Визит из невыразимого (СИ) - "Pinhead" (бесплатные онлайн книги читаем полные версии .txt) 📗
Она слабо улыбнулась, а ему почему-то вновь пришло в голову эту странное сравнение Долохова — «роза». Он вновь попытался понять, что именно рождало такую ассоциацию, и решил, что, очевидно, всему виной ее так часто появлявшийся очаровательный румянец, и еще, быть может, ее густые локоны, обрамляющие лицо. Но главной причиной, скорее всего, были всё-таки ее губы. Они напоминали два чудесных розовых лепестка, он прилип к ним взглядом, разом вспомнив, какими выразительными они могут быть, и когда плотно сжаты, если их хозяйка сердится или о чем-то серьезно размышляет, и когда распахнуты от удивления или восхищения. Он с усилием перевел глаза, уткнув их куда-то в стену. Отчего-то в памяти всплыл глупый подростковый миф о том, что если посмотреть на губы девушки, то можно понять, как выглядит ее…
«О-о, похоже, мне и вправду пора домой, к Джинни!»
— Увидимся завтра на церемонии, — через силу улыбнулся он. В голове болталось, крутилось, вспыхивало: «Роза, роза, роза».
Глава 8. Тайная комната
Какая прекрасная встреча
Я благодарен судьбе
Что наперекор всем законам
Мы встретимся в этой толпе
БГ.
Когда Гарри вышел из камина, то первое, что он увидел — голые ноги Джинни. Она валялась на диване в гостиной, перелистывая журнал, а ее ноги были закинуты на спинку, халат съехал вниз и обнажил почти целиком всю их восхитительную длину, так, что он замер и уставился на них, не отрывая взгляда, а она, увидев это, принялась внимательно смотреть на него, в его лицо, тщательно ловя каждую его реакцию.
Она обожала это. Обожала наблюдать, как он поглощает глазами ее тело. Обожала видеть его развивающееся возбуждение, и сама возбуждалась от этого. Никогда не упускала случая выставить себя на его обозрение. Кульминацией этого могло стать, когда она опускалась на колени, прижимаясь грудью к постели, и начинала медленно задирать задницу вверх, выгибая спину, выше, выше, еще выше, демонстрируя почти нереальную гибкость, разворачивалась перед ним во всей своей красе, давая возможность лицезреть свой настоящий портрет, который каждая женщина с удовольствием готова предъявить любимому мужчине, но Джинни при этом еще и поворачивала голову и смотрела, смотрела на него, с закушенной губой наблюдала, как меняется, деревенеет его лицо, как учащается его дыхание, смотрела, как быстро растет в нем градус возбуждения. Не тот даже, что в трусах, но тот, что в груди и внутри черепной коробки, когда глаза получают зрелище, от которого готовы вырваться из орбит и лететь туда, к его источнику, а внутри, кажется, столько воздуха, что он готов разорвать к чертовой матери грудную клетку. Когда хочется бежать, но стоишь, потому что не в силах преодолеть магию собственного взгляда. Но притяжение всегда оказывается сильнее, и он подходил к ней, опуская ладони на ее ягодицы, охватывая их пальцами, слегка сжимая и разводя в стороны, а губы уже готовы были погрузиться в ее трепещущую плоть, пока глаза ловили последние, самомалейшие подробности, следя, как маленькая мутная капелька сползает по внутренней поверхности ее бедра.
Он моргнул. Похоже, нынешняя ночь снова обещала быть жаркой.
Джинни поднялась с дивана и подошла к нему, положила свою ладонь ему на грудь, поцеловала в губы медленно, со вкусом.
— Ты какая-то…
— Какая?
— Не знаю… заторможенная.
— Ты меня тормозишь, — сказала она с улыбкой.
— В каком смысле?
— Сегодня весь день бегала по Лондону, не успела в половину мест из тех, куда хотела успеть. Как подумаю о том, что вечером увижу тебя, так впадаю в ступор и стою как дурочка, смотрю в одну точку.
— Вот как? — он приподнял бровь.
— Да. До сих пор не могу поверить, что вернулась, наконец, насовсем, что больше не придется разлучаться надолго.
— И куда ты бегала?
— По квиддичным клубам, искала работу.
— На второй день после возвращения? Может быть, отдохнешь немного, расслабишься?
— Ага, и потеряешь форму. Ты лучше меня знаешь, Гарри, как быстро без тренировки теряются навыки ловца.
