Янтарный Пепел (СИ) - Рейнхарт Джей (читаем полную версию книг бесплатно .TXT) 📗
— Хиллеви, послушай, — парень нежно обхватил ее лицо ладонями. — Ты должна выжить. Не ради меня, не ради себя самой. Это всего лишь начало, и тебе отведена в нем важная роль, но не главная. Найди ее, — Джеймс наклонился к самому ее уху, ласково нашептывая каждое слово. — Найди дочь Солнца. И расскажи ей все, с самого начала. Расскажи ей правду. Она поймет. Прошу тебя, стань началом конца, разорви этот круг.
— Пожертвовав тобой? — девушка вырвалась из его объятий. — Пожертвовав нами? Зачем мне жизнь, если тебя в ней больше не будет?
На смену слезам пришла злость и негодование. Он просил о невозможном. Хиллеви не хотела слушать, хотела заткнуть уши, только бы не знать, о чем еще хотел попросить ее человек, которого она до безумия любила. Это все казалось слишком неправильным. Начиная революцию, она никогда не думала, что потеряет его. Если бы она только знала, никогда не позволила бы совершить предательство, отступить от закона. Если бы она только знала…
— Хиллеви, пожалуйста. Ты единственная, кому я могу доверять. У нас слишком мало времени. Беги сейчас, пока еще есть шанс уберечь одного из нас. Не разрушай это. Если умрем мы оба, все будет напрасно.
Девушка подлетела к Джеймсу и яростно впилась в его губы, пытаясь заглушить боль, заглушить слова, прозвучавшие в свете луны. Сердце разрывалось внутри и приносило невыносимые мучения. Она забыла о сломанной ноге, о побоях и шрамах, что еще не успели затянуться. Она готова была пережить это вновь, только бы остаться с ним, до самого конца.
— Но, умерев с тобой, я буду счастлива, — прошептала Хиллеви, утыкаясь лбом в мужское плечо.
— Дело не в нашем счастье, а в мире, который так и не наступит, если мы оба погибнем.
Его рука коснулась ее волос, и девушка заметила, что плащ пропитала кровь, медленно стекающая откуда-то со спины. Лицо Джеймса, такое умиротворенное и, казалось бы, безмятежное, кричало о том, что парень смирился с собственной участью. За долгие дни до того мгновения он уже знал, чем все закончится, и был готов пожертвовать всем.
Непрошеные слезы хлынули по щекам, смешиваясь с кровью. Хиллеви боялась поднять взгляд и посмотреть в глаза того, ради которого предала свой народ. Боялась не увидеть там надежды.
— Я люблю тебя, вишенка…
Милое прозвище, данное ей где-то в прошлой, спокойной жизни выбило из легких весь воздух. Ноги подкосились, и лишь мужские руки, прижимающие ее к слабеющему телу, удержали от падения. Джеймс коснулся губами уголка ее губ прощальным поцелуем и, развернув к океану лицом, подтолкнул в его сторону.
— Найди дочь Огня. Научи ее всему. Сделай то, ради чего мы сражались. Стань для нее верным другом, и отвоюйте бок о бок нашу свободу.
Девушка знала, бежать нужно было немедленно. Стоило только обернуться, она уже не смогла бы оставить парня одного расплачиваться за все грехи, давящие на их плечи. Глотая слезы, девушка побежала, оставляя после себя дорожку из брызг на воде.
Животный крик загнанного зверя, разорвавший тишину, расколол сердце Хиллеви надвое. Последний звук, вырвавшийся из тела Джеймса, донесшийся до ее ушей. Девушка затыкала уши ладонями, пытаясь заглушить отголоски, но не могла избавиться от них, ведь крик эхом звучал в ее голове.
Глава 10
Не успела я переступить порог дома, как отец сгреб меня в объятья и прижал к себе, согревая своим теплом. Его выцветший коричневый свитер колол щеку ворсинками, а очки немного сползли с переносицы и едва не падали. Я обхватила его руками и вдохнула запах китайской еды и старых книг. Прикрыв глаза, я позволила себе мгновение безмятежного покоя и уюта, что так редко затрагивали мое сердце в последние неделе.
— Как долго ты уже не покидал свой кабинет? — спросила я, отстраняясь.
