Дракон Его Величества - Новик Наоми (книги онлайн полностью бесплатно .txt) 📗
Механики несколько удивились, но под жестким взором Лоуренса тут же взялись за работу. Ренкин не возражал и лишь при выходе на городскую улицу сказал:
— Как же вы с ними носитесь. Меня это, в общем, не удивляет, поскольку так заведено у большинства авиаторов, но должен вам сказать, что дисциплина дает лучшие результаты, чем все это баловство. Левитас, например, всегда должен быть готов к долгим и трудным перелетам, поэтому не следует его распускать.
Лоуренс ощущал неловкость ситуации в полной мере. Он был здесь по приглашению Ренкина и с ним же собирался лететь назад, но все же не удержался:
— Не скрою, я испытываю к драконам самые теплые чувства. Мой опыт показывает, что они достойны величайшего уважения. То, что вы называете баловством, мне кажется самой элементарной заботой. Согласно моим наблюдениям, вынужденные лишения лучше всего переносятся теми людьми, которые раньше не подвергались этим лишениям без всякой необходимости.
— Драконы, как известно, не люди, но я не хочу с вами спорить. — Ответ Ренкина, как ни странно, еще больше разозлил Лоуренса. Если бы тот начал отстаивать свои убеждения, это по крайней мере доказало бы, что он искренне в них верит. Но Ренкина явно заботили лишь собственные удобства, а рассуждения служили только прикрытием для его небрежности.
Впрочем, они уже подошли к перекрестку, где им предстояло расстаться. Ренкин должен был посетить ряд военных учреждений. Они договорились о встрече в запаснике, и Лоуренс с легким сердцем сбежал от него.
Около часа он бродил по городу без особой цели, стараясь остыть. Левитасу ничем не поможешь, а Ренкин, как теперь ясно, глух ко всякого рода упрекам. Лоуренсу вспоминалось упорное молчание Беркли, замешательство Харкорт, отчуждение других офицеров и непонятное возмущение Селеритаса. Особенно удручало то, что он, предпочитая компанию Ренкина, давал тем самым понять, что одобряет поведение этого человека.
Теперь он нашел объяснение холоду, который встречал повсюду. Оправдываться тем, что он ничего не знал, бесполезно. Он должен был знать. Вместо того чтобы изучить нравы и обычаи своих новых товарищей, он радостно вступил в приятельские отношения с первым попавшимся — с тем, кого они все чурались. Недоверие, которое он питал к их общему мнению, вряд ли может его извинить.
Лишь с большим трудом Лоуренс взял себя в руки. Исправить то, что он так бездумно напортил за эти дни, будет непросто, но он попытается. Он докажет, не отнимая притом у Отчаянного ни крупицы внимания и заботы, что бесчувствия и разгильдяйства не одобрял никогда. Учтивость и дружелюбие, которое он проявит к Беркли и другим капитанам своего боевого звена, покажет им, что он отнюдь не ставит себя выше их. Все это далеко не сразу изменит его репутацию, но больше он ничего предпринять не может. Главное сейчас — принять твердое решение и терпеть, сколько бы времени это ни заняло.
Выбравшись таким образом из омута душевных терзаний, Лоуренс поспешил в Королевский банк. Его постоянными банкирами были Драммонды в Лондоне, но, получив назначение в Лох-Лэгган, он написал своему призовому агенту с просьбой перевести премию за взятие «Амитье» сюда. Назвав свое имя в эдинбургской конторе, Лоуренс сразу понял, что его просьба исполнена: его тут же проводили в отдельный кабинет и встретили с особым радушием.
Банкир, мистер Доннелсон, был счастлив уведомить его, что в премию включена награда за Отчаянного и что она равняется сумме, которую могли бы выплатить за яйцо дракона той же породы.
— Сумму эту, насколько я понял, определили не сразу. Нам неизвестно, сколько отдали за яйцо французы, но в конце концов ее приравняли к стоимости яйца медного регала. Рад сообщить вам, что ваши две восьмых от общего приза составили почти четырнадцать тысяч фунтов.
Услышав эту новость, Лоуренс онемел, и лишь бокал превосходного бренди немного привел его в чувство. Он догадывался, что тут не обошлось без хлопот адмирала Крофта, но возражать против результата не приходилось. После коротких переговоров он поручил банку вложить около половины денег в государственный заем, потряс руку мистеру Доннелсону и вышел с грудой золота и банкнот. Ему также любезно вручили письмо, уведомлявшее местных торговцев о его полнейшей кредитоспособности. Настроение у него значительно улучшилось. Способствуя его дальнейшему повышению, Лоуренс накупил книг и стал рассматривать драгоценности, воображая, как обрадуется Отчаянный тому и другому.
