Защитник камня - Талагаева Веда Георгиевна (читать хорошую книгу полностью txt) 📗
Они говорили приглушенными голосами. Кадо тактично смотрел в окно на новые для него пейзажи Ильраданской долины, стараясь не слушать разговор. При своих последних словах Агенор бережно коснулся рукой жилета Ильи в том месте, где в кармане лежал колдовской камень и тут же отдернул руку. Кадо бросил на чародея потрясенный взгляд и еще внимательнее уставился в окно.
Карета остановилась у зеленой изгороди рядом с калиткой сада, и Илья почувствовал приятное тепло на душе. Только сейчас, снова увидев дом на холме, он понял, что успел по нему соскучиться и очень рад возвращению. Едва только Илья вышел из кареты, калитка отворилась, и навстречу ему выбежал Урдальф.
- С возвращением, господин Элиа! - сказал гоблин, сияя от радости, как начищенная медная монета.
- Гоблин! - тихо ахнул Кадо, во все глаза уставившись на диковинного слугу Гвендаля.
- Здравствуй, Урдальф, - Илья повис у Урдальфа на шее, чем совершенно растрогал грозного домоправителя.
- Что-то вы еще похудели, - строго заметил Урдальф и с подозрением глянул на сидящего в карете Агенора, - Не иначе вас плохо кормили.
- Ты просто от меня отвык, - улыбнулся Илья, - Гвендаль не вернулся?
- Пока нет, - покачал головой гоблин, - А вас, господин Верховный Чародей, у нас в гостиной ждут.
- Меня у вас в гостиной? - удивился чародей, - Кто же это?
- Я не в гостиной, я уже тут, - проговорил тоненький голосок.
Из калитки на улицу выглянула девочка с черной косой в синей накидке-пелерине, надетой поверх голубого длинного платья.
- Ауриния, почему ты меня здесь ждешь? - с удивлением поглядев на нее, спросил Агенор.
- Потому что я так и подумала, что вы сначала приедете сюда, - взволнованно ответила девочка, теребя пальцами край накидки, - Я сразу же утром сюда прибежала. Царица очень больна!
Высокая и широкая дубовая кровать под пышным пологом, с горами пуховых перин была явно велика для девочки, еще даже не достигшей подросткового возраста. Царица лежала на вышитых подушках, накрытая атласным стеганым одеялом. На ней была розовая шелковая пижама с золотыми дракончиками, голова была перевязана мокрым полотенцем, глаза закрыты. Рядом поверх одеяла лежала пушистая белая кошка, которую царица время от времени гладила дрожащей рукой. Возле кровати толпились человек пять служанок, и все они охали и вздыхали. У изголовья на стуле сидел придворный лекарь в длинном темно-вишневом бархатном кафтане и фиолетовом тюрбане, похожий на восточного джинна. Он считал у царицы пульс и скорбно покачивал головой.
Три вернувшихся путешественника и Ауриния вошли в спальню царицы. Илья и Кадо остановились у дверей, с испугом глядя на больную, Ауриния жалостливо всхлипнула и принялась отдавать распоряжения остальной прислуге, а Агенор подошел к кровати. Он поклонился лекарю, присел на край рядом с царицей и, взяв ее руку, сосчитал пульс.
- Обычный испуг и немного воспаления хитрости, - поставил он свой диагноз, - Можете воскреснуть, ваше величество. Ауриния мне все рассказала, я не сержусь за то, что вы без спроса воспользовались зеркалом Алаоры.
- Воспаление хитрости! - возмущенно вскрикнула царица и резко села на кровати; полотенце при этом сползло ей на глаза, - Да я такое пережила, вам и во сне не снилось!
- Это было ужасно! - подхватила Ауриния.
- Да, это было страшно, - поправив полотенце, сказал Агенор, - И мы очень испугались за вас, когда узнали, что произошло. Вы легко отделались, могло закончиться и хуже.
- И это все, что вы можете сказать? - голос царицы зазвенел от обиды, она махнула рукой на прислужниц и лекаря, - Ну-ка, уйдите все, кроме Ауринии!
