Игра на жизнь, или Попаданка вне игры - Арьяр Ирмата (читать книги онлайн бесплатно полные версии txt) 📗

— Надолго? А магистр Чесс сейчас наверняка беспокоится, что мы на связь не вышли, — вздохнула я. — Ему нельзя волноваться, он уже в почтенном возрасте.

Лекарка пронизала меня взглядом, как рентгеном.

— Знаешь, таинэ, смотрю я на тебя и не могу понять, зачем ты притворяешься?

Я так и плюхнулась обратно на диванчик, чуть не промахнулась. Голос отказал и вырвался хрип:

— Ч-что?

Лекарка облюбовала себе кресло, села, с наслаждением вытянула ноги, откинулась на спинку и пробормотала, глядя в потолок:

— Тебя же Гарлей предупредил, что я вижу куда больше, чем обычный человек, и даже больше, чем простой маг, такая уж у моего дара редкая особенность. Так вот, дорогая моя пациентка, страдающая горной болезнью. — Катра приподнялась, села прямо и весело усмехнулась. — Никакой горной болезни у тебя, конечно, нет. Но я не это имела в виду, когда упрекнула тебя в притворстве.

— А что? Не понимаю. — Я в растерянности крутила кольцо на пальце. Это меня успокаивало, как перебирание бусин на четках. И поглаживала два таких разных на ощупь камня — гладкую и холодную капельку из сердца Лаори-Эрля и слегка шершавую горошину чеерита.

— Не понимаешь? — фыркнула лекарка. — Впрочем, может быть, и правда не понимаешь. Ты же не обучалась в магических школах. Объясняю. Мы существуем одновременно и неразрывно на всех планах бытия — физическом, ментальном и астральном. План в данном случае — это проекция, как тень на стене. На самом деле тень — это физическое тело, а его первоисточник — душа. Именно душа выбирает физическую оболочку, сплетает ее, притягивая тонкие энергии, и опускается из тонкого астрального плана на физический план, в плоть. Это и есть воплощение. Это сложно осознать, ведь простой человек воспринимает только грубую материю и не чувствует тонкие энергии.

— Я читала. Идея и эйдос. У нас в универе преподавалась философия.

— Читала! Ну хоть что-то. Деточка, мы говорим о магии, а не об абстрактной философии. Магия — это управление жизнью и всеми планами бытия. На чем я остановилась до того, как ты меня варварски перебила?

— На воплощении.

— Да. Воплощение, или нисхождение души из астрального мира в физический, — это рождение еще неразумного существа. Ментальные связи появляются позже, следовательно, и разум тоже. Мы, Вороны, ассоциируем ментальный план с духовным. Именно дух одухотворяет, вразумляет, превращает физическую проекцию из животного в разумное существо. Тебе прежде всего нужно перевернуть свое восприятие, ощущать себя в мире не телом, а душой. И более того — духом, не подверженным страстям и душевным метаниям.

Я промолчала. Хотя с языка было готово сорваться признание, что последние годы именно душой я себя и воспринимаю. Неприкаянной душой в чужом теле и чуждом мире. Катра понимающе усмехнулась и возобновила прочистку мозгов:

— Итак, таинэ, каждое разумное существо связано со своими проекциями. Разрыв связей как раз и означает смерть на физическом плане. Это у людей.

— А у магов?

— Маг, образно говоря, видит свет, создающий тень его тела. Мы осознаем первоисточники, наши связи и можем управлять ими, можем пробивать дополнительные каналы силы и черпать энергию тонких миров. Эти тонкие связи мы называем «каналами силы». Зрелого мага можно ощутить по раскинутой, как паутина, картине его каналов силы. Она плотная, яркая, настоящий энергетический кокон, который у инициированных магов может принимать особенную форму и проецировать ее на физический план. У нас это крылатая форма Воронов. Какая форма у тебя?

— Не знаю, — растерялась я, — человеческая.

— Да ладно! Таинэ, нас тут никто не слышит. Гарлей плотно застрял в мозгочистке. Признайся хотя бы сама себе.

Я нахмурилась:

— В чем, Катра? Хватит уже говорить то лекциями, то загадками!

— В том, кто ты есть. У тебя каналы силы яркие, как у инициированного мага, хотя это невозможно для восемнадцатилетнего тела. Но магия — это душа, а душа у тебя старше.

— Я и не скрываю, что я менталист, как оказалось.

