Зенит Левиафана. Книга I (СИ) - Фролов Алексей (библиотека книг .TXT) 📗
- Я не знаю, дитя, - ответила Аластриона. - Но этим утром я была в брохе...
Она вновь закашлялась, а Белиссена подумала, что уж не бредит ли бабка, ведь она который день не может встать с постели.
- ... я была в брохе, и в неугасимом пламени узрела священные огамы, - продолжила Аластриона. На несколько мгновений ее взгляд прояснился, а язык обрел твердость. - Огамы те гласили: «Та, что найдет свет в земле притенов, трижды ступит на земли, некогда Домну ведомые, армаду фоморов встретит храбро, а после сердце разбитое на юг унесет, имя взяв Эскла...».
Это были последние слова, что Белиссена слышала от своей мудрой бабки. К вечеру Аластриона умерла. После погребального обряда Белиссена поняла, что в Дюранаисе ее больше ничто не держит, и ушла из города, который после ее отъезда вернулся к прежней жизни - не каждый сезон были хорошие урожаи, а скот порой рожал мертвое потомство.
Она сменила имя, теперь ее знали как Сирону. Она дошла до Кросскирка, а оттуда села на корабль, следующий к Оркадам. Надо ли говорить, что все путешествие корабль шел под полными парусами и стояла великолепная погода? Девушка попросила высадить ее у берега безымянного острова, который она теперь отлично знала. Вот только в каменной утробе памятного утеса ее ждала пустота. Не было там больше Домну, не было там ничего.
В ярости девушка раз за разом била в каменную стену, из которой некогда появилась Домну. Стена как прежде оставалась ровной, без единой выбоины или скола, но когда девушка разбила руки в кровь, серый камень неожиданно изошел трещинами и стена развалилась на две части. За ней Сирона обнаружила помещение, на полу которого лежал небольшой прямоугольник из незнакомого блестящего материала. Прямоугольник был легким и совершенно гладким, его лицевая сторона была отполирована до зеркальной безупречности. В нижней части прямоугольника Сирона обнаружила три странных огама, снизу размещалось маленькое идеально круглое отверстие, рядом еще одно - продолговатое.
Сирона взяла прямоугольник с собой, но лишь для того, чтобы в ярости подарить его морю. Через два дня тот самый корабль, что высадил ее на острове, проходил мимо и по уговору капитан отправил к острову шлюпку. Девушка все два дня просидела на берегу, слепо глядя на океан.
Вернувшись в Кросскирк, она побрела на юг. Сирона побывала во многих городах, и везде ее потом вспоминали с теплотой в сердцах. Она помогала женщинам при родах, полагаясь на свои ощущения, собирала отвары, о которых не слышал ни один друид. Она обучала охотников мастерству владения луком, в городах, где она останавливалась хотя бы на несколько дней, темные духи не творили своих мерзких дел, а торговля процветала.
Но саму Сирону окружала аура смерти. В Дорнахе она встретила молодого охотника Барра, сильного и умелого юношу со светлыми волосами и мудрыми серыми глазами. Она почувствовала, что между ними налаживается прочная глубокая связь, но через несколько дней, когда девушка твердо решила остаться в городе, охотник погиб, сорвавшись с утеса.
В Инвернессе ее сердце вновь встрепенулось при встрече с королевским дружинником Артом. Там же она встретила своего брата Эмриса, который вместе с Артом служил в дружине короля Аэйра. Через неделю Арт и Эмрис погибли в бою со скоттами у озера Лох-Фаннич.
Сирона дошла до Абердинна, где спасла от волков Гленна, сына местного короля Гилмора. Король обещал охотнице все, что она попросит. Сирона попросила круглый дом на краю города и чуточку покоя. Оказалось, что Гленн влюбился в свою спасительницу. Он был довольно навязчив, но хорош собой и умен, хотя и не особенно искусен в воинском ремесле. Сирона привязалась к нему, а когда почувствовала, что привязанность может перерасти в нечто большее, Гленн утонул во время шторма, возвращаясь на торговом судне из Петерхеда.
А через месяц Эния, сестра Сироны, незадолго до этого перебравшаяся с мужем в Абердин, пропала. Ее долго искали, но так и не нашли. Сирона прекратила поиски через три месяца с первыми заморозками. В тот же вечер она собралась и пошла дальше на юг, к пограничью Аэнгуса.