Служанки с поспешностью повыбегали за дверь, лекарь важно удалился. Царица усадила Ауринию рядом с собой на кровать и продолжила оскорбленно и взволнованно.
- Я так старалась, так рисковала, чтобы вам помочь, а вы мне читаете нотации. А ведь у меня получилось. Я ее видела, понимаете, видела!
- Ее? - переспросил Верховный Чародей, - Это была женщина?
- Ну, - царица неопределенно пожала плечами, - Это была страшная черная тень в капюшоне. Но у нее был маникюр на ногтях, а на запястье был браслет.
- Да-да, золотая ящерица, которая кусает себя за хвост! - подтвердила Ауриния, - Я тоже видела браслет у нее на руке перед тем, как царица упала в обморок.
- У меня был шок, а не обморок, - возразила царица и откинулась на подушки, - У меня до сих пор шок.
Илья и Кадо, молча стоявшие у двери, не удержались от улыбки. Царица заметила это и снова села.
- Честное слово, - дрогнувшим голосом проговорила она, прижав руки к груди, - Когда я вспоминаю о ней, у меня в жилах стынет кровь.
- И у меня, - прошептала Ауриния.
Они с царицей обнялись, положив головы друг к другу на плечо, и закрыли глаза. Глядя на двух не на шутку испуганных девочек, Илья почувствовал, что улыбка начинает исчезать с его лица. Кадо тоже перестал улыбаться. Он не понимал, что происходит, но страх и тревога остальных присутствующих подействовали и на него. Агенор мягко отстранил Ауринию, уложил царицу обратно на подушки и заботливо накрыл одеялом.
- Вам досталось, - сочувственно сказал он, - Думаю, сегодня вам стоит полежать в постели, а придворный лекарь пропишет вам и вашей подруге успокоительное. Это вам урок, что с зеркалом следует быть осторожнее.
Царица приподнялась на локте и огорченно взглянула на него.
- Но вам это помогло хоть чуточку? - умоляюще спросила она.
- Конечно, - кивнул Агенор и в который уже раз за последние несколько дней погрузился в мрачные раздумья, - Браслет... Золотая ящерица... Это о чем-то мне напоминает. О чем-то давнем, совсем далеком. Я должен вспомнить.
ТРЕВОЖНОЕ ОЖИДАНИЕ
Царице и ее подружке-служанке принесли успокоительное питье. Агенор ушел в библиотеку думать. А Кадо, пользуясь предоставленной ему свободой, пошел проводить Элиа, а за одно и поглядеть дворец. Поглядеть тут было на что. Такой красоты он никогда раньше не видел. Кадо шел по коридорам и залам вместе с племянником Чародея, который уже не в первый раз был во дворце и успел запомнить расположение некоторых комнат. Идти рядом было легко. Свой человек или чужой Кадо определял по том,у надо ли с ним о чем-то говорить или нет. С Элиа говорить было не нужно. Они молча прошли несколько коридоров и вышли в Тронный зал. От этого места у Кадо захватило дух. Мальчики остановились рядом со ступенями трона и загляделись на причудливые своды и витые колонны.
- Ты рад, что приехал сюда? - спросил тут Элиа.
- Ну еще бы! - сказал Кадо, - Это не клумбы у Арлы поливать. Здесь так шикарно. Хотя я, конечно, приехал не из-за жизни во дворце, - добавил он, - Агенор хороший человек и все такое, но я, если честно, лучше бы служил у вас.
- Мне не нужен слуга, - пожал плечами Элиа, и видя, что Кадо огорченно отвел глаза, добавил, - Мне нужен друг.
-Думаю, мне очень-очень нужен друг, - проговорил он затем, обращаясь уже словно и не к Кадо, и даже ни к кому не обращаясь, и посмотрел вдруг так странно, что Кадо стало холодно и больно.
- Что с вами? - испуганно спросил Кадо.
- Да перестань ты уже говорить мне "вы"! - раздраженно мотнул головой Элиа, - Ты ведь даже старше меня!
- Ну, извини, - развел руками Кадо.
- Ладно, я пойду, - сказал Элиа уже не так сердито и хлопнул его по плечу, - А ты ступай. Еще увидимся.
