Охотник на воров (ЛП) - Коу Дэвид (книги без регистрации полные версии TXT) 📗
— Сюда, — сказал шериф, не оглядываясь на него.
И они повели его к Бостонской тюрьме.
Глава 9
Шериф и его люди были молчаливы, пока вели его по переулкам. Никто из них не смотрели на Итана, по крайней мере, он не замечал. Они так же не сковали его запястья и щиколотки; он очень боялся, что они могли это сделать.
Он старался оставаться спокойным. Он ведь не сделал ничего плохого. Даже, если они посадят его в тюремную камеру, они не смогут держать его там долго. Так он себя успокаивал.
Но все же его руки потряхивало, а тело покрылось холодным потом, несмотря на то, что к небе висело теплое августовское солнышко.
Последний раз, когда за ним приходил кто-то из британского правительства, его заперли более чем на тринадцать лет. Сначала в грязной камере Чарльстона, потом в такой же вонючей клетке на борту едва ли мореходного корабля, идущего в Лондон и, в конце концов, на сахарной плантации на Барбадосе. Стоило ему лишь подумать об острове, как начал зудеть старый шрам на спине от множественных побоев. Он жил в лачуге с другими заключенными: головорезами, ворами и дезертирами. Он работал на плантации от рассвета и до заката под палящим солнцем. А воздух был таким влажным, что ему казалось, он тонет при каждом вдохе. Спал же он на, кишащей паразитами, куче соломы и укрывался старым, изъеденным молью, одеялом.
Каждый день ему было позволено есть лишь два раза: вода, сухари и кусок сыра в полдень и тоже самое вечером. Лишь изредка перепадал кусок протухшего мяса в придачу. Единственным деликатесом был небольшой кусочек сладкого красного фрукта, который давали каждый вторник и среду, чтобы не распространялась цинга. Этот фрукт, как правило, был полусгнившим, но он был более вкусным, чем все остальное, чем они питались.
Даже с подобной подпиткой, Итан припомнил, что он все равно всегда оставался голодным. Когда это стало невыносимым, он ел тараканов, жуков и бабочек. Один раз он поймал за хижиной крысу и съел ее сырой. Потом ему стало плохо, и он больше так не делал. Он молился, чтобы шел дождь. Не потому, что тогда они не работали — это не так, а потому что в дождь работалось легче, чем под солнцем.
Урожай был плохим: изнурительная работа, бесконечные дни. Однажды, шальной удар от острой трости старика, оставил на левой ноге Итана кровавую рану. В этот раз он поклялся колдовать путем вызова духов. Заклинания, решил он, лишают его разума и, следовательно, свободы и любви. Несмотря на то, что он все еще был способен наложить заклятие, он не осмелился исцелять себя, живя в такой близости от охранников и других заключенных. В течение двух дней рана была заражена. Через четыре, вся нога от колена донизу опухла и была горячей на ощупь. Надзирателям удалось спасти ногу, но только отрезав при этом три пальца.
Воспоминания о плантации накатили на него. Он не знал, почему Гринлиф пришел к нему, но он решил в тот момент, что лучше умрет, чем переживет все это еще раз.
— Я не сделал ничего плохого, — бормотал он про себя, стараясь хоть как-то успокоиться.
Один человек из охраны, идущий рядом с ним, рассмеялся. Итан нахмурился, но тот просто смотрел на него, зная, что Итан ничего не посмеет сделать, чтобы стереть улыбку с его лица.
Люди, мимо которых они проходили, глазели на Итана с нескрываемым любопытством. Некоторые на него кричали и хотя он не разобрал, что они говорили ему, он решил, что они считают его одним из той части шайки, которая напала на дом Хатчинсона. Услышав их замечания, Итан гадал, неужели шериф думает о том же.
Ведя его из Доусинг Род в Бостонскую тюрьму, мужчинам пришлось провести его вниз по Королевской улице, мимо развалин дома Уиллияма Стори. Двор был расчищен по сравнению с прошлой ночью, да и зевак было меньше. Но все же, когда они проходили мимо, люди шерифа вперили в Итана свои взгляды. Он отказался смотреть на них в ответ.