— И на что это ты намекаешь? — спросил он с шутливым вызовом. — Что я сейчас не уделаю тебя на квиддичном поле?
Она захихикала.
— Гарри, ну, честное слово, не смеши меня!
— Хочешь сказать, твой муж уже не в состоянии удержать в руках метлу? — нахмурил он брови с жуткой улыбкой и обхватил руками ее гибкую фигуру, приподнимая над полом.
— Думаю, вполне могу доверить тебе сегодня покататься на моей метле, — ответила она, продолжая хихикать, и озорство буквально светилось в ее карих глазах.
«Как же с тобой может быть легко, Джинни, — подумал он, — когда ты этого захочешь».
Он отпустил ее, и она уставилась на свою ладонь, которая до этого была прижата к его мантии.
— Ты весь пыльный, Гарри, — заметила она, растирая пыль между пальчиками, — куда-то мотался из Лондона?
— Да. Был на западе, в Девоне. Между прочим, о метлах. Пришлось полетать, и немало. И пешком находился достаточно. Так что твой Гарри еще вполне в форме, не беспокойся.
— Кто тебе сказал, что я беспокоюсь? Я же видела твое тело, ни грамма жира, даже наоборот, — она принялась щипать его за грудь и бока, вызывая жуткую щекотку, — слишком худой.
— Ах, слишком худой?!
Он не стал отбиваться, а просто поднырнул под нее, взвалил на плечо, несмотря на ее громкий визг, и пошел к лестнице, чтобы спуститься на кухню. Хотелось есть после такого дня.
Хотя он и ожидал бурной ночи, но усталость взяла свое. Его сморило после первого же оргазма, когда он, откинувшись на подушку, прикрыл веки, желая просто немного полежать и отдышаться. Спустя секунду он уже провалился в сон, как в черный колодец. Проснулся он так же резко, посреди ночи, в той же позе, что и заснул. Джинни сопела рядом, спя на животе, повернув к нему лицо и раскинув по их огромному матрасу руки и ноги, как морская звезда. Он перевернулся на бок, почувствовав, как на него снова наваливается сон, недоумевая, почему вообще проснулся. Закрыв глаза, он медленно сквозь дрему начал понимать, что чувствует себя как-то нехорошо. Внезапно он понял, что его ощущения похожи не на обычный сон, а на ту противную дурноту, которая была у него, когда он нанюхался той дряни, что оставалась на месте злополучных ритуалов. Но в этот раз он чувствовал себя таким слабым, таким неспособным хоть что-то предпринять, просто позвать на помощь, что даже его испуг был каким-то приглушенным, словно кто-то кричал из-под толщи воды. Он видел, как медленно утекает куда-то в темноту последний отголосок его сознания, прежде чем он окончательно погрузится в небытие, и неизвестно что тогда с ним может произойти, и где он после этого очнется, но вдруг что-то попало ему по лицу, и он машинально подскочил на постели, весь в поту и уставившись во мрак знакомой комнаты бешенными глазами. Сердце молотилось как пикси в тесной клетке. Рядом Джинни проворчала что-то во сне. Он взглянул на нее и понял, что, перевернувшись, она случайно попала по нему рукой, вытащив его из объятий этого странного… сна? Грёзы? Галлюцинации? Он рухнул обратно на подушку, лихорадочно размышляя, не сохранилось ли где-нибудь глубоко внутри него этой заразы, которая проникла вместе со вдохом тогда, в заросшем овраге. Или это было простое наваждение, страх, оставшийся с того неприятного случая, вынырнувший на поверхность в секунды, когда он был особенно расслаблен.
Не придя ни к какому выводу, он вновь попытался заснуть, но сделать это ему удалось на этот раз нескоро, потому что ему постоянно чудилось, что вместо дремы он вновь погружается в то — ужасное состояние, и всякий раз страх прогонял сон. В конце концов, молодой организм взял свое, и Гарри вырубился до самого утра, пока Джинни буквально не растолкала его с беззлобными издевками на тему его способности проспать не только чужие, но даже собственные похороны.
Гарри был прав относительно того, что министр не оставит вниманием прощание со Спиннет. Кингсли не просто решил посетить церемонию, он специально отвел под это отдельный зал на первом этаже, чтобы придти проститься могли не только работники Аврората, но и все, кто знал покойную или просто хотел выказать свое уважение аврору, погибшему при исполнении своих служебных обязанностей.