- Пока, - Кадо махнул рукой ему вслед.
Элиа шел по залитому солнцем паркету и казался совсем маленьким в огромном Тронном зале. Кадо стоял рядом с троном и смотрел на Элиа, пока тот не прошел через весь зал и не вышел в другую дверь. И ему опять было холодно и больно, но отчего он понять не мог. "Он выглядит таким беззащитным, - отчего-то подумал Кадо и с недоумением спросил сам себя, - Ну и что с того? Разве что-то должно случиться?"
Илье еще не доводилось чувствовать себя так, как сейчас. Он не заметил обратной дороги из дворца домой, не заметил, как прошел через сад в гостиную, через гостиную в коридор, а через коридор в свою комнату. Он не услышал, что говорит ему Урдальф, и не обратил внимания на то, что гоблин обиделся, когда ему ничего не сказали в ответ. Он закрыл дверь в своей комнате, подошел к окну и сел на широкий подоконник. За стеклом свежей весенней зеленью благоухал цветущий сад, а за ним в долине бежала река и простирался залитый солнцем город. Илья не видел ничего этого, он прислушивался к тому, что происходит у него внутри. А творилось там что-то странное. Впервые за целый месяц восторга и удивления, переполнявших его в новой жизни в Дивном Крае, Илью вдруг посетило незнакомое чувство тоски и обреченности. Оно пришло как-то незаметно и тихо, но упорно росло в нем, становясь с каждой минутой все мучительнее и пронзительнее. А потом внезапно прорвалось наружу в царском дворце, когда он прощался с Агенором и царицей, и не замечать его уже было нельзя. Такая тяжесть внезапно навалилась на Илью, что он даже и вести себя стал иначе, чем обычно. Его все и всегда считали тихим воспитанным мальчиком. Сам он укорял себя за излишнюю мягкость, неспособность ответить на грубость и постоять за себя. Но стоило Илье попробовать бороться с этим недостатком, как ему становилось стыдно за свое поведение, начинало казаться, что он поступает нагло, грубо, по-хамски, и он снова возвращался к тому, с чего начинал. "Тряпка, - обычно говорила Марина, - Хоть бы одним словом возразил. Меня бы это не так злило, как то, что он молчит." Но несколько дней назад Илья вдруг начал меняться, сам того не замечая. Он возразил Арнике, заступаясь за Кадо, выступил перед целым залом с защитной речью, обращаясь к грозной и строгой Арле Кан, чтобы опять же заступиться за Кадо. А сегодня накричал на того же самого Кадо, чтобы он не обращался к нему как слуга к хозяину. И прошел мимо добрейшего Урдальфа, как мимо пустого места. Таких поступков за ним раньше не водилось. "Что со мной происходит? - спросил он себя, сидя на подоконнике, - Может, нервы сдают? Но почему? Ведь все так хорошо". Он очнулся от невеселых мыслей и взглянул в окно. Высокое майское небо раскинулось над Ильраданской долиной и зелеными сводами Разнолесья. На первый взгляд оно показалось безмятежным, но если над Ильрагардом и дворцом чародеев еще сияло солнце, и не видно было ни одного облачка, то на западной стороне неба уже сгущались тяжелые свинцовые тучи. Они медленно, но неуклонно ползли издалека и несли с собой грозу. Илье вдруг стало холодно и больно. Нет, все вовсе не хорошо, понял он. "Какая-то страшная тень надвигается неведомо откуда, - подумал он, глядя на сизые грозовые тучи, идущие с запада к долине, - Она уже близко, и она меня накроет, хочу я того или нет. Все, что я здесь увидел и полюбил, может в одну минуту исчезнуть. А я совсем один и не в силах этому помешать. Вот что со мной происходит". Посидев еще немного у окна, Илья слез с подоконника. Нужно было пойти задобрить Урдальфа, который, наверняка, пригорюнившись, переживает обиду на кухне. Гоблин тоже был частью того, к чему Илья успел привязаться, к чему испытывал нежность, и что не хотел терять. "Нужно исправить хоть что-то, пока есть возможность. Скоро что-то должно случиться", - подумал он, выходя из комнаты.
