Семейные обязательства (СИ) - Келин Алекс (читать книги бесплатно полностью txt) 📗
"Удаляйся от неправды и не умерщвляй невинного и правого, ибо Я не оправдаю беззаконника. Даров не принимай, ибо дары слепыми делают зрячих и превращают дело правых. (Исх. XXIII, 7-8)" - пробормотал епископ себе под нос.
На скучном языке протоколов имперской стражи это называется "попытка убийства и похищения человека".
Оставалась робкая надежда, что отец Василий в процессе расследования вышел на информацию о чернокнижниках в имперской канцелярии и не доложил об операции из-за вполне объяснимой обиды на получившего высокий пост выскочку из захолустья.
Но работа охранителей - и наглая уголовщина?
Вряд ли.
Отец Георгий прошелся по подворью, отметил ровно подстриженный газон, ухоженные клумбы у забора и начисто подметенную плитку - даже на заднем дворе, у конюшен. Хозяйство велось исправно, смена высокого начальства мало коснулась простых работников. Епископ подобрал с земли кленовый лист, чуть тронутый алым по краю; покрутил в пальцах и осторожно положил обратно.
Персонажи рыцарских романов, которыми он зачитывался с детства, радостно шли на смерть ради родины, сюзерена, идеалов, убеждений, любви, клятв... Отец Георгий не равнял себя с легендарными героями, он просто давным-давно привык рисковать жизнью, защищая добрых христиан от нечисти.
Хотелось бы знать, кого и от чего он защищает сейчас.
Епископ развернулся и с совершенно беззаботным видом отправился обратно в здание Официума.
Вряд ли "темные делишки" подчиненных будут зафиксированы на бумаге, но всегда можно попытаться взять след. Устраивать отцу Василию допрос с пристрастием пока рано.
Никуда он не денется.
Глава 11. Кошмары
Тьма.
Живая, клубящаяся, завивающаяся вокруг, что-то шепчущая на пределе слуха.
Элиза не видит почти ничего. Даже собственную вытянутую руку.
Под босыми ногами шершавый камень. Бежать больно, остановиться - невозможно. Ведь там, во тьме, злобные твари идут по следу, пыхтят, вытягивают вверх морды, прядают ушами, ловят звук и запах...
Нога подворачивается, она падает, обдирая колени, вскакивает и снова бежит. По голени течет горячее, растворяется во тьме с легким шипением.
Тьма рада крови.
Твари почти рядом. Элиза кричит, но звука нет. Здесь нет ничего - только тьма, бег и неведомые загонщики.
Впереди мелькает огонек. Светится верхушка шеста в руках темной фигуры. Кто-то в бесформенном балахоне стоит на корме пузатой лодочки. В ней есть еще люди - смутно знакомые, но сейчас Элиза не может вспомнить их имена.
Она кричит, машет руками, умоляет подождать... Голос срывается на хрип, но никто ее не видит и не слышит.
Лодка беззвучно ускользает по непрозрачной воде. Тьма снова смыкается вокруг.
За окном гремела ночная осенняя гроза. Косой дождь бил в стекло, в зареве молний ветви качающихся деревьев отбрасывали ломаные тени на штору.
Элиза вздрогнула, очнувшись от кошмара.
Тьма еще здесь. Она растворяется, уходит, утекает в углы комнаты, обещая вернуться вновь.
Рядом, отвернувшись от Элизы, лежал Пьер. Видны только его плечо и затылок. Она приподнялась на локте и долго, пристально всматривалась - дышит ли он? Жив?
Элиза несколько раз протягивала руку - дотронуться до него, и отдергивала в последний момент. Вдруг вместо теплой кожи окажется... что-то другое?
От очередного раската грома Пьер пошевелился, что-то сонно пробормотал и, не просыпаясь, подтянул одеяло.
Ярким проблеском, ударом молнии пришло облегченно-счастливое: он просто крепко спит! Это был всего лишь ночной кошмар, дурочка!
Элиза прикасается к плечу мужа - теплому, живому!
Пьер просыпается мгновенно. Оборачивается к ней.
