только заперла магией от воров, и быстро переходя из тени в тень, дошла до темного здания ратуши. Мара в своем привычном виде скользила рядом со мной черной тенью, обнюхивая, по привычке, все углы зданий. Можно было бы сразу переместиться к ратуше, но я решила дойти до нее на своих двоих, тут не далеко.
Посмотрела на здание ратуши и решетку вокруг нее в магическом диапазоне и обомлела. Все, и здание и ворота, и двор, были перевиты мелкой частой синей сеткой, узлы сетки крепились к родовым знакам. Днем ничего подобного не наблюдалось, но теперь понятно, почему знаки не сняли — охранные плетения пожалели.
— Марусь, сможешь перенести меня внутрь?
— Смогу, но охранное плетение будет задето, уж очень тут все часто переплетено.
— Тогда не надо. Скажи у тебя нет ощущения, что этой защите уже Гаархова уйма лет?
Демон присмотрелся к синему плетению…
— Не знаю, для меня время имеет другие соотношения, но все это стягивается к воротам и к той маленькой калитке, рядом с большим деревом. Можно попытаться отключить иллюминацию оттуда.
И теперь понятно, почему ратушу никто не охраняет, старые охранные плетения живы и здравствуют. Ворота ратуши выходят на площадь и хорошо освещены, а вот калитка прячется в сумраке переулка. Подошла к ней и стала изучать крепление узлов и плетение, примериваясь, откуда начать распутывать, или как эту иллюминацию отключить.
Я так увлеклась интересной задачкой, что не заметила, как одна из нитей охраны потихоньку вылезла из общего клубка и крепко схватила меня за шею. От неожиданности я дернулась, на моем затылке резко активизировался родовой знак. По нитке держащей меня за шею прошла судорога, она дернулась, отпустила мою шею и резко втянулась обратно в клубок нитей. И я уже совсем собралась уходить и попытаться проникнуть в ратушу днем, как на моем родовом знаке, украшавшем калитку, появился, светящийся синим, ореолом отпечаток ладони. Это было похоже на приглашение для опознания, и я поколебавший минуту другую, приложила ладонь к знаку.
Меня немного кольнуло статическим напряжением, родовой знак на моей шее слегка нагрелся, и калитка с легким щелчком открылась, а охранное плетение, перекрывавшее проход к дому, где приподнялось, а где раздвинулось, открывая широкий проход. Опознание прошло успешно.
