Врата Иврел - Черри Кэролайн Дженис (читать книги онлайн бесплатно полные версии .txt) 📗
— Но ты можешь послать туда гонца. Ведь такая спешка может убить ее.
— Мы отправляемся прямо туда, — по-прежнему упорствовал Парен.
Вейни грязно выругался, сдерживая гнев. Нхи Парен не был жестоким человеком, но он был очень упрям, как все нхи. Вейни поправил свое седло, чтобы развернуть на нем мягкую подстилку. Гнев все еще кипел в нем.
Он повернулся, чтобы отвести лошадь туда, где пока еще лежала Моргейн.
— Прикажи кому-нибудь из своих людей, чтобы он помог мне поднять ее, — попросил он Парена сквозь стиснутые зубы. — И будь уверен, что я все расскажу об этом нхи Риджену. У него, по крайней мере, есть справедливость, а его честь заставит его сожалеть о твоем поступке, нхи Парен.
— Твой отец умер, — сказал Парен.
Вейни остановился как вкопанный, чувствуя, как лошадь подталкивает его в спину, а повод по-прежнему находится у него в руках. Его руки начали двигаться произвольно, останавливая животное.
— Кто же сейчас предводитель Нхи? — спросил он.
— Твой брат, Эридж, — ответил Парен. — Эридж. И мы получили приказы относительно тебя. Как только твоя нога ступит на эту землю, мы должны доставить тебя в Ра-Моридж. Что мы и делаем. Это не мое решение, — добавил он более мягким тоном, — нхи Вейни, но мы должны его выполнять.
Он понял все, несмотря на оцепенение, невнимательно поклонился Парену, оценивая новую реальность, совершенно неожиданную для него. Парен принял этот знак с должным уважением порядочного человека и выглядел даже несколько смущенным. Возможно, чтобы скрыть свое огорчение, он постарался побыстрее заняться своими людьми, чтобы они помогли поднять Моргейн.
Замок Мориджа, Ра-Моридж, по утверждениям многих был неприступен. Он стоял высоко на холме, почти врезаясь в него своими стенами. Две линии ворот на подъездном пути, а так же близко расположенные соседние холмы усиливали его безопасность, так что его никогда не удавалось взять во время войн. Замком поочередно владели два клана: сначала Ила, а теперь Нхи. Но это происходило в основном мирными путями: либо вследствие новых родственных отношений, таких как женитьба, либо путем семейных интриг, а в последний раз в результате гибельной неудачи в долине Айрен, но никогда путем прямого штурма или осады крепости. Большие стада лошадей и рогатого скота паслись на землях, окружавших замок. В долине же располагались многочисленные деревни. Они находились в относительной безопасности, потому что там никогда не было ни волков, ни посторонних людей, ни диких зверей из лесов Корис, терроризирующих все вокруг, как это часто происходило в других местах. Крепость нависала над окружавшими ее землями подобно суровому старцу над любимой дочерью, голова которого была увенчана короной в виде зубчатых стен и островерхих башен.
Вейни по-прежнему любил это место, и в его горле по-прежнему вставали слезы, когда он видел замок, принесший ему столько огорчений. Он тут же вспомнил о своем детстве, о весне и об откормленной белогривой Мэй, той самой первой его лошади, и о своих братьях, которые тоже выезжали с ним на лошадях в те дни, когда воздух был таким теплым, что они выезжали с непокрытыми головами, когда фруктовые сады стояли все в цвету и вся огромная долина была наполнена бело-розовыми облаками цветущих деревьев.
Теперь же перед ним был свет уже меркнущего зимнего солнца, падающий на крепостные стены, звуки от вооруженных всадников, окружавших его со своих сторон, и тяжесть Моргейн на его руках. Сейчас она спала, а его руки онемели и спина превратилась в раскаленный столб. Моргейн имела очень немного впечатлений от этого последнего участка их пути, потому что сильно ослабела, хотя кровотечение уменьшилось и рана не выглядела такой тяжелой. Он подумал, что, может быть, ей следовало бы бороться со слабостью и приготовиться к сопротивлению, но она не знала, что их дела на самом деле так плохи, тем более, что все нхи были хорошо расположены к ней. Они делали для нее все, что могли; все, чем могли ей помочь, вплоть до того, что даже прикасались к ней или к ее лекарствам, и, казалось, их страх перед ней должен был понемногу ослабевать.
