Охотники Смерти или Сказка о настоящей Верности - Морган Джезебел (книги онлайн полностью бесплатно txt) 📗
Ученица зябко кутается в прохладную ткань искрящейся тёмной шали. Сколько не отбрыкивалась она от сумрачного наряда, увильнуть ей всё же не удалось. Да, не очень приятно чувствовать, что твоя одежда соткана из живой Тьмы, но мы же не желаем засветиться в этом городе ярче солнца?
В лёгком замешательстве останавливаюсь на перекрёстке, удручённо качаю головой.
– Не помнишь?
Виновато киваю. Кир с наигранно-тяжёлым вздохом указывает направление.
– Куда мы идём? – Ученица считает, что сейчас идеальный момент для расспросов.
– Неважно, – отмахиваюсь я, но тут же спохватываюсь и резко оборачиваюсь. – Запомни, девочка, что бы не случилось, ты должна молчать, когда разговариваем мы. У нас есть определённая легенда, вписать туда тебя не составит сложности, если ты не будешь с удивлением опровергать то, что мы говорим. Понятно?
Девушка несколько вздохов смотрит мне в лицо и неуверенно кивает. Отлично.
В болезненной тишине подходим к небольшому трактирчику. Тёплый желтоватый свет струится из окон, неровными квадратами падая на брусчатку улицы. Из-за двери доносится равномерный шум.
Кир галантно открывает дверь, пропуская нас вперёд. Придерживая капюшон, чтобы не соскользнул, цепким взглядом окидываю помещение. Не заметив ничего настораживающего, медленно иду к стойке. Трактирщик, заметив нас, замирает с пустой кружкой в руке.
– Приветствую вас, почтенный Тарвек.
Узнав меня, хозяин радостно улыбается. Блеснувшая в ладони золотая семилучёвая звезда только делает его улыбку шире и дружелюбнее.
– Леди Лэра, как давно вы не посещали наши края!..
«Была бы возможность, не посещала бы их ещё дольше».
– … Рад, очень рад вашему визиту!.. А не представите вы мне эту юную леди?
Кир с покровительственной улыбкой кладёт руку на плечо Риды. Ученица еле удерживается, чтобы не вздрогнуть.
– Наша дочь, Рида, – его голос, как всегда скуп на интонации. Мой взгляд, как всегда, равнодушен.
– Мы очень устали с пути, господин Тарвек, – заставляю себя благожелательно улыбаться. Наверное, с ледяными равнодушными глазами невинная улыбка не вяжется. Трактирщик, во всяком случае, как-то подозрительно бледнеет и едва заметно пятится, не переставая натянуто улыбаться.
– Ах, да, – спохватившись трактирщик смешно шлёпает по лбу пухлой ладонью. Перед нами мгновенно появляются два медных ключика. Неуловим движением забираю их, оставив на стойке блестящую звёздочку, которая так же быстро исчезает в руках хозяина.
Кир осторожно берёт меня за руку, словно придерживая и давая мне опору. Медленно поднимаемся по скрипучей лестнице, вслушиваюсь в свои чувства, пытаясь засечь слежку, если таковая есть. Наши комнаты находятся на втором этаже, в самом его конце. За то, чтобы эти комнаты в наше отсутствие никому не сдавали, нам приходиться приплачивать отдельно.
Но, зато мы можем спокойно хранить в них несколько книг, оставшихся нам в наследство от прошлого. Да, Тарвек идиот, но идиот честный и верный. А это ценится.
– Хватит смелости переночевать одной? – с полу-издевательской улыбкой спрашиваю у Риды. Вспыхнув, она выхватывает у меня один из ключей и скрывается в комнате, громко хлопнув дверью. Тихо и довольно смеюсь. Кир лишь качает головой, не понимая, что со мной твориться.
В этой комнате всё осталось по-прежнему. Впрочем, с чего бы это тут было чему меняться, если даже хозяин остерегается сюда заходить после нашего предупреждения? Интересно, он правда думает, что мы тут демонов вызываем?
Дивное одеяние вязким туманом истаивает, оставляя лишь мою привычную одежду. Рубины падают на пол каплями крови, оставляя на досках тёмные пятна. Подхожу к окну и распахиваю ставни, вдыхая холодный ночной воздух. За спиной Кир разжигает масляные лампы, заменяющие свечи.
– Зачем ты злишь нашу ученицу? – как бы между делом интересуется он. Запрокидываю голову, подставляя ветру лицо.
