Никаких принцев! - Сакрытина Мария (книги хорошего качества .TXT) 📗
— Твой… брат? — тихо спрашиваю я. Он про Дамиана?
— Да, — Ромион усмехается. — Дамиан. Его отец любил. Никогда не забывал поздравить с днем рождения и взять с собой на охоту. Для него всегда находилось время. А для меня… Его величество находил неотложные дела. Я его и видел-то редко, пока мне не исполнилось одиннадцать и король не решил, что я вырос достаточно, чтобы посещать Малый совет. Я думал, он хоть там меня заметит… — Ромион качает головой. Ловит мой взгляд… — Прости, моя леди. Я тебя утомил. Мне не следовало…
В ответ я только сама сжимаю его пальцы и ободряюще улыбаюсь. Ромион ловит мою улыбку — и светится.
— Я никому это раньше не рассказывал…
Знакомое чувство, думаю я, когда некому рассказать. Не поймут. Начнут жалеть…
— Что тебе сыграть? — словно спохватившись, спрашивает Ромион.
Я улыбаюсь в ответ.
— То, что сам хочешь.
Он задумывается на мгновение, потом касается смычком струн…
Я никогда всерьез не интересовалась музыкой. Скрипка и скрипка. Стон и скрип. Подумаешь! Но сейчас музыка плывет, говорит со мной, рассказывает мне чудесную сказку…
Сказку о волшебной стране, где одинокий грустный принц ждет настоящую любовь. Ждет так долго, что уже перестал верить. Но все равно ждет. В стеклянном дворце, где нет никого — только роза, отсчитывающая время до его семнадцатилетия. Она теряет лепесток за лепестком, и принц знает: хоть за дворцом и живут люди, сейчас, когда ему действительно нужна помощь, никто не придет. Последний лепесток упадет через десять дней. Времени почти не осталось…
Ромион опускает смычок, и я выдыхаю.
— Прости, моя леди. Я лучше сыграю что-нибудь веселое.
На этот раз сказка действительно волшебна — о другой стране, где цветочные феи танцуют на поляне из роз и фиалок, и прекрасная королева — моя мама — с улыбкой протягивает мне руки. «Виола, я жду тебя. Возвращайся…»
«Он в совершенстве владеет музыкальной магией…»
Я не могу произнести ни слова, когда музыка смолкает. Только глупо улыбаюсь и думаю: «Поцелуй меня!» Ромион этого хочет, а мне тоже хочется сделать ему приятное. Сейчас. Только сейчас, когда он так не похож на себя. И когда я, Виола, для него настоящая…
Габриэль находит меня уже утром, когда горизонт светлеет.
— Моя госпожа, вам пора.
— Мне пора, — грустно повторяю я.
Ромион тоже грустно улыбается и целует мне на прощание руку.
— Моя леди, я увижу тебя снова?
— Ну конечно, — с усмешкой говорю я, глядя, как светлеет небо. Увидишь — лягушкой.
— Приходи, — Ромион тщетно пытается поймать мой взгляд. — Приходи еще, Виола. Я сыграю для тебя.
Я только улыбаюсь в ответ. Вряд ли. Днем он тоже превратится в себя… дневного. И днем мы будем друг друга всего лишь терпеть.
Нет, слишком много лжи. Не смогу. Не приду.
— Я буду ждать, Виола.
Глава 8,
в которой я иду смотреть, как цветет папоротник, и танцую на лебедином озере
Забег на дерево не дался мне легко. Заметка на будущее: ничего не есть и не пить на сиернских балах. Точнее, ничего не есть и не пить в непосредственной близости от королевы Изабеллы. Точнее…
Я с сомнением изучаю бокал с водой на столике у кровати. В воде плавают веточки мяты и колотый лед. Чистая вода, обычная чистая вода с мятой и льдом… Да?
— Пейте спокойно, ваше высочество, там нет яда.
Я приподнимаюсь на локтях и, щурясь от солнца, нахожу взглядом Габриэля.
— Правда? А вчера в вине, на балу, яда тоже не было?
— Конечно, ваше высочество. Это было просто легкое приворотное зелье, как королева и сказала.
Я снова с сомнением смотрю на бокал с водой.
— Габриэль. Нам нужно поговорить. Срочно. Сейчас.
— Я вас слушаю, ваше высочество.
— Кто ты такой?
— Ваше высочество?
— Нет, Габриэль, «ваше высочество» — это я. Точнее, моя сестра. А ты кто?