Остановился он на широкой, наподобие панциря, платиновой подвеске с громадной жемчужиной, окруженной сапфирами. Подвеска прикреплялась к цепи, которую можно было удлинять по мере роста Отчаянного. Услышав цену, Лоуренс нервно сглотнул, но храбро подписал чек. Мальчик, сбегав в банк, подтвердил, что чек действителен, и Лоуренсу тут же отдали в руки хорошо упакованный, весьма увесистый сверток.
После этого он сразу пошел в запасник, хотя до назначенного времени оставался еще целый час. Левитас так и лежал в пыли, обернувшись хвостом, усталый и одинокий. В запаснике постоянно держали стадо овец. Лоуренс распорядился заколоть одну для курьера, а потом сел рядом и разговаривал с драконом, пока не вернулся Ренкин.
Назад они летели немного медленнее, и Ренкин после посадки был холоден с Левитасом. Лоуренс, уже не заботясь, что может показаться невежливым, похвалил и погладил винчестера, но это не помогло. Несчастный дракон съежился в уголке двора. Делать было нечего. Воздушное командование отдало его Ренкину, и Лоуренс не имел никакого права выговаривать офицеру того же звания и с большей выслугой лет.
Новую сбрую Отчаянного аккуратно сложили на двух скамейках. Шейную постромку украшало его имя, выведенное серебряными заклепками. Сам Отчаянный, задумчивый и немного грустный, снова сидел за оградой и смотрел, как заходит солнце над озером. Лоуренс тут же понес ему свой подарок.
Отчаянный пришел от подвески в такой восторг, что им обоим снова сделалось весело. Белый металл так и светился на черной шкуре. Дракон держал щиток передней лапой и упивался видом жемчужины, расширив зрачки, до предела.
— Как же я люблю жемчуг, Лоуренс! — Он благодарно потерся мордой о своего капитана. — Как он красив! Но это, должно быть, ужасно дорого?
— Ни пенни бы не сбавил, лишь бы посмотреть, как ты радуешься. Пришли призовые деньги за «Амитье», и мой карман теперь полон. Собственно, с меня причитается, потому что больше половины денег мы получили за твое яйцо, которое нашли на борту.
— Ну, я тут ни при чем, хотя и рад, что так вышло. Уверен, что ни одного французского капитана не полюбил бы так, как тебя. Я так счастлив! Ни у кого больше нет такой замечательной вещи. — Отчаянный свернулся вокруг Лоуренса со вздохом глубочайшего удовлетворения.
Лоуренс взобрался на переднюю лапу и сел, любуясь его блаженством. Да, если бы «Амитье» не задержалась в пути и не попала в плен, Отчаянный достался бы французскому авиатору. Раньше Лоуренс как-то не задумывался об этом. Сейчас француз, наверное, клянет свою злую судьбу. Он, конечно же, уже знает, что яйцо захватили вместе с кораблем, хотя вряд ли слышал, что из этого яичка вышел империал, на которого благополучно надели сбрую.
Зрелище убранного драгоценностями дракона прогнало прочь остатки его горестей и тревог. Что бы ни случилось в дальнейшем, Лоуренс никогда больше не пожалуется на поворот судьбы, осчастлививший его за счет французского бедолаги.
— Я и книги тоже привез, — сказал он. — Не начать ли нам с Ньютона? Я нашел английский перевод его труда о началах математики, но предупрежу тебя сразу: мне совершенно недоступен смысл того, что я буду тебе читать. Из всей математики я постиг только те навигационные крохи, которые мои учителя с трудом вдолбили в меня.
— Да, начинай, пожалуйста. — Отчаянный на миг оторвался от созерцания своих новых сокровищ. — Уверен, вместе мы одолеем эту премудрость.
Глава седьмая
На следующее утро Лоуренс встал чуть пораньше и позавтракал в одиночестве, чтобы выиграть немного времени перед тренировкой. Вчера вечером он внимательно осмотрел новую сбрую, изучил каждый стежок, испробовал на прочность все кольца. Отчаянный заверил его, что в носке сбруя очень удобна и что механики прислушивались ко всем его пожеланиям. Решив, что небольшое вознаграждение будет здесь только уместно, Лоуренс произвел быстрый подсчет в уме и отправился в мастерские.