– Так надо.
Молчим. Наконец захлопываю ставни, чтобы не выпустить всё тепло из этой комнатки. С некоторой рассеянностью подхожу к единственной кровати – слишком узкой даже для одного человека, не то что для двоих.
– Ну и кто будет спать на полу? – уныло интересуюсь у Кира, что-то ищущего в ящике стола. Повернувшись ко мне, он с задорно-кривоватой ухмылкой демонстрирует стопку потрескавшихся костяных пластинок с пол-ладони размером.
– Сыграем?
– А рисунки там ещё от времени не стёрлись? – скептически приподнимаю брови, узнав колоду своих старых семейных карт, привезённых моими предками откуда-то с юго-востока. Хмыкнув, Сын Ночи начинает раскладывать их старшим Калейдоскопом прямо на полу. С ироничной улыбкой сажусь рядом.
– У меня сегодня хорошее настроение, Кир. Можешь задавать свои вопросы, а не выигрывать ответы на них.
– У меня и в мыслях такого не было! – наигранно возмущается Сын Ночи, переворачивая первую пластинку. На угольном фоне изображена крылатая девушка в золотом ореоле. Горящие расплавленным золотом глаза скрывают её эмоции. Равновесие.
– Да ну?
Другая карта – Ожерелье, летнее созвездие, замыкающееся вокруг оранжево-золотой луны. Кладу справа от Равновесия, закрывая карте Кира ход.
– Я не настолько мелочен, моя радость. Но раз ты в таком хорошем настроении, может ответишь, почему ты продолжаешь звать Нэссэру Ридой?
Я морщусь, словно съела что-то очень кислое. Во рту даже появляется похожее ощущение, чуть немеют язык и губы, не желая отвечать на вопрос.
– Это элементарно, друг мой. Имя ещё нужно заслужить. Риде до Нэссэры, как мне до Aueliende.
Кир скептически хмыкает над моим сравнением, рассеянно вертя в руках карту Смерти, изображающую Чернокрылую. Пока не время этой фигуры – некого убивать, и он откладывает её чуть в сторону от рисунка пасьянса.
– К тому же, придётся ведь ей ещё и объяснять, почему мы ей дали такое имя без оснований. Сказать правду – не выход.
Он задумчиво кивает, пытаясь сориентироваться в изменившемся раскладе. Мне достаётся Солнце, карта способная лишить любую другую своей силы, заморозив до конца игры, если не нейтрализовать её воскрешающим Клевером.
Равновесие блокировано полностью. Сын Ночи поднимает на меня недоумевающий взгляд – он думал, что я предпочту вывести из игру Печальную богиню. Самодовольно ухмыляюсь – Aueliende может сыграть и в мою пользу.
– Она нам верит.
– Она нас боится, Кир. И не доверяет. Не думаю, что она спокойно воспримет то, что мы, по сути, изменили её, не дав ей выбора, и теперь используем её в своих целях.
Сын Ночи осторожно касается поочерёдно Ветра и Ожерелья. Если соединить их Ночью, то можно смело считать эту партию проигрышной для обоих игроков.
– Она сможет нас понять и простить.
Издевательски изгибаю бровь.
– Ты на это надеешься? Зря. Я бы не простила.
– Она не ты.
– В ней моя кровь.
Справа от Смерти ложится Пламя, меняя весь рисунок Калейдоскопа. Мы уже напрочь забыли из-за чего, собственно, и начали игру, погрузившись в неё с головой. Теперь главное – не просто выиграть, а извлечь свою выгоду даже из проигрыша, сделав правильные выводы о логике противника, о ходе его мыслей, о его сильных и слабых сторонах. Это игра познания.
Впрочем, мы знаем друг друга в некоторых вещах лучше, чем самих себя, и уже не стремимся выявить слабости противника. Мы просто получаем от этой игры удовольствие. Но подсознательно не можем не чувствовать, что это – своеобразная схватка за право сделать Риду своим подобием. Не объявленная и не официальная битва, что делает её только ожесточённей.
Калейдоскоп бесконечно изменяется с каждой новой открытой картой, завораживая своей сложностью и показной простотой. Кажется, во взаимосвязях карт не стоит труда разобраться, но есть ещё и множество дополнительных, незаметных на первый взгляд, нитей, полностью переворачивающих смысл с ног на голову. В них ещё тоже можно разобраться. Но некоторые связи видны и понятны лишь тем, кто играет в Калейдоскоп с самого начала.