Бостонская тюрьма стояла напротив дома Стори, где улица Браттл пересекалась с Королевской. Место для тюрьмы было странным, здание стояло среди лучших домов Бостона на некотором расстоянии от Первой Церкви. Сама тюрьма была простым зданием, отличавшимся старинной массивной дубовой дверью и сильно ржавым железом, удерживающим ее на месте. Окна были маленькими, каменная кладка была простой и невзрачной. Оно было не менее и не более гостеприимным, как и любая другая тюрьма. Однако, когда они к ней приблизились, Итан не мог не содрогнуться. Слишком много воспоминаний; слишком много потерянных лет.
А потом они прошли мимо двери и тени от здания, продолжая идти на восток по Королевской улице. На Итана нахлынуло облегчение, за которым следом пришел новый страх. Если они не намерены проводить его в тюрьму, то в чем же дело?
— Куда Вы меня ведете? — спросил Итан.
Гринлиф взглянул на него, забавляясь.
— А я все гадал, когда же ты спросишь, — он неопределенно махнул рукой в сторону тюрьмы. — Ты думал, мы ведем тебя туда. Может, это в тебе говорит чувство вины?
Итан проигнорировал насмешку.
— Куда мы идем?
— Городской Дом, — сказал мужчина, не оборачиваясь.
Итан удивился. Он был удивлен гораздо больше, чем, если бы ему сказали, что ведут его в дом к губернатору.
— Почему? — спросил он.
Шериф не ответил и остаток пути они проделали молча.
Народ Бостона говорили о кирпичном здании на Королевской улице, как о Втором Городском Доме. Первое здание, стоявшее на этом месте, сгорело до основания в начале века. Городской Дом, который стоял перед Итаном сейчас, так же сгорел в 1740. Наружный кирпич остался, но все, что было внутри, пришлось отстраивать заново.
Итан множество раз бывал в Городском Доме. Будучи охотником на воров, он частенько интересовался проходящими процессами, которые проходили в залах судебных заседаний в западной части второго этажа.
Именно сюда и привел Итана Гринлиф и его люди. Они вошли в здание, пересекли большой зал, находящийся рядом с двумя широкими каменными лестницами, и начали подниматься на второй этаж. Когда они поднимались, Итану показалось, что он увидел желтые волосы, которые тут же напомнили ему о жестокости Сефиры. Но когда он остановился на ступеньках и попытался получше приглядеться, человек уже исчез из его поля зрения.
— Пойдем, мистер Кэйлли, — сказал шериф.
Итан поискал его еще несколько секунд, но больше его не видел. Ему хотелось вернуться и найти его. Если прихвостень Сефиры был там, Итан хотел бы знать зачем. Но рядом с ним стоял человек из стражи, а Гринлиф его ждал. Итан последовал за ним на второй этаж.
Они оказались на верхней ступеньке лестницы и подошли к двойной полированной деревянной двери: вход в палату Верховного Суда. Шериф замер.
— Жди здесь, — сказал он.
Он открыл одну из дверей и проскользнул внутрь.
Некоторое время Итан и его эскорт стояли в широком коридоре, ничего не говоря. За пределами представительской палаты, в середине второго этажа, мужчины в париках и костюмах переговаривались, стоя в группках по трое-четверо. От их голосов гуляло эхо, сливавшееся в несвязный гул. Никто из них не обращал особого внимания на Итана и стоящий с ним людей.
Наконец дверь в зал заседаний суда вновь открылась, и шериф выглянул в коридор.
— Главный судья сейчас будет с тобой разговаривать, — сказал Гринлиф.
Итан не шевельнулся.
— Главный судья?
— Он хотел поговорить с тобой.
— О чем?
— Просто заходи. Это не тот человек, которого следует заставлять ждать, — он подтолкнул Итана к комнате.
Сделав большой вдох, Итан вошел.
В комнате не было никого, кроме шерифа и человека, сидящего в дальнем конце комнаты, следом за главной скамьей из темного дерева. Увидев этого человека, Итан все понял и обругал себя за то, что не осознал этого раньше. Главный судья так же был и вице-губернатором. Томас Хатчинсон.
Итан подошел к скамье и остановился напротив Хатчинсона. Мужчина некоторое время внимательно его разглядывал.