Терпеть запах лапши, пропитавшей его свитер, я была просто не в силах. Это стало неотъемлемым атрибутом процесса написания новых книг, к которому все успели привыкнуть. Так же, как и очки, в которых мужчина не нуждался, но клятвенно уверял, что так он не может проникнуться атмосферой писательства, не чувствует единства с текстом, роящимся в его голове. Он напоминал безумного гения, обложившись старыми книгами и уплетая такояки за обе щеки, пока сюжет сам складывался в его голове и после обретал форму в словах. И пусть отец выглядел несколько нелепо, конечный результат поражал из раза в раз. Ему никогда не приходилось прибегать к использованию дара, чтобы его книги напечатали, ведь издатели приходили в неописуемый восторг, прочитав хотя бы пару глав. Что ни говори, а я гордилась папой.
— Мне кажется, прошло где-то дня два. Нет, три, — мужчина вернул очки на переносицу и смущенно взлохматил волосы. — Ладно, я не помню. Но точно не более пяти дней.
— Двенадцать, — в дверях показалась мама, добродушно улыбаясь и вытирая руки о фартук. — Ты сидишь там уже двенадцать дней, дорогой.
У ее глаз собрались лучики крошечных морщинок, и мама забавно щурилась, смотря на мужа. Ее взгляд был полон теплоты и обожания. Какими бы странностями не обладал мой отец, мама любила его. Многими годами ранее она отдала ему свое сердце, вручила в его руки свою судьбу и каждый день доказывала свою любовь. С ним она всегда была другой. Радостной, смущенной, словно все еще влюбленной девчонкой, которая никак не могла поверить, что обрела свое счастье.
— Разве так долго? Я был уверен, что принялся за работу во вторник, — отец потянулся.
— В пятницу. Почти две недели назад.
Очки, так и норовившие сползти, все же рухнули на пол. На мгновение воцарилась тишина. Сквозь окна пробивался солнечный свет, лучиками блуждая по комнатам. До меня доносился лай собак и топот детских ног по дорожке. Мир вновь взорвался мириадами эмоций и чувств. Жизнь схватила кисти и, макая их в пестрые цвета, принялась вырисовывать на полотне моей судьбы счастье. Уютный миг среди суеты, проблем и страхов, переполнивших наши сердца.
Я сбросила плащ, тяжестью давящий на плечи, и бросилась обнимать мать, не сдерживая слез. Пусть она не могла полюбить меня по-настоящему, пусть не доверяла, мне было все равно.
— Я так скучала, — захлебываясь словами, прошептала я.
И вдруг случилось чудо. Ее теплые руки, какими я помнила их еще с детства, сперва робко коснулись моих плеч, не решаясь на большее. Но, осмелев, женщина прижала меня к себе. Она гладила меня по спине, успокаивая, и я потерялась, замерла, боясь пошевелиться, боясь вдохнуть воздух, только бы эфемерное волшебство не растворилось.
— Я рада, что ты вернулась, дорогая.
То лето изменило всех нас. Я возвратилась домой иным человеком, и мама приняла новую меня с большей теплотой, чем дарила ранее. Не знаю, что именно она увидела в моем взгляде тогда, стоя в прихожей, но это подарило мне на время ту маму, которую я всегда хотела. В ней проснулась любовь, и женщина готова была отдавать ее мне, готова была простить.
А во мне, наконец, запылала ярким пламенем надежда.
***
Бывают дни, когда все, словно впервые. Просыпаясь от будильника в комнате с персиковыми обоями и солнцем, слепящим глаза, я не могла вспомнить даже собственного имени. Сидя с потерянным видом, я таращилась в стену, собирая паззл мыслей воедино, пытаясь восстановить целостную картинку. Воспоминания возвращались постепенно, и, стоило только бросить беглый взгляд на часы, как все встало на свои места.
Первый день последнего школьного года нагло ворвался, захватывая меня в свой водоворот, и я отставала от привычного ритма минут на пятнадцать, что порядком ударяло по графику. В панике я подорвалась с кровати и принялась носиться по комнате, запихивая в рюкзак все необходимое. Снизу доносился запах жареной яичницы, которой я вряд ли могла уделить время.
Теплые деньки Гринвилла радовали, но с непривычки я едва не натянула на себя свитер. Опомнившись, я затолкала одну из полюбившихся вещей подальше в шкаф и сменила рубашкой и джинсовым комбинезоном. Волосы все никак не хотели собираться в хвост, падая непослушными прядями на лицо, и я оставила попытки привести в порядок прическу, позволив ей жить собственной жизнью.