Она была очень красива, выглядела очень молодой и даже казалась простодушной, особенно когда были закрыты ее серые глаза. Мужчины из низших кланов находили общий язык и часто развлекались даже со знатными дамами. Напротив, мужчины из богатых кланов находили зачастую общий язык с женщинами из окрестных деревень. Но ничего подобного никто не позволял себе в отношении Моргейн, вероятно потому, что она имела все права предводителя клана, а может быть потому, что ее все время оберегал илин, который, даже будучи без оружия, должен был бы ее защищать, а нападать на безоружного человека было против правил чести. Но скорее всего это могло быть потому, что она имела репутацию кваджлина, а с ними и со всем, что к ним относилось, мужчины не хотели иметь ничего общего.
Нхи Парен изредка интересовался ее самочувствием, а за ним и другие так же проявляли знаки внимания и удивлялись, что она до сих пор спит.
Один из них, нхи Рин, сын Парена, вел себя так, как будто испытывал благоговейный страх перед ней. Он был еще очень молод, а его голова была полна стихов и легенд. Он был талантлив и играл на арфе, чему обучались многие мужчины из знатных кланов. Чувства, которые переполняли его взгляд, выражали, во-первых, совершенное изумление, а во-вторых, культ поклонения, который предвещал большую опасность для благоденствия его души.
Нхи Парен, казалось, видел весь развивающийся процесс и неоднократно в резкой форме отправлял сына в боевое охранение на самый дальний фланг цепочки вооруженных всадников.
Теперь им уже не требовалась такая чрезмерная опека, поскольку всадники выехали на дорогу, ведущую прямо к воротам. Нхи Редж построил эту дорогу, мощеную камнем, звеневшую сейчас под копытами коней, около пятидесяти лет назад. Здесь же был сооружен небольшой канал для отвода воды, собирающейся на холмах от весенних дождей.
Путешественников встретили Красные Врата, которые получили свое название от цвета развевающихся там многочисленных штандартов Нхи, большинство которых были красные с черными геральдическими знаками. Когда они въезжали во внутренний двор, то здесь не было слышно никаких звуков, кроме как от трепещущих на ветру флагов, да звона копыт о каменные плиты. Вскоре перед ними появился слуга, который низко поклонился нхи Парену, после чего между ними состоялся короткий разговор.
Вейни продолжал сидеть в седле, терпеливо ожидая, пока молодой Рин и с ним еще один человек помогут ему снять Моргейн с седла. Он был уже готов и к аресту и к любой другой форме проявления насилия. Обсуждать их положение можно было бы лишь в одном случае: если бы они были обычными путешественниками. Поскольку было решено разместить Моргейн в самой солнечной западной башне, то они втроем перенесли ее туда в сопровождении охраны, а там предали в руки перепуганных женщин, которые не совсем отчетливо представляли себе свои новые обязанности.
— Разрешите мне остаться с ней, — попросил Вейни. — Ведь они не знают, как и чем ей можно помочь… Или, по крайней мере, оставьте ей ее лекарства.
— Лекарства мы ей оставим, — заметил Парен. — Но насчет тебя у нас есть другие указания.
И они повели его вниз по ступеням в небольшой зал, который являлся жилой частью замка, где слева находилась комната Эриджа, и где была небольшая лестница, которая вела в среднюю часть башни, и где находилась комната, которая когда-то принадлежала ему. Но они провели его в другую, которая принадлежала Кандрису. Запор на ее двери открывался с трудом, видимо, здесь редко бывали посетители.
Взгляд Вейни выражал молчаливый протест, когда он смотрел на Парена. Это было похоже на безумие — помещать его в подобную тюрьму. Парен чувствовал себя явно не в своей тарелке, но ослушаться приказов не мог, а лишь выражал тайное недовольство ими.
Плесень и время, все разом пахнуло на них. В комнате было холодно, пол покрыт пылью, которая попадала сюда через щели в ставнях окна.
