Призыв - Гейдер Дэвид (читать лучшие читаемые книги .TXT) 📗
— Я никогда в жизни не видел Древнего Бога. А если бы и увидел — не знаю, было бы это к добру или к худу. Мне известно одно: зов Древних Богов — это само совершенство. — С этими словами Архитектор вновь повернулся к Брегану. Лицо его было совершенно непроницаемо, но в негромком голосе звучала печаль. — Мы создания тьмы, человек. Тебе это известно лучше, чем кому бы то ни было. Этот зов — единственный доступный нам свет.
Бреган неотрывно смотрел на гарлока, на порождение тьмы с уродливо-болезненной кожей и острыми как бритва зубами, на белесые мертвые глаза и черные когти на длинных скрюченных пальцах. Смотрел — и не знал, что сказать. Долгое время оба они молчали. Не слишком ли просто, думал Страж, было бы приписывать этому существу человеческие побуждения. Оно ведь, в конце концов, хоть отдаленно, но похоже на человека. Воображать, будто оно может чувствовать, как человек, было бы ошибкой. И этою он не должен забывать.
— Ты, кажется, сказал, что зов принуждает вас искать Древних Богов? — вслух спросил он.
Архитектор резко кивнул:
— Именно так. Большинство моих сородичей бессильны противиться зову. Они ищут Древних Богов, потому что не могут иначе.
— Большинство, — повторил Бреган. — Но не ты, верно?
— И, как я подозреваю, не ты.
— Я не порождение тьмы.
Гарлок шагнул к нему, снова глянул с неподдельным интересом.
— В твоей крови, Серый Страж, живет та же скверна, что в нашей, однако ее воздействие на тебя ослаблено. Вот мне хотелось бы узнать: всегда ли ты слышал зов, или это началось только после усиления скверны?
— Усиления? — растерянно проговорил Бреган.
Рука эмиссара медлительно протянулась в его сторону, и Страж вдруг сообразил, что тот указывает на его руки, прикрытые меховым одеялом. С пересохшим в один миг горлом он высвободил руки из-под одеяла и в желтом свете сияющего камня внимательнее присмотрелся к ним. Руки наполовину были покрыты темными пятнами. Вначале Бреган решил, это либо следы ушибов, либо засохшая кровь, но потом разглядел, что кожа в тех местах, где темнели пятна, изменилась, огрубела и словно выцвела — точь-в-точь как плоть порождений тьмы.
— Заживление у нас происходит быстро, — пояснил Архитектор ровным, ничего не выражающим голосом. — Полагаю, именно поэтому у нас, в отличие от твоих сородичей, так и не развилось лекарское искусство. Похоже, что, хотя воздействие скверны на твой организм замедленно, ты все-таки приобрел это преимущество.
— Преимущество! — с ужасом повторил Бреган. И отдернул руку от источника света, чувствуя, как по коже бегут мурашки и к горлу подкатывает тошнота. Ему вдруг до смерти захотелось содрать кожу с собственного тела.
Архитектор протянул руку, чтобы успокоить его, но Бреган непроизвольно шарахнулся. Он ударился спиной о стену, в панике лихорадочно хватая ртом воздух. Неужели так же выглядит его тело в тех местах, где оно прикрыто одеялом? Этот странный зуд под повязками, ощущение, что кровь в жилах загустела… Что же, выходит, он покрыт этими пятнами с ног до головы? Неужели он медленно, но верно превращается в чудовище?
Может, именно это и происходит с Серыми Стражами, которые слишком долго прожили на свете? Чья устойчивость к воздействию скверны окончательно и бесповоротно иссякла? Может, первые Стражи, жившие много веков назад, обнаружили эту ужасную истину и изобрели ритуал Призыва, чтобы последующие поколения ордена могли справиться с этой бедой?
— Мне очень жаль, — сказал Архитектор, и на сей раз Бреган не усомнился в его словах.
Опустив протянутую было руку, гарлок неловко смотрел на Брегана, а тот плакал. Рыдания толчками вырывались из груди, сотрясая все тело. Он сгорал от стыда, потому что позволил себе расплакаться в присутствии врага, однако ничего поделать не мог. Слишком велико было вспыхнувшее в нем отчаяние.
Бреган вдруг осознал, что его тоже призвали сюда Древние Боги. Это их шепчущая песня заманила его на Глубинные тропы, поведала, что его время пришло. Он такой же, как все эти порождения тьмы.