И все это время девушка не теряла присутствие духа. Она сама удивлялась этому, но никогда не срывалась, всегда улыбалась встречным, оставалась любознательной и разговорчивой. А по ночам прижимала коленки к груди и силилась выдавить из себя хоть одну слезинку, и все равно не могла.
Домну забирала у нее не только родных и близких, и даже тех, кто однажды мог стать таким. Королева фоморов уже тогда, на Оркадах, забрала у нее что-то очень важное. Что-то, что рождало в душе глупой девчонки не только страх, но и другие важные чувства. Теперь страха не было, и многих чувств тоже. Но не всех, это было бы слишком просто. Например, Домну будто в насмешку оставила ей любовь, но забрала сопереживание.
А потом, в Арброте девушка встретила Белена. Она ощущала в нем это - принадлежность к другому миру. Но было в нем что-то еще, рядом с ним Сирона будто избавлялась от своего проклятия. Она все так же могла уложить зайца со ста бренданов и, как оказалось, не только зайца. В ней по-прежнему не было страха и многие события, заставлявшие других женщин биться в истерике, не трогали ее. Но что-то в ней начинало пробуждаться. Будто говорливость, глуповатая, но искренняя улыбка и желание всюду совать свой нос переставали быть лишь маской. И однажды в ночь после битвы за Арброт она даже смогла проплакаться, по всем поводам сразу.
Поэтому она тоже решила стать притеном. Девушка знала, что имя «Белен» с притенского означает «сияющий» или, в зависимости от контекста, «свет». Не тот ли это свет, который она должна встретить, согласно пророчеству Аластрионы? Возможно, тем более, что охотница вновь держала свой путь к Оркадским островам, уже в третий раз. А еще Белен упомянул, что друиды Коннстантина говорили об армии фоморов.
Может, старая Аластриона вовсе не была безумна? Уже в который раз Сирона просто слушала свое сердце и шла навстречу судьбе.
***
Когда она закончила повествование рассказом о том, как пришла в Арброт и встретила там Белена, гулкая тишина повисла в пространстве меж двумя всадниками, нарушаемая лишь мерным перестуком копыт по утоптанной земле и редкими завываниями вновь похолодавшего ветра.
Парень подумал о том, сколько на самом деле скрывается за этой беззаботной улыбкой и говорливостью. Ведь она не такая, какой кажется. Совсем не такая. И с виду не подумаешь иначе, так умело она прячет свои чувства. То, что от них осталось.
Он не знал, что сказать ей. Слишком уж другую Сирону она ему описала. Та Сирона совсем не походила на охотницу, которую он знал. И пусть он знал ее совсем недолго, но за минувшие месяцы они вместе проливали кровь, вместе коротали вечера у костра. Вместе кутались в плащи под пронизывающим северным ветром, и вместе грелись кормой под проливным дождем. Эти несколько месяцев могли заменить десятилетия.
А главное - он не понимал, как она относится к нему. Он считал ее другом, верным и надежным. И тут же снова поймал себя на мысли о том, что она, быть может, видит в нем кого-то большего. Или хочет видеть. Но его сердце было занято, парень твердо знал это, хотя и не мог ответить - кем именно.
В итоге, он решил сказать то, что думал.
- Это трудно представить, - произнес он, тщательно подбирая слова. - Ты совсем другая.
- Стараюсь быть другой, - хмыкнула она. - Я же говорила, моя история - плохая.
- Но многим в этой истории было хорошо, - заметил Белен. - И твоя мечта, она ведь сбылась.
- Сбылась, - кивнула девушка. - И даже не скажешь, что сбылась не так, как я хотела. Потому что примерно так и хотела. Только...
- Без побочных эффектов? - спросил он, замечая, что они догоняют остальных. Он не ускорялся, Сирона тоже, значит - замедлились другие.
- Ага, - она улыбнулась. - Без побочных эффектов. И пока мы не присоединились к остальным, я хотела бы тебя попросить.
- Не говорить никому о твоей истории? - он попытался угадать ее просьбу, но тут же понял, что ошибся. Ну, разумеется, дело тут совсем в другом. - Ой, нет! Ты хочешь, чтобы я никому не называл твоего настоящего имени, так?