- Простите, - тихонько говорит Элиза, - мне приснилось...
Он раздраженно качает головой, молча обнимает Элизу и снова засыпает.
Ей неудобно лежать, шея затекла, руку он неловко придавил, но Элиза замерла и не пыталась повернуться. Ей было тепло и почти не страшно.
Когда Элиза проснулась, Пьера в постели уже не было. В окна било яркое солнце, только мокрые крыши соседних домов напоминали о недавно пролившемся дожде.
Элиза сладко потянулась, откинула одеяло и села на кровати.
Мир снова становился цветным. Тусклая серость, навалившаяся на Элизу в день, когда развалилась ее жизнь, немного отступила. Она глубоко вздохнула, чувствуя, как воздух расправляет легкие, как уходят напряжение и безнадежность.
Она даже не представляла, насколько тяжелый груз давил на ее плечи в последние месяцы. Этот камень никуда не делся, но почему-то стал немного легче.
День прошел в хлопотах. Элиза выбирала новую обивку для стен, листала каталоги с мебелью, представляя, как будет смотреться гарнитур с кружевной резьбой в обновленной гостиной. Так и не решила, на каком варианте драпировки портьер остановиться, но об этом можно будет подумать чуть позже.
Надо же было чем-то себя занять! Пьер прав, не нужно сидеть и сходить с ума от одиночества и безделья. Пусть это будет обстановка дома. Потом придумаем что-нибудь еще. Может быть, и правда пойти в вольные слушатели университетских лекций?
Пьер приехал к ужину.
Сначала все шло, как обычно:
- Вам понравились тарталетки?
- Да, спасибо, дорогая, очень вкусно.
И снова молчание до перемены блюд.
- Пьер, я попрошу подать чай в южную гостиную, - сказала Элиза, вставая из-за стола, - хочу обсудить с вами новый интерьер.
Муж встал следом за ней.
- Хорошо, дорогая.
Элиза уже почти наяву видела, как светло и просторно станет в этой старой комнате, когда мрачный, темно-вишневый цвет сменится голубым, и больше не будет громоздкой мебели.
Но прежде, чем она успела начать рассказывать, Пьер, как всегда, бесстрастно сообщил ей:
- Мне жаль, Элиза. Я уверен, что вы, с вашим прекрасным вкусом, выбрали для этой комнаты наилучший вариант. Но насладиться им я смогу не скоро. Через неделю я должен поехать в Кошиц примерно на месяц. Если захотите, поедем вместе. Думаю, что вы и там сможете приложить свои таланты.
Элиза ошарашенно молчала.
- Не сердитесь, пожалуйста, - попросил он. Сел рядом с ней на низкий диван и поцеловал ей руку, - я очень ценю ваши старания. Мне только сегодня сообщили о новом назначении.
У Элизы перехватило дыхание. Просьба? Вместо обыкновенного вежливо-отстраненного равнодушия?
- Я н-не сержусь, - с трудом выговорила она, больше всего боясь, что он отпустит ее ладонь. - Бог с ней, с гостиной. Я буду рада уехать из Империи.
От него пахло кофе, с легкой ноткой табака и черного перца. Приятный, почти родной запах. Элиза улыбнулась своим мыслям - ведь это она же ему и подарила флакон туалетной воды...
Сама удивившись своей смелости, она уткнулась лбом в его плечо и почувствовала, как муж ласково гладит ее по волосам.
***
На столе горели свечи. Элиза уютно устроилась в кресле с купленным сегодня заозерским журналом мод.
"Вслед за имперской модой, в Заозерье многие благородные дамы отказываются от корсета, заменив его коротким поддерживающим лифом, но на официальных приемах высшего света корсет остается обязательной деталью..."
Элиза фыркнула.
Автор статьи - какой-то Матиуш Красницкий из Кошицкого герцогства - ничего не понимал в "имперской моде". Обратился бы к специалистам, дилетант!
После победы в гражданской войне император Александр издал указ, позволяющий женщинам "получать любое имперское образование и занимать на государственной службе должности по талантам и способностям".
