Край без Короля или Могу копать, могу не копать - Барановский Вадим (читать книги без txt) 📗
Остаток ночи Фонси провёл, сидя в своём убежище и дрожа то от холода, то от страха. С тех пор, как хоббиту удалось разделаться при помощи боевой лопаты с Роръхъном, он начал думать, что не так уж всё плохо и страшно в этой самой Глухомани. Но вот Глухомань явилась и показала Фонси, что всё ещё хуже и страшнее. Не только Фонси, но и Роръхън с Баншей не продержались бы против тролля дольше давешней свиньи. Может быть, Элрохир смог бы застрелить чудовище прежде, чем оно приблизилось бы на расстояние вытянутой руки, но дойди до ближнего боя, Фонси посчитал бы эльфа мертвецом.
Рассвет был тусклый; солнце виднелось сквозь белесые облака, как кусок масла, медленно и неохотно тающий в остывшей каше. Фонси поднялся, взвалил на плечи мешок и зашагал в лес. Из того, что хоббит когда-то слышал про троллей, он помнил, что они должны бояться солнечного света. Шельмец рассказывал про окаменевшего тролля — значит, можно надеяться, что эта часть правдива.
На ночь Фонси выкопал себе длинную, узкую, глубокую нору под огромным камнем, выстелил её еловыми ветками и тщательно заложил такими же ветками вход, чтобы не нашли тролли. Забившись в нору, он уснул тяжёлым сном, и ничего ему в эту ночь не снилось. Весь следующий день шёл такой дождь, что Фонси не смог идти дальше.
— И хорошо, что дождик, — сказал он лопате, принимаясь за расширение норы. — Отдохну. Я, вообще-то, здорово устал.
Много отдыхать, впрочем, ему не пришлось — устраивая в норе очаг, Фонси неправильно прокопал отдушину и всю нору себе задымил. Выскочив под дождь и кое-как откашлявшись, хоббит обозвал было себя ослом, но вспомнил про Горошка и загрустил. Грустить под дождём особого смысла не имело, и он принялся переделывать очаг и заодно расширять нору.
Ближе к вечеру Фонси обнаружил, что находится в самом удобном жилище за эту осень. Нора была просторная, в ней можно было без труда развернуться на четвереньках или полулечь, опираясь на локоть. От камина — так Фонси решил назвать очаг, слишком уж много времени и сил он на него потратил, да и само слово звучало гораздо уютнее, — приятно веяло теплом. Хоббит разделся, выковырял при помощи рыболовного крючка впившегося в подмышку клеща — когда это он успел, кровопийца? — кое-как помылся из бурдюка с водой, потом высушил все вещи, а также перебрал и переложил поудобнее всё содержимое заплечного мешка. Наткнувшись на походный пенал и несколько сшитых вместе листов бумаги, он решил написать ещё одно письмо Лилии.
— Ну и не удастся никак отправить, — отозвался хоббит на безмолвное возражение огня в камине. — Мало ли что. Главное — чтобы письмо было. Когда вернусь, тогда лично в руки передам.
— Да, я знаю, что я болван, — согласился Фонси с гномьим топориком. — Мог передать ещё одно письмо с Элрохиром. Хотя, с другой стороны, что бы я там написал? «Дорогая Лилия, меня моим же батогом по голове треснули, и я олифан знает сколько в цепях таскался»? Нелепо.
Он задержался в этом месте ещё на два дня — пополнить запасы еды. Дичи вокруг водилось много, и Фонси удалось подбить из пращи двух больших чёрных диких куриц. Часть их мяса он закоптил в отдушине, часть испёк в камине. А когда хоббит собирал грибы, то наткнулся на невиданную ягоду, вроде малины, но жёлтую, как масло, и с приятным необычным вкусом.
Расставаться с норой не хотелось — Фонси к ней успел привыкнуть. На всякий случай он приволок тяжёлую корягу и загородил ею вход, а на корягу навалил веток, чтобы труднее было забраться.
— Лежи тут, коряга, как следует, — наказал хоббит. — Пойду обратно — заночую здесь же.
Лес скоро кончился, и к полудню нового дня Фонси вышел на равнину, поросшую ржаво-бурой травой и редким кустарником. Земля под ногами становилась всё мокрее и мокрее, и вскоре хоббит оказался на берегу огромного, докуда доставал глаз, болота, преградившего дорогу на север.
