Волчье Семя (СИ) - Рагимов Михаил Олегович (читать книги полностью .TXT) 📗
Базар не для гнилых лопухов — тайный разговор.
В точку кладешь — правильно понимаешь.
Глава 26
В последней в своей жизни беседе Готтлиб фон Каубах ничего не скрывал. И всё же он ввел командора в заблуждение. Обычно скрупулезно точный, в этот раз, старый граф не придавал значения мелочам. Его задачей было протянуть время, пока слабенькие язычки огня, окрепнут, наберут силу и вырвутся наружу неудержимой стихией.
Главная неточность, допущенная графом, состояла в определении местонахождения своих людей. Готтлиб, вольно или невольно, обманул командора. Резиденция Ордена погибла раньше. Через несколько дней после ухода основных сил, от которых теперь осталась жалкая сотня. Командор понял это, когда из лесу на дорогу вышла дюжина с чем-то вильдверов. И бросилась в атаку.
Времени для принятия решения у командора не было. Он только успел отдать команду: «К бою», как бой уже начался. Впрочем, братья и сами знали, что делать. К подобному их готовили всю жизнь. Не хватало опыта, но тут уж ничего не поделаешь. Самое главное — не хватало людей. Всего сотня! А с той стороны больше дюжины Зверей!
Но выбора не было. Убежать от вильдверов невозможно. Оставалось победить или умереть.
Имеющийся выбор был не более чем призраком. Им некуда было идти. И незачем. Смерть ждала в любом месте, и не собиралась давать отсрочки. Но они могли выбрать смерть! Вечное право сильного! И гибель в бою с мечом в руке они сочли привлекательней умирания от голода и старости. А возможность закончить дело, столь успешно начатое командиром, придавала гибели особый вкус. Вкус победы. «Медведи» не собирались ни бежать, ни прятаться. Жить они тоже не собирались. Они шли убивать.
Как делали это сотни раз за свою долгую жизнь. Им хватало опыта, знаний и умений. Им не хватало сил.
Пятнадцать уставших и израненных стариков против сотни с лишним молодых умелых воинов.
Но они выбрали сами. И теперь оставалось победить или умереть.
Ни о какой тактике не было и речи. Минута, и атакующие ворвались в ряды братьев, нанося удары во все стороны. Бой мгновенно развалился на множество мелких схваток.
Командор не торопился лезть в гущу событий. Успеется. Сначала надо приглядеться к противнику.
Братья падали один за другим… Но и вильдеры не были бессмертными. Вот упал первый. Затем второй. А его отряд тает, словно последние островки снега под лучами апрельского солнца. Но…
Командор усмехнулся.
Не бывает так, чтобы в сражении не выжил никто. Не говоря уж о победителях, но и кому-то из числа побежденных удастся сбежать, прикинуться мертвым или сдаться в плен. Так бывает всегда и везде. Но не в этом случае. Обе стороны могли либо победить, либо умереть. И, похоже, обеим удавалось и то, и другое.
Он вступил в дело, когда на ногах осталось всего три Зверя. Два израненных старика ожесточенно рубились с последней полудюжиной братьев. А третий дергал меч, глубоко засевший в теле убитого брата. Дергал и не мог вытащить…
Командор хищно оскалился, и, перекинувшись, шагнул к самому опасному противнику.
Командовать больше было не надо, и Клаус полностью отдался бою. Растворился в нем. Ударить… отбить… увернуться… ткнуть… выдернуть… Мечом, ножом, когтями, еще мечом… Рукой… Ногой… Еще рукой… Всё на одних привычках тела, вколоченных десятилетиями боев. Учебных и настоящих. Заведомо победных и безнадежных. С обычными людьми и вильдверами. С басками и урманами. У урман вильдверов называли берсерками. А в языке басков само слово «баск» означает и вильдвера, и человека. Не разделяют еретики рожденных от одной матери… Кончиком меча по горлу… Ножом в брюхо… Оставить нож в ране и когтями, так быстрее… Еретики? Возможно… Не нам, нечисти, их осуждать… Когтями … Дыхание срывается… Старый ты уже, сержант… Мечом… Всё?
Клаус огляделся, сумев, наконец, выдернуть застрявший крайгмессер. Ульрих и Йенс еще рубятся. Против них шестеро. Нет, уже четверо. Добьют ребята, но раны… Нет, с такими не живут. В Облике протянут день, не больше. Перекинувшись — умрут почти сразу.
