Экзорцист: Проклятый металл. Жнец. Мор. Осквернитель - Корнев Павел Николаевич (читаем полную версию книг бесплатно .TXT) 📗
Дылда указал на дверь:
– Идем!
И я пошел. И не куда-нибудь, а в приемную его преосвященства. Монахи остались за дверью, и в знакомую комнату с расставленными вдоль стен стульями и красочным витражом мы прошли уже вдвоем.
– Жди! – коротко бросил тогда долговязый экзорцист и скрылся в следующем помещении.
Я озадаченно хмыкнул и опустился на стул рядом с худым горбоносым господином в мирском платье. Тем самым – с изувеченными артритом руками.
Вот нисколько не удивился, вновь повстречав его здесь.
– Тяжелый день, господин Март? – улыбнулся он мне, будто старому знакомому.
– И он еще не закончился.
– Беспокоит предстоящий разговор?
– Есть такое дело, – не стал скрывать я своих опасений.
Беспокоит? Еще как! Отца Доминика нигде не видно, непонятный экзорцист этот волком смотрит. Как бы чего не вышло.
Болезный господин положил изуродованную кисть на серебряную рукоять упертой в пол трости и покачал головой.
– Монашеская братия зачастую бывает просто невыносимо занудливой, – поведал он. – Они полагают мирян законченными грешниками, и с этим, к сожалению, ничего поделать нельзя.
– Нельзя, – кивнул я.
– Но когда вдруг начинаешь говорить с ними на одном языке, это здорово сбивает их с толку! – тихонько рассмеялся незнакомец. Оставив в покое трость, он погладил свисавший с шеи бархатный мешочек и вдруг разоткровенничался: – В юности я был беспокойным молодым человеком. Меня даже хотели постричь в монахи, представляете? Слава Святым, я сумел убедить отца-настоятеля не идти на поводу у моей недалекой родни. Всего-то оказалось достаточно вовремя припомнить высказывание Доминика Просветителя, что великое кощунство использовать постриг как наказание, ибо нет большей награды и одновременно ответственности, нежели самостоятельно принять решение об отречении от мирских страстей и присоединении к монашеской братии.
– Настоятель был достойным человеком, – нейтрально заметил я.
– Воистину так.
В этот момент от секретаря его преосвященства выскочил мрачный как туча брат-экзорцист.
– Себастьян Март! – провозгласил он. – Вас ожидают! – А сам нервной дерганой походкой огородного пугала прошествовал на выход и с грохотом захлопнул за собой дверь.
– Идите, идите, – отпустил меня господин с изуродованными артритом руками. – Полагаю, нам еще выпадет шанс поговорить.
Я в этом нисколько не сомневался, но вслух ничего говорить не стал и, лишь кивнув собеседнику на прощанье, отправился на встречу с секретарем его преосвященства.
На этот раз невзрачный человечек и не подумал подняться из-за стола, лишь пригладил ладонью при моем появлении черные волосы и сощурил близорукие глаза.
– День добрый, – поздоровался я, осторожно опускаясь на стул для посетителей.
– Как вы оказались в «Тихом месте», официал Март? – неожиданно строго спросил вдруг секретарь.
Четкого ответа на этот вопрос у меня не было, пришлось выкручиваться и юлить.
– Видите ли, отче, произошло досадное недоразумение, – проникновенно поведал я. – Меня арестовали и бросили за решетку по какому-то совершенно смехотворному навету…
– Довольно осквернять свои уста ложью! – взбесился коротышка. – Отец Доминик просил проявить к вам снисхождение, поэтому немедленно перестаньте паясничать и отвечайте правду!
– Если вам известна правда, зачем эти расспросы?
– Отца Доминика не было в «Тихом месте», – резонно заметил секретарь его преосвященства, пододвинул к себе лист писчей бумаги и макнул перо в чернильницу. – Ну?
– Отец Доминик полагал, будто расследование побега чернокнижника зашло в тупик…
– Грех гордыни помутил разум отца Доминика, – безапелляционно отрезал коротышка и потребовал: – Излагайте!
Я поведал о своих злоключениях в тюрьме, а когда закончил, коротышка раздраженно бросил перо и обвиняюще произнес:
– Вы понимаете, что натворили? Понимаете, что из-за вашего вмешательства мы потеряли всякий шанс отыскать след беглеца?
