Свартхевди - северянин (СИ) - "Goblins" (бесплатные онлайн книги читаем полные TXT) 📗
Да, нехорошо вышло.
А с прогалины доносится уже не перебранка, а звуки боя. Дед, все-таки, оглоблю свою применил. А я, раз уж влез во все это, решил подобраться поближе. И лук подобрал — ничего особенного, кстати. Не боевая вещь, для бондов может и подойдет, а в поход я бы такую дрянь не потащил. Стрелы, кстати — все охотничьи, на крупную дичь.
Я осторожно подобрался к месту сражения и обнаружил, что дед в помощи особо не нуждается. Один из нападавших лежал ничком, другой корчился от боли, с разможженым плечом, целым оставался только танцевавший напротив грозного старика черноволосый главарь, а остальные куда-то слиняли. Принять поражение главарь не желал, а подойти ближе справедливо опасался: дед махал оглоблей, как умелый пастух плетью — легко и непринужденно. Что ж, пора вмешаться, и принять благодарность спасенных — может, покормят, да расскажут, куда меня закинуло это полено.
Я выстрелил главарю в ногу.
С луком я не очень (это еще слабо сказано) — лучный бой мне никогда не давался, но уж с нескольких-то ярдов не промахнусь.
Парень взвизгнул тоненько, схватился за древко стрелы, торчащее из ляжки, и тут же огреб дедовой дубиной, от чего надолго ушел в себя и признаков жизни больше не подавал.
К деду тут же подбежала его спутница, что-то тараторя, но тот отодвинул ее в сторону, повернулся ко мне и повелительно взмахнул рукой.
К беседе, видимо, пригласил.
Я же не замедлил явиться, в трофейных штанах и сапогах, весь овеянный сиянием ратной славы. Лук с наложенной стрелой из рук, однако, не выпустил опаски ради — уж больно грозным выглядел дед.
Глава 15
— Кто ты таков, парень? — обратился ко мне дед — И откудова?
Я половину слов не понял, но, по смыслу того, что до меня дошло — примерно это старик и спросил. Он прищурившись, рассматривал меня, с головы до ног, и оглоблю свою из рук не выпускал.
…Упырь Свартхевди. Много откуда. Сейчас — из лесу…
— Свартхевди Лошадь, кричать мой, — ответил ему я на общем, мобилизовав весь свой скудный лингвистический запас — Сын Бьерн Борода Полоски… Эээ… Как же будет «внук» на общем? Гарму под хвост все эти дурацкие дикарские наречия… Отец отца? Твою же ж мать… — Отец мой отца кричать Торвальд… Эээ… Большой рыба? Аааа, йотуново говно!
— Не ломай язык, нордман — прервал мои мучения старик, слова прекрасной речи людей благословенного Севера давались ему с натугой, но проще, чем мне «общий» — А теперь скажи мне еще раз, кто ты, откуда, и почему ты нам помог?
Женщина, а вернее, девушка, довольно, как оказалось, симпатичная, с русыми волосами, убранными под платок, тоненькой фигуркой и миловидным личиком, при звуках чужой для нее речи, раздавшейся из уст деда, недоуменно переводила взгляд с него на меня и обратно.
— Меня зовут Свартхевди Конь, сын Бьерна Полосатая Борода, внук Торвальда Трески. Помочь решил, потому, как недостойно многим нападать на одного. А откуда… — вздохнулось мне — Из дому я, да в лесу заблудился. Ты, кстати, как понял, что сын я Нурдланда?
— Помочь? — дед скептически хмыкнул — Я б и сам управился. Не смотри, что борода седая, сила в костях есть еще у старого Тома, чтобы кучку детишек разогнать. А как понял? — он недоуменно пожал плечами — Демонов этих ваших поминать, Гарма да йотунов, наш человек зря не будет. И оберег с молотком на шею одевать тоже, — он взглядом показал на бронзовый символ Мьелльнира, висевший у меня на шее.
— Мудрость при тебе, старик. Но не поможет тебе сила, от стрелы в горло. Там, — я махнул рукой в примерном направлении — Лежит стрелец, а вот это, — показываю ему трофейный лук — У него забрал. Но скажи мне, почтенный, откуда ты знаешь язык моей Родины? И нет ли поблизости моих земляков? И где мы находимся?