Габриэль спокойно смотрит в ответ. Спокойно и с легкой досадой. Дескать, напилась принцесса вчера сиернского вина, теперь несет чепуху. А в вине всего-то и было приворотное зелье. Делов-то!
— Я ваш рыцарь, ваше высочество. Дух, которого отец вашей сестры…
— Не-а, Габриэль, — улыбаюсь я. — Не надо про отца Розалинды. Он, конечно, местами с приветом, но даже он не приставит к дочери духа, не отдав приказ беречь Розалинду от любых посягательств, в том числе и от ненужного мужского внимания. Уж поверь мне, я знаю, что говорю. Мы с Роз раз сто сбегали от ее дуэний, и это было трудно именно потому, что эти сварливые дамы получали от короля приличную пенсию, чтобы следить за поведением юной принцессы. Тем более эта принцесса — наполовину фея. Ты же знаешь, как легко к жизни относятся феи, да?
Габриэль смотрит на меня с прежним спокойствием, но теперь сквозь него просвечивает уже не досада, а удивление.
— При мне сейчас нет старой дамы-компаньонки, — продолжаю я, — значит, роль дуэньи исполняешь ты. И действительно, ты ходишь за мной по пятам — прямо как эти самые дамы. Только почему-то, не моргнув глазом, дал мне вчера выпить приворотное зелье. И если бы на балу тогда находился Ромион, мой жених, я бы поняла: ты получил указания отца Розалинды подтолкнуть принцессу к свадьбе (что было бы, конечно, странно, потому что король обычно не пользуется такими грязными приемами). Но Ромион вчера кормил лебедей на озере и невестой не занимался. Зато ее, бесхозную, атаковала толпа озабоченных… кавалеров. Где ты был в это время?
— Ваше высочество, почему вы думаете, что я знал про сюрприз королевы? — выдержав паузу, невозмутимо спрашивает Габриэль, чем вызывает у меня нервный смешок.
— Габриэль, ты дух или нет? Как же ты узнаешь, что у меня в еде нет яда?
— Приворотное зелье не яд, ваше высочество.
— Габриэль… — Он смотрит на меня совершенно невозмутимо, но теперь от его взгляда я должна бы превратиться в ледышку… Не превращаюсь. — Мы оба знаем, что тебе было известно про приворотное зелье. Так кто ты?
Театральная пауза, во время которой Габриэль становится на одно колено — ровно как Дамиан, когда приносил свою клятву.
— Госпожа, я клянусь, что я ваш рыцарь, что я оберегаю и храню вас от любых опасностей, что я никогда вас не оставлю и зримо или незримо буду с вами.
Ро-о-оз, тебе наверняка очень тяжело на подмостках. Тут весь мир — сплошь актеры. Старине Шекспиру бы понравилось.
— Отлично, Габриэль, — стараясь, чтобы мой голос тоже звучал невозмутимо, говорю я. — Тогда давай уточним, что ты понимаешь под опасностью. Атака влюбленных кавалеров?
— Ваше высочество, — со вздохом отзывается Габриэль, — как только бы вас поцеловали, я немедленно, — он усмехается, — объяснил бы вашему ухажеру, что вы помолвлены и что ваш отец желает, чтобы вы целовались только с вашим женихом. Но, принцесса, я не имею права нападать на лорда Сиерны без веской причины. Выпитое приворотное зелье таковой не является. А если… Если вы решите выкурить розовой пыльцы и захотите сами кого-нибудь поцеловать? — И смотрит на меня обличающе.
— А вот не надо! — нервно смеюсь я. — Розовую пыльцу мне папа курить запретил!.. Погоди, так мне что… В смысле, Роз можно ее… курить… и потом целоваться? Правда?
— Ваше высочество, вы можете делать все, что пожелаете, — вздыхает Габриэль. — Я должен всего лишь вас защищать. И я не дуэнья. Отец вашей сестры решил, что в школе за принцессой присмотрят, поэтому и не прислал компаньонку. Только меня. Если это все, то я могу, наконец, встать?
— Можешь. — Я поворачиваюсь к бокалу.
Смотрю на него минуту — Габриэль выпрямляется и успевает занять место у двери с обычным своим невозмутимым видом.
— Ну ладно, — сообщаю я ему. — Но если ты меня отравишь… Тебе будет стыдно!
И выпиваю воду.
Ничего не происходит.
Только Габриэль тихо вздыхает.
— Ваше высочество, вам известно, что вы проспали начало занятий?
— Да? — Я ставлю бокал на место и падаю обратно на подушки. — Ну и черт с ними.