А его Смерть не взяла. Не повезло… Или наоборот?
Всех положили? Похоже! Неужели никто не ушел? Так не бывает…
Нет, не все. Последний противник шел к Клаусу и, словно не чувствуя веса меча, легко вращал в правой руке огромный цвайхандер. Но не легкость движений удивила сержанта. Командор Ордена был в Облике! Вильдвер, возглавляющий охотников на вильдверов! Но…
Мысли пришли и умчались спугнутыми воронами. Впереди ждал враг, которого надо было убить.
Молодой, сильный, свежий и неплохо обученный.
Самоуверенный. Вооруженный тяжелым и неповоротливым клинком. И с куда меньшим боевым опытом…
Ну что ж, молодость против опыта! Вечный спор!
Клаус поднял меч, салютуя противнику, и улыбнулся.
А еще мальчишка очень хочет жить!
Два старика поддерживая друг друга, подковыляли к сцепившимся в последней схватке телам: старый сержант, насаженный на меч противника, запустил когти обеих рук в горло молодого вильдвера в плаще командора Ордена.
— Клаус… достал эту сволочь! — Ульрих сплюнул. — Я боялся… не выйдет.
Йенс тяжело оперся на обломок копья и кивнул.
— Будешь? — Ульрих снял с пояса флягу. — Командир любил таврийское… И сержант…
Йенс хмыкнул, открыл рот, словно собираясь ответить, но ничего не сказав, отмахнулся.
— Тоже верно… Какой смысл пить… Выльется всё… Дырки-то в брюхе… — Ульрих взвесил на руке флягу. — А я хлебну… Грудь — не пузо… не вытечет, — он приложился и откинул сосуд. — Пойдем, поищем раненых… Надо добить, пока мы еще не сдохли…
Глава 27
Несмотря на силу и выносливость кроатца, дорога до Нейдорфа заняла три дня. В город Ридица въехала с маниакальной мыслью о лохани с горячей водой и куске салевского мыла. Дела могут и подождать. Впрочем, дела имели собственное мнение. Девушка успела лишь проследить, как устроили коня (гостиница, конечно, лучшая в городе, но береженого и Господь бережет) да заказать в комнату мытье и ужин. И даже подняться к себе…
— Простите, святая сестра, — пришедшая с подносом подавальщица протянула конверт. — Вам просили передать.
— Кто? — недоуменно подняла бровь Ридица.
— Не знаю я, — пожала плечами прислуга. — Мальчишка принес. Из уличных, они частенько этим подрабатывают.
— У вас пишут так много писем, — удивилась воительница, — что на их доставке можно заработать на жизнь?
— Ну они не только этим живут, — поправилась девчонка. — Но и этим тоже.
— Он там ответа ждет?
— Нет, святая сестра. Монетку. А ответ, говорит, и не нужен.
Усмехнувшись, Ридица отдала подавальщице пару монет.
— Одну ему, другую тебе, — она погрозила пальцем. — И не обижай ребенка! — улыбка смягчила угрозу.
Довольная девчонка исчезла за дверью.
Воительница вскрыла конверт и прочитала:
«Тот, кого Вы ищете, будет сожжен на площади завтра в полдень».
Всё. Ни подписи, ни адреса. Однако!
Ридица вздохнула, вспомнив о греющейся воде, и потянулась за осточертевшими сапогами. Придется переносить отдых… Хотя, с какого Нечистого?! Да, кое-куда съездить придется прямо сегодня. Собственно, она и не против. Но до после ужина это вполне может подождать. А вот помыться лучше по возвращению.
Девушка поела, отдала нужные распоряжения (главное, чтобы вода не остыла) и выскользнула в ночь.
Ее путь лежал на окраину, но долгим не был, Нейдорф не самый большой город в Нордвенте. Впрочем, и большой деревней не назвать.
На условный стук дверь неприметного домика на окраине приоткрылась, впуская Ридицу, и сразу же закрылась. Только после этого хозяин зажег свет. Не чадящую лучину, толстую восковую свечу.
— Спаси и благослови, святая сестра, — произнес он слегка дребезжащим голосом. Что привело вас в наши края?