— Я стал слышать этот гул недавно, — наконец выдавил он, отвечая на вопрос. Голос его, едва слышный, больше походил на карканье, однако Архитектор зачарованно внимал каждому слову. — Когда Серый Страж начинает слышать его, это означает, что настала пора Призыва. Тогда мы отправляемся навстречу смерти.
— Уместное название, хоть такой конец и несправедлив.
— А во всем этом с самого начала не было ничего справедливого! — взорвался Бреган. — Я ничего этого не хотел. Я вообще никогда не хотел быть Серым Стражем.
— Не хотел?
— Да! — Он будто выплюнул это слово, избегая смотреть гарлоку в лицо. До чего же глупо говорить такие вещи порождению тьмы. Неужели он думает, что дождется от этой твари сочувствия? Неужели он и впрямь ищет сострадания? Если да, то Глубинные тропы не самое подходящее то для подобных поисков.
Бреган почти воинственно решил, что ему на это наплевать.
— Я вступил в орден, потому что у меня не было другого выхода. Тот, кто взял меня в рекруты, не взял бы мою сестру, если бы я отказался. Он сказал, что на самом деле ему нужен я, хотя именно она мечтала стать Серым Стражем. — Бреган стыдился этой непонятно откуда взявшейся потребности объясниться, но тем не менее продолжал: — Я сказал ему, что сестра будет старательнее всех прочих новобранцев, что она станет величайшим Серым Стражем в истории ордена, но ему до моих слов не было дела. Он считал, что я подойду лучше.
Эмиссар склонил голову набок. Такое же движение Бреган замечал у насекомых и даже собак, озадаченно взирающих на какие-нибудь странные действия своего хозяина. От чего-то ему стало приятно, что Архитектор не во всех своих проявлениях похож на человека.
— Это был, безусловно, комплимент, — заметил гарлок.
— Это была причуда злой судьбы. Либо я вступлю в орден, либо моя сестра станет простым солдатом. Или городским стражником, а может, женой стражника. И до конца жизни будет несчастна. Я не мог так с ней поступить.
Брегану не хватило воздуха, и он скрючился, сложившись почти вдвое, трясущийся и слабый. Сестра, конечно же, знала об этой его жертве. Всю свою жизнь они были близки, как никто, и Бреган без труда прочел в глубине ее глаз, что ей все известно. Это знание сводило ее с ума. Между собой они никогда не поминали эту историю, не говорили о ней ни впрямую, ни намеками.
Кое-что проще высказать в темноте. То, что говорил сейчас Бреган, никогда не причинит боли Женевьеве, и как ни ко ему было в этом признаться, но он рад был, что выговорился начистоту. Плоть и кровь его кишели скверной, и все же в глубине души он ощущал странное освобождение.
— Вы, люди, совершаете крайне странные поступки.
Бреган язвительно рассмеялся смятению гарлока, судя вполне искреннему.
— Да, пожалуй, — сказал он. — А у тебя, наверное, нет братьев и сестер?
Гарлок моргнул.
— Мы все — братья, — ответил он без особой уверенности. — Все — единое целое, все — одно.
— Но ты не такой, как все, верно? — Бреган на миг стиснул зубы, борясь с новым приливом рокочущего гула. — Ты сам сказал, что Древние Боги не могут тобой управлять. Ты обладаешь даром речи. Ты не похож ни на одного из тех порождений тьмы, с которыми мне доводилось сталкиваться.
Гарлок кивнул, опять не слишком уверенно, однако ничего не сказал.
— Почему ты такой? — напористо спросил Бреган.
— Я и сам задавал себе этот же вопрос, — сказал Архитектор. Он опять отошел подальше, и в голосе его появилась обеспокоенность. — Неужели ты думаешь, что не задавал? Веками рождались здесь мои бесчисленные братья, и каждое новое поколение ничем не отличалось от предыдущего. А потом появился я. — Гарлок побарабанил длинными пальцами по посоху, глядя на свои руки так, словно в их движениях таился желанный ответ. — Быть может, у вас, людей, так же? Быть может, время от времени кто-то из вас рождается не таким, как все, — выродком; и все лишь потому, что при созревании какие-то частицы его плоти и разума не заняли надлежащее место?