— Что же делать? — спросил Фонси у заплечного мешка, но тот в ответ промолчал, да Фонси и не ждал от него ответа. — Придётся обходить берегом, не могу же я шлёпать по воде. В прошлый раз я обходил озеро с запада, и это мне удачи не принесло — теперь пойду на восток.
Он пошёл на восток, между болотом и лесом, куда уходил по вечерам, чтобы выкопать нору. Всё чаще ему приходилось задерживаться в вырытой норе на весь следующий день: охотиться, собирать грибы, ловить в болоте рыбу и сушить на огне промокшие вещи. А грибов становилось всё меньше и меньше — близился конец осени.
С утра Фонси заметил впереди на болоте что-то странное какие-то возвышавшиеся над поверхностью воды сооружения. Приблизившись на достаточное расстояние, хоббит разглядел торчащие из чёрной воды деревянные столбы, а сверху на них — деревянные настилы и что-то вроде хижин. Неужели, подумал Фонси, здесь кто-то живёт?
Пройдя ещё немного, хоббит увидел выстланную жердями тропинку, ведущую от берега болота вглубь, туда, где стояли странные постройки.
— Любопытно, — сказал Фонси своему батожку, — кто-нибудь живёт там? Я думаю, что достаточно далеко зашёл на Север, чтобы спросить у здешних жителей дорогу к замку Душителя. Только осторожно, чтобы они чего дурного не заподозрили.
Не получив ответа от батога, Фонси решил, что тот полностью с ним согласен, и свернул на тропинку. Но чем ближе он подходил, тем яснее ему становилось, что в забавных домиках никто не живёт. Ни звука, ни движения — покосившиеся хижины сидели на долговязых столбах, словно давешние мертвецы в своих шалашиках.
Фонси вскарабкался по лестнице, свисающей с помоста, и оказался на деревянной площадке, где была выстроена грубая хижина из жердей и тростника. На площадке не было даже перил, и у Фонси закружилась голова, как не кружилась даже на Башне. Впрочем, он с самого утра себя сегодня неважно чувствовал.
— Есть здесь кто-нибудь? — осторожно спросил Фонси, заглядывая в хижину. — Эсьтът-тъньба? — повторил он на северном языке, но никто не откликнулся. В хижине было темно, а огонь Фонси зажигать побоялся — не запалить бы тростниковую крышу.
От площадки, куда взобрался хоббит, отходило два висячих мостика к соседним площадкам. Осторожно, стараясь не смотреть вниз, Фонси ступил на закачавшийся мостик и, держась за потрёпанный канат, натянутый рядом, перешёл на другой помост. Он был просторнее первого; здесь стояло три больших хижины. Между ними лежал на спине мёртвый большец с тремя рогози- нами в груди.
— Почему я не удивляюсь? — с лёгкой насмешкой спросил Фонси у болыпеца. — Ну и страна — одни трупы кругом.
Неподалёку от большеца лежали ещё двое — Фонси не знал, как их и назвать. Невысокие, худые и длиннорукие, замотанные в какие-то тряпки тела с кожей болотисто-зелёного цвета. Мёртвые лица с приплюснутыми носами и низкими лбами. Мощные выступающие челюсти — наверное, всё-таки орки. Рядом с одним из тел лежал большой тул с рогозовыми стеблями. Фонси наклонился — лучше бы он этого не делал, голова закружилась ещё сильнее — и поднял с помоста лёгкий рогозовый дротик с острой иглой на конце. Славное, должно быть, оружие. Фонси перехватил рогозину поудобнее и метнул в сторону дальнего помоста. Дротик вонзился в жердь и застрял в ней. Хоббит уставился на него, не шевелясь. Всё остальное отступило на задний план, расплылось. В ушах стоял лёгкий звон. Фонси улыбнулся и шагнул к краю помоста.
— Ещё шаг! — сказал кто-то сзади. — В болото, в болото! останься с нами, будешь нашим гостем!
Фонси оглянулся. Зыбкая тёмная тень стояла посреди помоста, протягивая к хоббиту длинные руки с крючковатыми пальцами, не то маня его к себе, не то шугая прочь.