– А что было делать? – возмутился я. – Дать порвать себя на куски?
– Вы не имели права вмешиваться!
Тут припомнился разговор в приемной, и мне показалось уместным несколько сместить акценты.
– Ситуация требовала незамедлительного вмешательства, отче, – смягчил я голос. – Души людские были в опасности, и лишь изгнание нечистого из коменданта могло спасти их от вечного заточения в Бездне.
Секретарь заколебался, но от своих слов отказываться не стал.
– Спасать души людские – забота экзорцистов! – заявил он.
– Я по-прежнему являюсь официалом ордена Изгоняющих, – напомнил я, – и грех бездействия запятнал бы не только меня, но и весь орден. А своевременное вмешательство спасло никак не менее полутора дюжин душ!
– Их души очистили бы от Скверны и без вас, официал Март!
– Не могу согласиться с вами, отче, – смиренно склонил я голову. – Полагаю, все они приняли бы лютую смерть при штурме тюрьмы. Да и заключенные, пусть они и закостенелые лиходеи, но имеют право на заступничество Святых.
– Ваша позиция ясна и понятна, – подвел секретарь итог нашей беседы. – Но как теперь отыскать беглого чернокнижника? И сколько бед он успеет натворить, прежде чем мы возьмем его след?
– Он как-то воздействовал на коменданта, – промямлил я, пытаясь ухватить бившуюся в голове мысль.
Но тщетно. Стоило только сосредоточиться, и она растворилась подобно утреннему туману, оставив после себя лишь ощущение некоей неправильности…
– И вот как раз коменданта вам спасти не удалось! – укорил меня коротышка.
– Никто не совершенен, отче. И я в том числе.
– С этим сложно спорить! – скривился секретарь. – Новый куратор от вас вовсе не в восторге.
Я встрепенулся:
– Новый куратор? А как же отец Доминик?
Коротышка откинулся на спинку кресла и поджал губы, явно прикидывая, стоит ли продолжать разговор.
– Заинтересованность отца Доминика в поимке беглого чернокнижника была оценена по достоинству, и он получил назначение в Руг. Для проведения дополнительного расследования, – все же сообщил он после недолгих раздумий и добавил: – Ваш новый куратор – отец Вильям. Он сопровождал вас сюда.
Я молча кивнул, переваривая услышанное.
Получил назначение в Руг? В провинцию, раздираемую войной второй десяток лет? Помогите ему Святые…
– И знаете что, официал Март? – Секретарь постучал по столу, привлекая мое внимание, выдержал театральную паузу и продолжил: – Отец Вильям уверен, что вы представляете опасность, и я вынужден с ним согласиться. От вас так и разит Скверной; вы как разносчик чумы, который сам не знает, когда его болезнь поразит окружающих! Если нечистые вырвутся из вашей души на волю, это обернется настоящей катастрофой и непоправимым уроном репутации ордена!
– До сих пор…
– Молчите! – перебил меня коротышка. – Единственным разумным решением для вас является постриг в монахи! Только молитвы спасут вашу бессмертную душу! Лишь уединение в монашеской келье защитит окружающих от Скверны внутри вас! И…
– «Великое кощунство использовать постриг как наказание, ибо нет большей награды и ответственности для человека, нежели самостоятельно принять решение об отречении от мирских страстей и присоединении к монашеской братии», – по памяти процитировал я высказывание Святого Доминика, первый раз услышанное четверть часа назад.
Процитировал, ни на что особо не надеясь, но секретаря его преосвященства оно проняло. Он кисло взглянул на меня и сгладил свое заявление:
– Никто ни к чему вас не принуждает. Я просто прошу прислушаться к голосу разума и позаботиться о спасении собственной души.
– Об этом и в самом деле стоит подумать, – произнес я, с облегчением переводя дух.
– Вот и подумайте! – скорчил секретарь недовольную гримасу и вялым взмахом узкой ладошки дал понять, что аудиенция окончена. – Идите! Отец Вильям обо всем позаботится.
Позаботится? О чем он позаботится?!
В некотором замешательстве я покинул приемную и вышел в коридор к дожидавшимся меня монахам.