— Не только. Я не имею в виду твой дар воздействия на чужой разум. У тебя душа из немагического мира, есть еще дар и, возможно, не один.

Внезапно лекарка щелкнула пальцами, и мою руку охватил огонь. От неожиданности я вскрикнула. Но пламя не обжигало, а ласкалось, как рыжая кошка. Словно услышав мои мысли, оно приняло форму пушистой кошки, спрыгнуло с руки и рассыпалось искрами.

Я подняла взгляд на Катру. Магичка улыбалась.

— Что и требовалось доказать, таинэ. Ты кого-то видела, так? И полагаю, ты видела огонь, поэтому сначала испугалась, а потом ты видела какое-то животное.

— Кошку, — кивнула я.

— Верно. Но если бы ты была просто человеком или даже менталистом, ты бы ничего не увидела. Ты ощутила бы мое заклинание как легкий зуд и почесала бы якобы раздраженное место. Но ты среагировала совсем иначе. Ты видишь образы заклинаний, таинэ. Так?

— Да, что-то такое странное я вижу, — призналась я. Бессмысленно отрицать что-либо той, кто видит тебя насквозь. — Но только сами узоры. Никаких аур я не вижу.

— Разумеется, не видишь, потому что сама себя убедила в том, что не можешь быть магом. Но ты можешь. Если говорить образно, ты сейчас видишь оттиск ладони, а не саму ладонь. Ты видишь отражение в зеркале, а не того, кто отражается. Или, если тебе будет проще понять, ты сейчас спишь и видишь очень реалистичный сон. Нужно проснуться. Понимаешь?

Я кивнула. Еще бы кто сказал — как. А еще лучше — проснуться сразу в своем мире. И Дэйтар рядом… Больше мне ничего не нужно. Мечты, мечты…

Катра, заглянув в мои мечтательные глаза, тяжело вздохнула:

— Пойми, таинэ. Попробуй. Если ты примешь себя и свою силу и перестанешь закрываться от самой себя, сможешь сама, без всяких нахальных и глупых посредников-некромантов взять чеер, разобрать наложенное на него заклинание и заговорить с привязанным к чееру духом. Но ты даже не пытаешься, делая вид, что слепа.

— Вот так просто?

— А что тут сложного? С Аркусом же тебе удалось договориться!

— Но мне говорили, чееры индивидуальны и защищены от взлома. То есть чужак не сможет вызвать духа.

— Врут. Попробуй.

Я покосилась на Гарлея. Дотронуться до его серьги с чеером было выше моих сил. Да и щеки у мага подозрительно порозовели. Уж не очнулся ли красавчик?

— Ну же, смелее! — подзуживала лекарка. — Можешь его ограбить в качестве компенсации морального ущерба.

«Бездыханный труп» пошевелился.

— Не надо, — прохрипел. — Я сам!

И попытался подняться, но не преуспел.

— Да уж, сделай милость, — фыркнула Катра. — Давно пора! Думаешь, удалось меня обмануть и подслушать девичьи секреты?

— Помоги встать, Катра.

— Еще чего! Я женщина слабая, не для того рождена, чтобы бревна таскать. Сам поднимайся. Не больной, чай. Подумаешь, порку получил. Заслуженно.

Некромант кое-как сел, навалился спиной на стену. Выглядел он ужасно, как породистая собака после года жизни на помойке.

— Заслуженно, — не стал он спорить. — Простите меня, таинэ. Я позволил себе дерзость и…

— Прощаю, магистр.

Он кое-как вытащил серьгу из мочки уха, протянул мне. Рука его сильно дрожала.

— Вот, держите. Начнем сначала.

Но не успела я сделать к нему и шага, как его рука бессильно упала, а глаза округлились:

— Что я вижу! Быть такого не может! Катра, ты это видишь?

— Что именно, дорогой пациент?

— Или я ослеп после державной взбучки, или, наоборот, прозрел. У таинэ крылья?

Катра округлила глаза и уставилась, словно впервые увидела. Но тут же рассмеялась:

— И нимб! Таинэ, сделайте два шага в сторону.

Я отошла и оглянулась. За спиной висела картина, изображавшая Белого Ворона в боевой ипостаси — в клювастом шлеме, бело-черных латах, распахнувшего огромные, светящиеся узорчатые крылья. Странно. Помнится, еще недавно на картине красовалась прелестная парочка влюбленных, воркующая на скамье в саду.

— Это знак! — прошептал некромант. — Я точно помню, что тут была другая картина.