Осенними тропами судьбы (СИ) - Инош Алана (читать книги онлайн без сокращений txt) 📗
Родительница и сестра Млады ушли, и калитка за ними закрылась. Ждана не знала, что и думать о странных словах Твердяны; её накрыло мрачным, тяжёлым и серым, как тучи, куполом тревоги и огорчения. Не так она представляла себе эту встречу… В надежде хоть что-то понять и успокоиться она посмотрела на Младу, но и та выглядела растерянной. Впрочем, тут же взяв себя в руки и прогнав с лица тень, женщина-кошка улыбнулась и нежно сжала руку девушки.
«Не бери в голову, милая. Ярмола Гордятич, Томила Мировеевна, ни о чём не печальтесь, ступайте за мной. Идти тут недалеко – прогуляетесь, воздухом нашим подышите, окрест поглядите».
Путь к дому лежал через прекрасные места, по тропке вдоль зелёного склона, между величественно молчаливыми соснами. Выглянувшее солнце весело играло на траве, на густо и легкомысленно топорщащейся хвое молодых сосенок, ласково поглаживало видавшие виды стволы старых деревьев и пыталось обогреть серые бока холодных камней. Домашний скот жители Белых гор использовали в основном только в хозяйстве и для перевозки грузов, а передвигаться предпочитали или пешком, или «прокалывая» пространство. «Недалеко идти» на деле оказалось приличной прогулкой в несколько вёрст, да не по ровной и гладкой дороге, а по извилистой горной тропе, и под конец родители Жданы сдержанно покряхтывали. Наконец крутые подъёмы и спуски закончились, и открылась более или менее ровная местность, на которой располагалась деревушка в двадцать-тридцать дворов. Первое, что бросалось в глаза – это камень вместо более распространённого в родном городе Жданы дерева. Из него были сложены и дома – в основном, двужилые [23], с плоскими крышами, и заборы (а точнее, невысокие стены); каменная плитка выстилала дорожки – улицами это вряд ли можно было назвать, потому что дворы располагались беспорядочно.
«Это Кузнечное, – сказала Млада. – Здесь живут те, кто работает в кузне у моей родительницы… А рабочих рук там немало».
Дом Твердяны был самым большим, с садом и огородом, собственным колодцем и просторным навесом на каменных столбах с арками, а наверх вела наружная каменная лестница. Стены и столбы увивал старый плющ, перед навесом раскинулся благоухающий цветник. В саду шелестели яблони и груши, вишня и жимолость, готовясь со дня на день взорваться белым ароматным сиянием весны, а с огорода слышался плеск: высокая стройная девушка с чёрной косой наполняла одну из трёх бочек, вкопанных в землю, чтобы солнце нагревало холодную колодезную воду для полива грядок. Опорожнив одно ведро, девушка поставила его наземь и взялась было за второе, когда Млада шутливо окликнула её:
«Эй, красавица! Сколько возьмёшь за свой поцелуй?»
Девушка проворно обернулась на голос, и её спокойные светло-голубые глаза согрела улыбка. В холщовой рубашке и чёрной юбке, повязанной передником с разноцветными поперечными полосками, она изящно проплыла по дорожкам, с лебединой величавостью огибая грядки. Низко поклонившись гостям, она чуть не подмела кончиком шелковистой косы землю. Красота её не поддавалась описанию: приветливую синеву этих глаз не могло превзойти даже летнее небо, гордые дуги бровей с небольшим изломом были чернее самой плодородной и жирной земли, тонкому носику позавидовала бы любая городская красавица, а свежий алый рот украшала застенчивая полуулыбка. На чистом и гладком лбу лежал отблеск внутреннего душевного света, безмятежного и мудрого. Никаких украшений, кроме чёрно-золотой тесьмы вокруг головы и маленьких серёжек с бирюзой, она не носила. Как-то сама собою, просто и тепло, в голову Жданы скользнула догадка, что перед ними – младшая сестра женщины-кошки, Зорица. И она не ошиблась.