— Это ты долго блуждал-то, Свартхевди Конь, — дед, убедившись в моей незлобивости, оглоблю кинул на телегу, и обстоятельно принялся отвечать — Здесь, и на многие сотни миль вокруг земли королевства Ория, владения барона Вильгельма. Земляков твоих в нашей деревне нет, и в Дубках нет, откуда мы возвращаемся, а в баронстве вообще… — он на миг призадумался — Не знаю. А насчет языка — так я ведь не всегда был знахарем, — дед тяжело вздохнул — Когда-то и меня вела дорога приключений, а потом мне прострелили колено, — он немного помолчал — Но, вижу, что помощь твоя пригодилась, глядишь, и действительно, меня бы подкололи стрелой, как гуся, а Анну снасильничали, или с собой утащили бы.
Он подошел к валяющемуся на брюхе чернявому, перевернул его на спину, и пощупал шею.
— Живой, говнюк, — пробормотал дед — Помоги-ка погрузить их на телегу, — это он мне — Не стоит их тут оставлять, а то волки порвут. Довезу до деревни, сдам старосте, да судить их будем. Виру с родни спросим, а не дадут, так страже баронской отдадим — королевские рудники да каменоломни завсегда людишек требуют.
Видать, какие-то дедовы знакомые? Я бы их тут и оставил: порвут — такова их, значит, судьба. Или дорезал — ни к чему врагов плодить (так отец учил).
— Воля твоя, дед, — согласился я — Но, скажи, далеко ли твоя деревня? Смогу в ней на постой остановиться, и дорого ли возьмут за это? И есть ли у вас кузнец?
— Найдется, — дед сноровисто связал разбойникам руки их же поясами, потом взял чернявого одной рукой за штаны, а второй за ворот рубахи, крякнул, и закинул в телегу — У меня остановишься. А о плате за постой сговоримся, недорого возьму.
На том и ударили по рукам.
Я же вернулся в лес, но не за мешком (пусть лежит пока под корягой, заплатить есть чем, а вернуться за ним всегда успею) а за верной своей дубиной, что пойдет на топорище для новой секиры, и за незадачливым лучником. Ну и рубаху прихватить, и онучи, и пояс, и все остальное трофейное барахло. Лучник лежал там, где я его оставил, а на его телесах паслись тучные стада комаров.
До деревни деда, именуемой местными «Прилучина», было еще прилично, и мы разговорились. Я старался больше спрашивать, да слушать внимательно, что дед мне поведает, в точности, как поучают древние саги:
Гость осторожный,
дом посетивший,
безмолвно внимает —
чутко слушать
и зорко смотреть
мудрый стремится.*
Выяснить удалось немало: славное королевство Ория выхода к морю не имело, и граничило с несколькими княжествами и союзом вольных городов. Ну а с этой стороны — с Гиблыми Топями, что скрывались за небольшой полоской леса. Миль с десяток — Том сказал — до границ топей отсюда. И, эдак, хитренько прищурившись, все допытывался, из какого я отряда. А я никак не мог взять в толк, что он имеет в виду, пока дед, в раздражении сплюнув, не спросил в лоб.
— Ты, нордман, честно скажи: в топи лазил? И не один ведь? Скажи уж честно — шли в руины, нарвались на нежить, и сгинули твои товарищи. Нешто я непонятливый совсем? Ты не держи старого Тома за дурака, будь ласков! Так докуда добраться успели? Сторожевые посты-то старые уж все обобраны до ржавого гвоздя, по мертвому лесу шарились, или дальше пошли?
— Эээ…
— Тяжко с тобой. Ну, сам посуди: вылез ты откуда-то голый да безоружный, — он кивнул на дубину и дернул меня за рукав рубахи, что была мне велика, зато вполне впору голозадому стрельцу (он уже очнулся, и чтоб заткнуть фонтан сквернословия, пришлось затолкать ему в пасть его же онуч).
— Один, не местный, и на торговца не похож, — продолжал старец — И не ездят по этой дороге торговцы, и разбойников тут нет, — дед взглянул на сложенное в кучку воинство — Не было, то есть. А отсюда пешим ходом либо до Прилучины, либо до Дубков только добраться можно, так вот, с Дубков намедни два отряда ушло, старые кости поворошить, да с Прилучины не так давно один. Так вот ты и получаешься у нас кто?
— Кто?
— Конь в… В… С дубьем. Говори уж, с кем ходил, да чей отряд в болотах головы сложил. Не Ланса ли Хромого? Он мне денег должен остался, за снадобья.