Внутреннее убранство дома создавало впечатление, что здесь живут не простые селяне, а по меньшей мере знатные горожане. Каменные полы украшал сиренево-белый плиточный узор, на сводчатых потолках глаз радовала богатая и красочная мозаика – бело-синие цветы на золотистом поле, а на стенах грозно сверкали образцы оружейного искусства хозяйки дома – мечи, топоры, кинжалы, метательные ножи, кольчуги, щиты. Деревянная мебель щеголяла тонкой, как кружево, резьбой, на лавках лежали подушечки с бахромой и кисточками. В перегородках между некоторыми комнатами имелись оконные проёмы, забранные коваными узорными решётками, так что пространство дома было наполнено светом. При желании эти внутренние окна закрывались вышитыми занавесками.
«М-м, вкусно пахнет, – потянув носом, проговорила Млада. – Должно быть, матушка с Рагной обед готовят».
Так оно и оказалось. Вскоре после того как Ждана с родителями разместилась в просторной комнате, светлой и княжески-роскошно украшенной мозаичными узорами, вошла молодая женщина в расшитой бисером высокой шапочке, надетой поверх скрывающего волосы белого платка. Одеждой она не слишком отличалась от Зорицы: такая же чёрная юбка и полосатый передник, белая рубашка, а поверх неё – чёрная безрукавка с золотой вышивкой. При улыбке на округлых щеках женщины вспрыгивали ямочки, а тонкие высокие брови точно навсегда удивлённо замерли в приподнятом положении.
«Здравствуй, Рагна, – обратилась к ней Млада. – Принимайте с матушкой гостей – мою избранницу Ждану и её родителей».
Рагна была супругой Гораны, старшей сестры Млады. Чинно поздоровавшись со всеми и особо поклонившись Ждане, она сказала, что обед скоро будет готов. Однако с ним вышла заминка: никто не знал точно, когда вернётся из кузни хозяйка дома и её старшая дочь. Начинать обед без них – вроде бы не с руки, а заставлять дорогих и важных гостей ждать – тоже неловко.
«Ну как же так, – сетовала мать Млады, Крылинка, выразительно хлопая ладонями по переднику. – Такие гости у нас, а они – работать! Работа не волк, а вот избранницу в дом наша дочь приводит не каждый день. Младуня, может, они хотя бы намекнули, когда их ждать? Хотя бы примерно?»
«Ничего не сказали, – с еле слышным вздохом качнула головой Млада. – Закончат работу – придут, таковы были их слова».
Несмотря на такое лёгкое, крылатое имя, супруга Твердяны оказалась женщиной весомых достоинств – не тучной, но величаво-дородной. Округлостей в её теле было хоть отбавляй: овальное лицо, брови полумесяцем и пышная грудь – этакий колышущийся поднос для многократно обвивающих шею крупных янтарных бус. Двигалась она тоже солидно и плавно, текуче, а речь её журчала, как ручей по гладким камушкам. Соображала она также кругленько и быстро, а потому нашла изящный выход – в отсутствие глав обоих семейств попотчевать гостей «полу-обедом». Ждана не слишком поняла, чем сия трапеза отличалась от обычного обеда: кушанья подавались добротные и вкусные, позволявшие наесться до отвала. Разнообразные пироги, блины, жаркое, лепёшки с замечательным лакомством из холодного погреба – ягодами, варёными в меду… Одним словом, это было царское угощение, которым остались довольны все – от знающего толк в хорошей еде отца Жданы до сестёр-близнецов Светозары и Шумилки, прибежавших с улицы на зов матери – Рагны. Эти юные проказливые дочери Лалады, с одинаковыми круглыми шапочками волос, подстриженных под горшок, уплетали всё за четверых, а между кушаньями забавлялись тем, что корчили Ждане рожицы, чтобы она не могла сохранять за столом чинно-серьёзный вид. Они всячески старались рассмешить её, и им это удалось: Ждана фыркнула и чуть не подавилась блинчиком. Бабушка Крылинка тут же влепила им по подзатыльнику:
«А ну цыц! Сидите тихо, а то из-за стола вон выставлю!»
